Книга Дополнительный человек - Джонатан Эймс

– Да, из-за Чернобыля, – сказал я, и мы оба рассмеялись.

Я хотел отдохнуть перед встречей с этими леди Генри, так что пошел прилечь. По дороге в душ Генри зашел в мою комнату. На нем были выцветшие желтые шорты-боксеры, оранжевое полотенце обернуто вокруг плеч.

Он остановился у моей кровати, посмотрел на меня серьезно и сказал:

– Этот вечер очень важен для меня. Одна из леди, с которыми ты встретишься, – это Лоис Хубер. Я останавливаюсь в ее комнате для гостей в Палм-Бич последние четыре года. Именно с ней я ездил в Европу этим летом, но мы разорвали отношения, когда я оскорбил ее, и с тех пор мы не виделись.

– Постараюсь произвести хорошее впечатление, – пообещал я.

– Ну, нам обоим придется поднапрячься. У меня нет машины, чтобы ехать во Флориду, но я не утратил надежды найти какую-нибудь, так что ключевым моментом остается то, чтобы я сохранил за собой комнату в Палм-Бич. На самом деле она мне не нужна. У меня есть палатка. Я могу спать на пляже. Но тогда не будет возможности получать приглашения. Необходим телефон. Я порвал с Лоис и должен теперь восстановить с ней связь.

– Как вы собираетесь это сделать? – спросил я и переместился на кровати в сидячее положение.

– У меня два плана. Первый включает тебя. Твоя молодость может произвести на нее огромное впечатление и тем самым снизить ее бдительность. Она гиперсексуальна. Тебе больше нечего предложить, но, пока у тебя есть молодость, все в порядке.

– Я об этом не знал, – сказал я. – Не знал, что нужен для этого.

– Тебе не придется спать с ней. Тебе просто нужно улыбаться и быть приятным.

– Я и не думал, что мне придется спать с ней, я просто не уверен, найду ли правильные слова.

– Тебе не придется ничего говорить. Тебе просто нужно быть молодым. Это ее отвлечет. Я думаю, она пригласила меня, чтобы проверить. Она сказала, что принимает только конструктивную критику. Так что, если я буду с ней очень хорош, она может взять меня обратно. Или это просто трюк, чтобы поиздеваться надо мной, чтобы я думал, что у меня есть шанс воспользоваться своей старой комнатой, и потом отвергнуть меня в качестве мести за мои оскорбления.

– Как вам удалось оскорбить ее, когда вы были в Европе?

– Я сказал ей, что у нее нет вкуса в одежде, что она вульгарна в отношении вещей, что у нее нет чувства социального слоя, что у нее слишком большая задница, что она похожа на седло, что она, возможно, моральный имбецил… Я думаю, что это – конструктивная критика. Она должна взять это за основу и строить на этом свои отношения. Она может даже пойти учиться в школу этикета.

– Вам в самом деле стоит извиниться. Это – немыслимая череда оскорблений, – сказал я.

– Не могу. Все это правда. Но я не собираюсь и дальше ее критиковать. Это будет форма извинения. Кроме того, я представлю тебя. Я тебя использую. Посмотришь, как это работает. В ответ будут бесплатные закуски и напитки и, может быть, обед.

Я боялся, что подведу Генри, но храбро пообещал:

– Сделаю для вас все возможное.

– Но самой большой нашей проблемой является другая женщина, Мэридит Лагерфельд, – продолжал Генри. – Она всегда была добрым другом. Она знает, что я порвал с Лоис, и пытается меня заменить. Она хочет получить мою комнату в Палм-Бич. Она долгие годы закидывала удочку, чтобы быть приглашенной туда. Она пускает в ход все свои чары, обещает Лоис, что будет представлять ее мужчинам. Но единственное, что она может достать, – это старые фрукты. Она – самый худший тип изо всех, какие взбираются по социальной лестнице. Она никогда бы не попала в Палм-Бич. Она бы была в четвертом списке.

– В каком же списке вы?

– Я двигаюсь из списка в список. От первого до последнего. Я хожу туда, где есть бесплатная еда, пока люди мною интересуются… Я полагаю, что я в первом списке, но я бы не сказал, что имею бешеный успех. Никогда не знаешь. Один год ты на коне, в другой год тебя скидывают… Мы должны увериться, что победили Лагерфельд. Пока ты будешь смягчать Лоис, я буду занимать Лагерфельд. Затем мы поменяемся женщинами. Лоис думает, что Лагерфельд может достать ей мужчин, но я могу предложить ей кое-что, чего Лагерфельд не может: роль в одной из моих пьес!

– В которой именно? – спросил я.

– В пьесе про Джордж Элиот, «Мертвая рука». Я нашел первую страницу, когда переворачивал вчера вечером кушетку, и мне пришла в голову эта мысль.

– Где же остальная часть пьесы?

– Скорее всего, в одном из саквояжей на кухне. Я ее найду.

– Как вы думаете, «Генри и Мэри всегда опаздывают» тоже лежит в чемодане?

– Нет, она была на полу весной во времена Беллмана. Он, наверное, поставит ее в Югославии и разбогатеет после постановки. Однажды мы найдем ее или он признается, что ее украл. Но «Мертвая рука» превосходно подходит для Лоис. Я устрою в Палм-Бич чтения и позволю ей быть Джордж Элиот. Она всегда хотела быть актрисой и многие годы проявляла огромный интерес к моей работе, и то, что я предложу ей эту роль, – наилучший шанс для меня получить назад свою комнату!

Генри принял душ, потом и я быстренько вымылся и начал одеваться. Я надел серые брюки, синий блейзер, белую сорочку и хороший галстук. Генри в своей комнате одевался приблизительно так же.

– Наша сила в твоей молодости и в моей пьесе, – сказал он. – Комбинация этих двух вещей может совершить чудеса.

– Не знаю, насколько молодо я выгляжу, – ответил я. – Вы знаете, я лысею.

– Ты не лысеешь, – сказал Генри. – Ты просто помешан на своих волосах. – Он вошел в мою комнату полуодетый, в штанах и футболке. – Позволь мне посмотреть. Наклони голову.

Это было немыслимо. Две инспекции двух сумасшедших за один день. Я зачесывал волосы назад, чтобы не было видно, что они редеют. Это было мое тайное оружие, да еще блондинистость, которая обманывала большую часть людей. Но, склонив голову, я показал Генри, как немногим раньше бездомному еврею, слабость волос в середине моего скальпа.

– Да, вижу, – сказал Генри. – Очень странно. Волосы выпадают не впереди или сзади, но ровно посередине… Думаю, тебе удастся справиться.

Я поднял голову и воскликнул:

– Я не справлюсь! Забудем об этом. – Я расстроился из-за того, что теперь Генри знает.

Он попытался исправить положение.

– Ну, лицо у тебя молодое. В качестве гомо сапиенс ты выглядишь неплохо. В профиль даже похож на Джорджа Вашингтона.

Это меня успокоило. Это был первый комплимент моей внешности, которым одарил меня Генри.

Он вернулся в комнату, чтобы продолжить одеваться. Я закончил со своим гардеробом и, усевшись на кухне, стал наблюдать за ним. Он взял гладильную доску, положил ее на плиту и принялся гладить пару тонких серых носков. Я просил его почему, и он объяснил:

– Чтобы высушить. Они мокрые после душа. Бомба против блох, вероятно, не убила всех маленьких вампиров, а они особенно любят мои лодыжки. Так что нужно по-прежнему стерилизовать носки.