Книга Голливудская трилогия. В 3 книгах. Книга 3. Наследники - Гарольд Роббинс

— В Чикаго? — переспросил он. — А живете здесь? Когда же вы работаете?

— Да по понедельникам, — сладким голосом сказала она. — Может, принести вам что-нибудь выпить?

Даймонд смотрел на нее некоторое время, стараясь переварить услышанное.

— Виски. Шотландское, если есть.

— Есть. — Она вышла из комнаты.

Он оценивающим взглядом посмотрел ей вслед, затем повернулся ко мне:

— Ну, не знаю, как это у тебя получается. У тебя всегда все самое лучшее. Где ты ее откопал?

— Это она нашла меня, — сказал я. — Так же как и ты. А Сэму скажи, что ответ все тот же — «нет».

— Но погоди минуту, — попросил меня Дэйв. — Ты ведь еще не слышал, что я хочу сказать.

Она вернулась с бутылкой, ведерком со льдом и бокалами и поставила все это на маленький столик.

— Вы, мужчины, можете сами за собой поухаживать, — девица стала расстегивать лифчик. — А пока вы будете говорить, я приму душ.

Дэйв не мог отвести взгляд, когда ее груди выпрыгнули наружу. Он смотрел ей вслед, пока дверь ванной не закрылась.

— Ты специально ее подговорил, — обвиняющим тоном сказал он. — Ты ведь знаешь, что я не могу говорить о деле, когда у меня стоит.

Я засмеялся, наполнил бокал и передал ему. Затем взял свой.

— L’chaim,[11]— сказал я.

— Твое здоровье, — ответил он.

Мы выпили.

— Так почему же нет? — переспросил он.

— Мне надоело, что меня используют, — я вздохнул. — На этот раз пусть Сэм все делает сам.

— Он до сих пор должен мне двенадцать миллионов, — сказал Дэйв. — Я уже не волнуюсь. Он мне все выплатит.

— Ну что ж, хорошо, — кивнул я. — Желаю вам обоим удачи. А теперь иди и скажи ему, что меня его предложение не интересует.

— Ты тут три года сидишь, ждешь дела, а когда оно наконец появляется на горизонте, ты отказываешься от него.

— Это не то дело, которого я хочу, — сказал я.

— А чего же ты хочешь? — Ему все это стало надоедать. — Ты что же, хочешь быть главой студии? Каждый хочет быть главой студии. Но ведь…

— Ладно, Дэйв. Хватит. Ты ведь сам все знаешь. Ты знаешь, чего я хочу. Я хочу иметь свою собственную компанию. Там, где я буду боссом. Как Синклер. Как Сэм.

— Сэм говорит, что ты будешь боссом, если согласишься.

— Сэм — это мешок с дерьмом. Как я могу быть боссом, если кто-то другой владеет компанией? — Я снова наполнил свой бокал. — И к тому же, что может знать компания по производству посуды о кинобизнесе, даже если это самый главный производитель посуды в мире?

— Ты, наверное, отстал от жизни, Стив, — Дэйв уставился в свой бокал. — Сейчас уже не время для одиночек. Оглянись вокруг. «Транс Америка», «Галф-энд-Вестерн», «Авко Корпорейшн». Чтобы иметь дело с такими компаниями, в твоем кармане должны звенеть монеты.

— Так что ты предлагаешь?

— Ладно, Стив, — сказал он, — если ты действительно хочешь купить компанию, забудь об этом. Никому не нужны твои деньги. Им нужны бумаги. Бумаги, на которых написано название большой компании. Золотыми буквами. Чтобы они могли взять эти бумаги и идти на Уолл-стрит играть в свои игры. У тебя нет таких денег, чтобы их переплюнуть. Да и ни у кого их нет.

Некоторое время я молчал.

— Так ты думаешь, мне не остается ничего лучшего?

Он кивнул.

Я отвернулся и посмотрел в окно. Все было просто. Три года коту под хвост. Три года я ждал, когда это случится. А теперь все кончено, этого не будет никогда.

— А если я приму это предложение? — спросил я.

— Тридцать два миллиона долларов? — иронически хмыкнул Дэйв.

— Но нужна-то в основном одна бумажка.

— Ну и..?

Я глубоко вздохнул.

— Ну и что это мне даст?

— Больше, чем ты думаешь, — сказал Дэйв. — Если я передам ему, что ты заинтересовался, мы можем организовать встречу.

— Я уже встречался с Сэмом.

— Не с ним, — быстро сказал Дэйв. — С Джонстоном из «Паломар Плэйт». Он — ключевая фигура. Именно он хочет тебя и настаивает, чтобы это было частью сделки.

— Но почему я? Мы же с ним никогда не встречались!

— Он просто зациклен на тебе. Говорит, что знает тебя с тех пор, как занялся бизнесом. Он считает, что ты — единственный, кто в этом деле хоть что-то соображает.

Я закурил и задумчиво посмотрел на Дэйва.

— Ты знаешь его?

— Мы встречались, — уклончиво ответил Дэйв. Это означало, что он совсем его не знал. По мнению Дэйва, не быть с кем-то на «ты» — смертный грех. — Ты слышал о нем?

— Да.

О нем слышали все. В прошлом месяце его фотография была на обложке «Тайм», а в самом журнале — статья о конгломератах. И о том, как он из компании, которая зарабатывала восемьдесят миллионов долларов в год, сделал компанию, которая стала зарабатывать восемьсот миллионов в год. И все это за короткое время, только лишь обменивая деловые бумаги на бирже.

Я помнил его портрет, это была типичная обложка «Тайм». Здесь были и символы доллара, и сертификаты с золотым обрезом, и продукты компании, которую он контролировал.

— Не говори «нет», пока не встретишься с ним, — сказал Дэйв. — Он обещает тебе полную автономию.

— Это он тебе сказал?

— Лично, — заверил меня Дэйв.

— А что еще он пообещал тебе?

Дэйв неуютно заерзал.

— Да ладно, давай, выкладывай, — усмехнулся я. — Мы же друзья.

— Вклады на пять миллионов, — наконец неохотно сказал он.

Я присвистнул.

— И все это лишь за то, что ты уговоришь меня?

Дэйв покачал головой.

— Ты тут ни при чем. Просто ему нравится, как мы работаем. Мы же не старомодный банк, мы приспосабливаемся к новым условиям, и к тому же Сэм вернет мне двенадцать миллионов.

— Так ты поэтому пришел ко мне?

Его взгляд красноречиво сообщил мне, что он действительно отвечает за свои слова.

— Не только поэтому, но и потому, что я думаю: вы хорошо подойдете друг другу. Он уважает тебя и не будет лезть в твои дела, как это делают другие.

Я знал, что он имел в виду. Просто поразительно, как обычные предприниматели, занявшись кинобизнесом, меняются. Тогда все правила, по которым они жили раньше, летят к черту.

— И даже нет никакой девушки, которую он хотел бы сделать звездой?

— Я могу ответить на это, — сказала Блондинка, только что вышедшая из ванной комнаты, замотавшись в длинное полотенце на манер индонезийского саронга.