Книга Невеста на одну ночь - Розмари Роджерс

Моник обиженно надула губки.

– Если он вам денег должен, не надейтесь, что вернёт, – предупредила она. – С Франсуа месье Ричардсон до сих пор не рассчитался.

– С каким Франсуа?

Моник презрительно поджала губы:

– Нашим хозяином.

– Могу себе представить. – Габриэл покачал головой. Гарри в своём репертуаре. Впрочем, на этот раз долги – не самое серьёзное его прегрешение. – Нет, я по личному делу.

Ощутив, какая ярость исходит от Габриэла, проститутка испуганно вскинула брови.

– Вы же не собираетесь его убивать?

– Если и убью, обещаю сам вынести тело, – Габриэл вытащил из внутреннего кармана сюртука несколько банкнот и показал их Моник в свете факела. – Ну что, сумеете?

В глазах Моник блеснула жадность, а губы растянулись в любезной улыбке.

– Cherie, я бы и святого уговорила, а месье Ричардсон, уж поверьте, далеко не святой.

– Вернее не скажешь, – пробормотал Габриэл. – Буду ждать в вашей комнате.

Моник тряхнула золотистыми кудрями, выхватила из его пальцев банкноты и быстро спрятала в корсаж.

– Когда разберётесь с вашим делом, может быть, всё-таки скоротаем вместе остаток ночи?

Ответив неопределённой улыбкой, Габриэл дождался, пока Моник выскользнет из сада и зашагает через двор, затем поднялся по винтовой лестнице и очутился на галерее верхнего этажа.

Отметил пошлую меблировку – низкие бархатные диваны и гобелены на каменных стенах. Видимо, неудачная попытка воспроизвести обстановку восточного гарема. Габриэл отыскал комнату Моник и не удивился, обнаружив, что она обставлена просто, но изысканно.

Очевидно, из здешних жриц любви Моник самая дорогая, а позолота и слоновая кость призваны оттенять её утончённую красоту.

Стараясь не глядеть на застеленную атласным покрывалом кровать и плётки – видимо, кто-то из посетителей предпочитал подобные забавы, – Габриэл ходил взад-вперёд по лакированному деревянному паркету. Грудь сжималась от тяжёлого чувства так, что стало трудно дышать.

До этого Габриэл был целиком сосредоточен на том, чтобы выследить Гарри и встретиться с братом без посторонних глаз, а теперь осознал, что понятия не имеет, как быть дальше.

Ну почему нельзя было просто вернуться с женой в Англию? Лежали бы сейчас, прижавшись друг к другу на узкой кровати, и ласки Талии развеяли бы мрачные мысли.

К сожалению, Габриэл был слишком умён, чтобы прятать голову в песок. Эта проблема не из тех, что решаются сами собой. Да и как можно выстраивать счастливую семейную жизнь, зная, что в любой момент может разразиться катастрофа?

Кроме того, совесть не позволяла Габриэлу мириться со злодеяниями брата. Мало того, выступая в роли шпиона, Гарри до сих пор представляет опасность для Англии.

Так Габриэл метался из угла в угол, пока не заслышал приближающиеся шаги. По галерее разнёсся знакомый смех брата:

– Да брось, не ломайся…

– Месье, – воскликнула Моник. – Дождитесь, пока в комнату войдём!

– Скромная шлюха – это что-то новенькое, – насмешливо произнёс Гарри.

– Подобными удовольствиями лучше всего наслаждаться наедине, когда ничто не отвлекает…

– Ну не скажи. Я так был бы не прочь, чтобы все увидели, с какой я красоткой. – Гарри снова рассмеялся. – А лучше бы сразу с двумя…

Судя по звукам, Гарри снова начал приставать к Моник, однако та его деликатно отстранила. Наконец дверь в спальню распахнулась.

– Прошу, месье.

– И что, всего час? Побольше не получится? Я бы тогда…

Ввалившись в комнату, Гарри вдруг прирос к месту, заметив Габриэла. Братья глядели друг на друга так долго, что казалось, прошла целая вечность. Щёки Гарри залила краска стыда, совсем как в детстве, когда Габриэл отчитывал его за очередную шалость.

Но Гарри быстро восстановил самообладание и произнёс с показным вызовом и лихостью:

– Какая встреча! Вот уж не думал, что ты к нам присоединишься, Габриэл.

Габриэл повернулся к Моник. Как ни странно, он был разочарован оказанным ему приёмом. А впрочем, чего ещё можно было ожидать?

Что Гарри падёт на колени? Начнёт умолять о прощении?

– Можете быть свободны, – обратился Габриэл к Моник.

Та зазывно улыбнулась.

– Если вдруг понадоблюсь, я в гостиной в конце коридора.

Габриэл кивнул:

– Merci.

Братья молча ждали, пока Моник покинет комнату и закроет за собой дверь. Затем, насмешливо фыркнув, Гарри направился к столику, схватил бутылку виски и, вытащив пробку, отхлебнул прямо из горлышка.

– Ещё одна жертва твоего неотразимого обаяния? – саркастически ухмыльнулся Гарри.

– Да нет, просто так она зарабатывает себе на жизнь, – ответил Габриэл, разглядывая лицо брата. Даже в тусклом свете свечей было видно, как пожелтела кожа, а под светлыми глазами пролегли преждевременные морщины. И всё от разгульной жизни.

Гарри ведь его моложе, а можно подумать, будто старше лет на десять.

– Можешь не напоминать, что ты у нас не только любимчик женского пола, но и богач каких мало, – буркнул Гарри.

– Предположим, насчёт моих богатств ты преувеличиваешь. И не говори, будто я тебя когда-нибудь ущемлял в правах, – напомнил Габриэл. – Но ты всё спустил на легковесные забавы.

– А что ещё остаётся младшему сыну, кроме как развлекаться? – выпалил Гарри. – Кому я нужен? Так, запасной вариант на случай, если с драгоценным наследником, не дай бог, что-то случится.

– Очень красноречиво. – Габриэл поджал губы. – Долго репетировал?

Гарри отпил ещё глоток.

– Ах ты гад!

Габриэл с трудом подавил желание схватить брата за плечи и вытрясти из него всю дурь.

– Я много раз пытался приобщить тебя к делам, однако ты утверждал, что всё это наводит на тебя тоску.

– А по-твоему, приятно ползать на коленях, пресмыкаясь перед господином, как остальные твои слуги? – протянул Гарри. – Нет уж, благодарю покорно.

– Раз моё общество было тебе настолько отвратительно, мог бы купить собственный дом, вместо того чтобы выбрасывать деньги на что попало.

Гарри снова фыркнул. С горечью метнул бутылку с остатками виски в камин.

– Собственный дом? Ютиться в крошечной конуре, пока ты управляешь половиной Англии?

– Чёрт возьми!

Габриэл покачал головой, вспомнив проницательное предположение Талии. Видимо, Гарри и вправду завидовал их близким отношениям с отцом. Габриэла охватило тяжёлое чувство. Неприятно было осознавать, что неприязнь Гарри впервые возникла в столь раннем возрасте.