Книга Дама в палаццо. Умбрийская сказка - Марлена де Блази

Наши вещи переехали от magazzino на Виа дель Дуомо одним рейсом не слишком большого черного грузовика, и пятеро спустившихся из кабины и кузова людей разгрузили и перетащили все в бальный зал. Фернандо распоряжался правильной расстановкой тщательно помеченных коробок и мебели. Не прошло и часа, как грузчики пожали моему мужу руку, пожелали нам всего хорошего — все произошло до обидного просто.

Мы дома. Каждая дощечка и ложка на месте. Вместе с нами. Не сговариваясь, мы машинально направились по темной узкой лестнице в спальню и начали работу с нее. Фернандо свинтил желтую деревянную кровать, повесил тяжелые красные с золотом занавеси на кованую раму baldacchino, уложил пружинный матрас, и мы повалились на него, победно размахивая руками и ногами. Дома! Я стелила белье и, не глядя, знала, как Фернандо расправляет на нашей кровати те же бордовые простыни, что и в наше первое утро в Сан-Кассиано. Я все устроила в комнате, расстелила ковры, заполнила шкафы нашей одеждой, расставила лампы, а все, что осталось, покидала в коробки, отодвинутые к стене. Мне нужно было заняться кухней.

Миранда предлагала свою помощь, и Тильда тоже, но я отказалась, сказав, что запаслась пока только временем. Я не сомневалась, что они все равно явятся, Миранда уж точно, и невольно прислушивалась, не идет ли она по лестнице.

Простая кухня Бренцы включала совершенно изумительные устройства, доставленные и установленные несколько дней назад. Я их как следует отскребла и отмыла, и они выстроились вдоль одной стены. Однако на этом его щедрость иссякла. Не было ни шкафов, ни рабочих мест — ничего. Он за несколько недель до того показывал нам план обстановки — в надежде, что мы выберем остальную кухонную мебель через него и оплатим сами. Так считал Фернандо. Но мы только сказали: «Как красиво. Просто замечательно». А потом обмерили свободное место, перемерили еще раз и вызвали местного столяра, который не столько изготавливал новую мебель, сколько разбирал старую и переделывал согласно потребностям клиента. Ему понравилась просторная кухня с высоченными потолками, понравилось даже тусклое освещение из единственного окошка, прорезанного в северной стене. Он показал нам доски вишневого дерева с богатой текстурой от четырехметрового гардероба, купленного им из ризницы запустевшей церкви в Монтепульчано, и предложил сделать два буфетных шкафчика высотой по пояс и один широкий высокий посудный шкаф. Мы согласились. Столяр отвел нас к marmista, жившему у вокзала, и тот, выслушав нас, сказал, что нам, для двух шкафчиков у плиты и мойки, нужны столешницы rosso di Verona, красновато-розового мрамора, добывавшегося в холмах под Вероной. Накрытые мраморными столешницами буфетные шкафчики превратятся в рабочие столы, а еще одна такая же плита пригодится для центрального стола, где я могла бы делать хлеб, пасту и пироги. А если стол хорошенько отскрести, можно за ним же и обедать. Меня подкупила мысль месить тесто для хлеба там же, где мы потом его съедим. Оба мастера дали точную оценку стоимости материала и работы и назвали точные сроки исполнения, которые оба соблюли.

Тем временем Фернандо соорудил из обрезков дерева простую раму с тремя перекладинами, вбил в нее мясницкие крючья разных размеров и повесил над мойкой — роскошная стойка для кастрюль и кухонной утвари. Я распаковала медную посуду, перемыла, вытерла и расставила. То же самое проделала со всеми сковородами, сотейниками, ложками и мутовками, и кухня засверкала. Временами я отходила заглянуть одним глазком в столовую, полюбоваться на стол и стулья.

— Что недоделали сегодня, придется отложить на завтра, — сказал серый от усталости Фернандо.

Мы вымылись, переоделись и прошли несколько метров по Пьяцца дель Дуомо, спустились в крошечную кантину «Фореси» и спросили бутылку «Совиньон Бланк» из Кастелла делла Сала. Мы сказали, что аппетита у нас нет, что постель сегодня манит нас больше ужина, что мы с утра пойдем к Франко и плотно, не торопясь, пообедаем. Совиньон мы разделили с нашим почтальоном, который зашел выбрать себе вино к ужину. И с его друзьями, заглянувшими на aperitivo. Застегнув куртки от ветра, мы вернулись на Виа дель Дуомо, где у дверей номера 34 нас ждала Миранда. Поставив на ступеньку картонную коробку, укрытую белой салфеткой, она увлеченно беседовала о чем-то с Барлоццо.

— Где вы были? — с материнской заботой осведомилась она.

— Я думала, ты не придешь — то есть, я знала, что придешь, но было так поздно, и… — отвечала я Миранде, обнимая Барлоццо и обращаясь к нему:

— Почему ты не позвонил, чтобы мы тебя дождались?

Я так счастлива была видеть их обоих и вдруг почувствовала, что проголодалась, я умирала от голода, и Фернандо поднял укрытую салфеткой коробку и понес ее в дом и вверх по лестнице, а Барлоццо закинул за плечо полиэтиленовый мешок для покупок, полный винных бутылок. Значит, он сегодня ужинает дома, решила я.

— А кто у тебя сегодня готовит? — спросила я у Миранды.

— Все предусмотрено. Сделала жаркое и суп, а с брускеттой и салатами мальчики справятся. Я бы ни за что на свете не пропустила этого вечера, — объясняла она, пока я открывала дверь в заставленный мебелью бальный зал.

Я пыталась им что-то показывать, отзывалась, как могла, на их восторги, но голова была занята единственной мыслью: что никто не мог бы согреть новый дом лучше, чем эти Князь и Богиня.

Миранда принялась распаковывать принесенную коробку, извлекать терракотовые мисочки с разными кушаньями, суповую кастрюлю, обвязанную посудным полотенцем, еще одну, скрывавшую жареного кролика, фаршированного колбасками и диким чебрецом. Она командовала всеми, велела мне выложить на кухонный стол столовое серебро и салфетки, которые принесла с собой, через стол кинула Фернандо штопор и затолкала Барлоццо на стул, как в пруд, в котором собиралась его утопить. Она извинялась и сокрушалась, что принесла так мало на четверых, когда прозвонил звонок.

Я открыла дверь Эдгардо. И двум большим пальмам в великолепных белых с синим фарфоровых горшках, за которыми просматривался Петр.

— Мы заходили раньше и хотели уже оставить это у дверей, но мне хотелось взглянуть, как выглядит стол и…

Мы были уже в гостиной. Петр тащил пальмы, Эдгардо указывал ему дорогу среди коробок, диванов и стульев. Фернандо вышел с ними поздороваться, Барлоццо прислонился к косяку кухонной двери, заложив руки в карманы.

— Marchese dʼOnofrio, voglio presentarvi a Gilberto Barlozzo. Маркиз дʼОнофрио, позвольте представить вам Джильберто Барлоццо, — произнесла я, взяв Барлоццо за руку и протянув другую Эдгардо. Я чуть не представила Барлоццо так, как привыкла его называть: il duka — что оказалось бы ступенью выше титула il marchese. Здорово бы вышло! Я представила Барлоццо Петра, чью руку он пожал несколько теплее, чем руку Эдгардо. Увидев Барлоццо и Эдгардо рядом, я чуть не задохнулась. Они могли бы быть родственниками. По правде сказать, они могли быть близнецами. Конечно, их разделяло происхождение, и они явно одевались у разных портных, однако рост и фигура одинаковые: пара экзотических долговязых седовласых черноглазых птиц, обряженных в человеческие костюмы. Они и сами заметили.