Книга Крылья любви - Барбара Мецгер

Ардет уложил ребенка поудобнее, осторожно прикрыл одеялом, немного понаблюдал за ним.

– Что еще вам было бы нужно? – спросил лорд Кормак.

– Бренди.

– Разве оно ему поможет? Врачи иногда давали ему лауданум, но ведь сейчас он спит.

– Бренди нужно мне, чтобы успокоить нервы.

– Вам? Говорят, что в жилах у вас течет ледяная вода.

Ардет вздрогнул, несмотря на то что от жаровни с углем шло ощутимое тепло.

– Нет. Я испытываю те же страхи, что и все люди.

На мгновение он пожелал быть лишенным эмоций, присущих смертным людям. Он боялся, что не сможет спасти мальчика.

Барон удалился к себе в спальню за графином и стаканом. Когда он вернулся, Ардет сидел на низенькой табуретке возле постели Питера и смотрел на него с таким выражением, словно пытался прочитать его будущее.

– Ну как он?

Ардет выпил бренди, потом положил ладонь на лоб Питера. Потом прижался головой к маленькой костлявой груди ребенка, прислушиваясь к сердцебиению и движению легких.

– Ваша жена должна уже вернуться домой. Пойдите и успокойте ее и помолитесь, если можете. Я буду здесь.

– Я останусь с вами.

– Нет, сейчас именно она нуждается в вашей поддержке. К тому же мальчику совсем не нужны ее причитания. Он спит, но я думаю, что он может услышать.

– Он… я хочу спросить, он проснется?

– Его жизнь сейчас в других руках.

– Но без пуха и перьев?

Кормак отчаянно искал хоть какую-то поддержку для себя, хоть что-то, чем он мог бы утешить жену.

– Возможно.

Ардет не питал особых надежд после того, как услышал хрипы и хлюпанье в легких ребенка.

– Нужно ли… должен ли я послать за викарием?

Ардет не был сторонником пустых усилий.

– Только в том случае, если он умеет лечить от закупорки сосудов.

– Что собираетесь делать вы?

– Я буду ждать. Убедившись, что он спокойно спит, я подожду еще некоторое время. Идите к вашей жене. И к моей. Дайте и ворону немножко бренди.

Барон удалился. Ардет взял чайник, смочил теплой водой кусок фланели и положил мальчику на грудь. Особой пользы он от этого компресса не ожидал, но успокаивал себя тем, что хоть что-нибудь делает. Он откинул со лба ребенка влажные кудряшки и начал думать о том, каким бы мог вырасти этот мальчик. Заносчивым и высокомерным, как первенец и наследник титула? Избалованным, если бы остался единственным чадом? Или воспитанным, благодаря стараниям нянек и учителей, в том же духе, что и большинство отпрысков знатных родителей?

Вошла сиделка и, взглянув на Ардета, решила, что он молится. Она явно собиралась присоединиться к нему и опустилась было на колени, но он махнул рукой, отсылая ее. Заметив, что грудь ребенка равномерно приподнимается и опускается, она согласно кивнула. Молитвы графа, наверное, доходчивее, чем причитания простой служанки.

Вскоре вошел слуга с подносом, на котором были хлеб, сыр и вино.

Ардет оставил поднос у себя и продолжал ждать.

Попозже появился дворецкий.

– Не прикажете ли принести еще свечей, милорд?

– Нет. Мне нужна темнота.

Ардет закрыл за дворецким дверь и продолжал ждать. И ждал долго. И наконец он появился, свет, которого он дожидался. Кто бы ни был его носителем, Ардет безмерно радовался тому, что может видеть световой сигнал на песочных часах. За светом следовала тень, и она нависла над ребенком.

– Не делай этого, – произнес Ардет.

Тень взметнула руку, как бы призывая к молчанию. Никто из живых не смел восставать против Алфавита Вечности. Ардет откашлялся и повторил:

– Не делай этого.

Тем самым он показывал, что бодрствует и что знает о присутствии смерти.

– Кто…

– Это я.

– Ты?

– Вот именно. Я Ар.

Гость в капюшоне тряхнул головой.

– Ты заявляешь о своем существовании?

– Да, я и есть Ар, твой бывший коллега.

– Тот, кто держал пари с дьяволом и выиграл?

– Я выиграл всего лишь возможность, не более.

– О тебе много судачили, Ар, все и каждый. Некоторые были недовольны тем, как ты поступил. Не слишком хорошо с точки зрения морали, comprenez-vous?[5]

– Приношу извинения, месье?..

– Эфф.

Ардет поклонился. Эфф поклонился тоже – с любезностью, достойной салона герцогини. После чего Эфф произнес:

– Очень приятно, разумеется, но что ты здесь делаешь, позволь спросить? Мальчик у меня в списке. – Он посмотрел на песочные часы. – Как раз вовремя.

– Я хочу, чтобы ты вычеркнул его из твоего списка.

Ардет услышал звуки, напоминающие смех.

– Ты же знаешь, что я этого не могу.

– Я знаю, что можешь, если захочешь.

– Я могу дать тебе минуту или две в порядке одолжения. Не больше.

Ардет взглянул на маленькие мерцающие песочные часы, зеркальное отражение тех, какими он сам пользовался в прошлом. Совсем немного песчинок оставалось в их верхней половинке. Одну секунду Ардет гадал, не одолеть ли ему Эффа силой, отобрать у него часы, спасти мальчика и, присвоив часы, спасти заодно и себя самого.

Нет, за такое ему пришлось бы жестоко расплачиваться, это уж точно. И одному дьяволу известно, что произошло бы с Эффом.

– Я мог бы заключить с тобой сделку, – сказал он.

– Хозяин такого не простит.

– Его мракобесие не должен об этом узнать.

– Ха, это ты так думаешь!

Ардет поднял бровь.

– Старина Ник ничего не узнал о том, чем я занимался в последние годы. Неужели ты думаешь, что он следит за каждой смертью?

– Я об этом никогда не задумывался. Я просто выполняю свою работу.

– И я уверен, что ты в этом здорово поднаторел.

– Это правда, – согласился Эфф, и его призрачный плащ взметнулся и затрепетал. – Никаких лишних мучений, никакой боли. Никакой истерик, если я могу с этим справиться. Не люблю, когда они сопротивляются.

Ардет кивнул.

– Ты хороший… работник, – произнес он с запинкой на последнем слове, выбирая наиболее подходящее в данном случае: не «человек», не «друг», нет, именно «работник». – Поэтому я и нуждаюсь в твоей помощи.