Книга Оплаченные фантазии - Марина Серова

– Обязательно поинтересуемся.

– Вот-вот, а меня оставьте в покое, – сказала Ольга Игоревна и накрылась одеялом с головой, давая понять, что разговор на этом закончен.

– Хорошо, уже ухожу. Выздоравливайте, только ведь совесть и после моего ухода не даст вам покоя, – сказала я и вышла из палаты.

Следом за мной ее покинула другая больная.

– Девушка, – пожилая женщина тронула меня за рукав, – я вам сказать хотела кое-что...

– Да, я вас внимательно слушаю.

– Давайте отойдем в сторонку, – старушка повела меня за угол. – Понимаете, к моей соседке по палате то и дело приходят родственники. Видели, как ее тумбочка от продуктов раздулась?

– Честно говоря, не обратила внимания.

– А я вот не слепая и не глухая... Я ведь все их разговоры слышу... Не затыкать же мне уши!

– Так, и что же интересного вы услышали?

Бабуля сделала страдальческое лицо и прозрачно намекнула:

– Много чего. А ко мне почти никто не ходит... Сын в длительную командировку уехал, невестка на дух меня не переносит, а внуки еще маленькие. Самостоятельно прийти не могут... Приятельница одна навещает, но пенсия у нее маленькая...

– Понимаю, вам столовская пища надоела, хочется разнообразия и витаминов. – Я достала из сумки несколько купюр. – Вот, возьмите, пожалуйста. Фруктов себе купите... Здесь буфет-то имеется?

– А как же, на первом этаже. – Предприимчивая бабушка сунула деньги в карман халата и сказала: – Благодарствуйте!

– На здоровье! Так что вы слышали?

– Все так и есть, как вы сказали. Ольга чувствует свою вину и постоянно говорит об этом то мужу, то матери. Мол, все правильно, за дело она пострадала, поэтому следствие надо замять.

– О как! А что же родственники?

– Вздыхают, и все. Вроде не в их это силах – повлиять на уголовный процесс. А так они, конечно, рады, что все без серьезных последствий обошлось. Пришла в себя, память не потеряла. Могло быть и хуже.

– А за что же конкретно Ольга чувствует свою вину?

– Ну, я точно не знаю. Вроде не стоило ей в частную медицину идти, не ее это работа, порядка там нет и так далее. Муж гладит Ольгу по голове и говорит, чтобы после выздоровления она увольнялась...

– Ясно. А какие-то имена или фамилии больных она называла?

– Вроде бы нет.

– Вы поняли хотя бы, перед кем она виновата, перед мужчиной или женщиной?

– Не поняла. Кажется, Ольга говорила обобщенно. Ну ты-то, наверное, догадываешься, кому наша докторша навредила?

– В принципе, догадываюсь.

– Вот я и смотрю: ты молодая, но не по годам проницательная. Следователь приходил, в годах уже, седина на висках, строгость в голосе, но он даже и не догадывался ни о чем таком. Заладил свое – вспомните, вспомните... А Ольга свое все твердит – мол, ничего она не помнит. Вот поэтому я к тебе и подошла, а не к твоему начальнику.

Поиграв еще немного в следователя-стажера, я поблагодарила свидетельницу за информацию и ушла, отягощенная новыми раздумьями.

Итак, анестезиолог клиники «Приват-мед» стала жертвой какого-то мстительного пациента, но пыталась представить это как несчастный случай. Ольга Игоревна знала, за что она получила сотрясение мозга, и считала это справедливым. Но вот кто за этим стоял, так и осталось загадкой. Соседка Санаева описывала нападавшего как молодого человека небольшого роста. Толик вполне подходил под это описание. Может, он потребовал у Нечипоренко денег на операцию для сестры? А когда она отказалась их дать, пацан толкнул ее, да так, что тридцатилетняя женщина сильно ударилась головой о стенку, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нагловатое поведение для подростка, надо сказать! Но вдруг Алина права – вся семейка Владимирцевых чокнутая, помешанная на мести? Я вспомнила, как Ольгин брат отреагировал на то, что моя первая встреча с Александром провалилась. Он что-то бурчал себе под нос, сжимал кулаки от ярости...

Но, с другой стороны, Нечипоренко мог встретить в подворотне какой-нибудь приятель боксера, тоже спортсмен-разрядник. И своим хорошо отработанным ударом он как раз мог сбить докторшу с ног...

Вернувшись домой, я пообедала и продолжила изучение документации горовской клиники пластической хирургии. Вчера я ознакомилась с кадровым составом, а сегодня начала копаться в бухгалтерии. Вскоре я поняла, что это не совсем то, что меня прежде всего должно интересовать. Если уж совсем зацепиться будет не за что, тогда займусь аудитом. А пока что стоило сосредоточиться на медицинском аспекте. Я открывала папку за папкой, просматривала файл за файлом. Эта рутинная работа уже через час мне наскучила. И вот, уже собравшись сделать перерыв, я вдруг наткнулась на электронные медкарты пациентов. Сказать, что это очень увлекательное чтиво, я бы не могла. От всех этих медицинских терминов меня даже стало подташнивать. Но вот фотографии говорили сами за себя. По ним можно было судить, удачно проведена пластическая операция или нет.

Надо признаться, первые впечатления кардинально изменили мое представление о клинике «Приват-мед». Оказывается, кому-то там действительно улучшили внешность. Причем большинство удачных пластических операций было проведено не Жупановым, а Старыгиной. Вот уж не думала, что Валентина Ивановна не только языком молоть может, но и держать в руках скальпель!

Одно женское лицо неожиданно показалось мне знакомым. Так это же Эльвира Порфилко! Без макияжа я не сразу узнала жительницу нашего коттеджного поселка. Странно, особых изменений в ее внешности не наблюдалось. Что до операции, что после нее – практически одно и то же малосимпатичное лицо пятидесятилетней тетки. Выходит, Эля отвалила кругленькую сумму на пластику, а мешки под глазами как были, так и остались. Может, чуть-чуть уменьшились, но это спорно. Не измерять же их линейкой? Контур губ слегка изменился, но стоило ли ради этого идти на такой риск? Да и что же ей вообще должны были оперировать? Я не удержалась и прочла всю карточку. Оказывается, Порфилко сделали подтяжку мышечно-апоневротического слоя лица. Звучало это очень впечатляюще, но на деле эффект оказался слабоват. Впрочем, Эльвире повезло, что Жупанов не испортил ее внешность...

Было еще несколько подобных случаев, когда результат операции показался мне нулевым – с эстетической точки зрения. Но я догадывалась, что материально и морально пребывание в клинике было очень затратным. Деньги потрачены, организм перенес наркоз, хирургическое вмешательство, а надежды не оправдались...

Чем больше фотографий в медкартах я просматривала, тем меньше становился процент действительно удачных операций. У одной женщины с очень распространенной фамилией после липосакции ноги стали стройнее, но почему-то разной толщины. Может, так и было задумано? Сначала жир с одной стороны откачали, а затем будут с другой удалять? Я прочитала записи, и оказалось, что сия асимметричность изначально не планировалась. Значит, подвел эстетический глазомер Жупанова. Его творению было далеко до идеала. Ну еще бы, он же оперировал девятого марта! Вероятно, Андрей Александрович хорошо отметил Международный женский день, а после праздника перед его глазами все еще стоял туман. Отсюда и непропорциональность телесных форм клиентки. Разумеется, признаться в собственной ошибке у Жупанова духу не хватило, он и тут нашел отмазку – у пациентки нежданно-негаданно возникли проблемы с сердцем, вот левая сторона и отекла... А что же врачи-диагносты заранее не увидели кардиологических проблем? Ну, понятно: Кирюшкина дала заключение, что болезней, препятствующих липосакции, не обнаружено.