Книга Зорро. Рождение легенды - Исабель Альенде

Положение семьи было поистине плачевным. Мажордом ушел без всяких объяснений, едва узнал, что хозяина арестовали. Немногие оставшиеся слуги потеряли надежду получить свое жалованье и бродили по дому с брезгливыми лицами, отвечая дерзостью на любое распоряжение. Они не уходили только потому, что идти было некуда. Банкиры, занимавшиеся финансами де Ромеу, отказывались принять его дочерей. Диего, отдавший почти все свои сбережения цыганам, ничем не мог помочь опальному семейству; он ждал возращения дона Томаса, но того все не отпускали. Не особенно доверяя святым Нурии, молодой человек попытался найти для семьи де Ромеу поддержку на земле. Однако рассчитывать на Общество справедливости не приходилось. Организация впервые за много лет приостановила свое существование. Одни члены общества бежали за границу, другие скрывались, а самые неудачливые попали в лапы инквизиции, жертвы которой больше не сгорали на кострах, а просто бесследно исчезали.

В конце октября Хулиану навестил Рафаэль Монкада. Молодой человек казался воплощением скорби. Его усилия не принесли никаких результатов. В решающий час хваленые связи молодого человека оказались бессильны против мощной государственной бюрократии. Кабальеро загнал коня по пути в Мадрид, чтобы добиться личной аудиенции короля, но тот не пожелал заниматься такими пустяками и препоручил дело своему секретарю. Договориться с чиновником не удалось, а подкупить его Монкада не решился, побоявшись испортить все дело. Судьба Томаса де Ромеу была решена: его собирались расстрелять вместе с другими предателями. Секретарь посоветовал Рафаэлю не рисковать репутацией, заступаясь за преступника, чтобы в будущем не пришлось горько сожалеть о содеянном. Монкада отлично понял угрозу. Он поспешил вернуться в Барселону, чтобы рассказать обо всем дочерям Томаса. Услышав печальные вести, сестры побледнели, но не потеряли мужества. Чтобы утешить дам, Монкада заверил их, что не собирается сдаваться и добьется освобождения Томаса, чего бы ему это ни стоило.

— Не беспокойтесь, сеньориты, вы не одни в этом мире. Положитесь на меня, — торжественно заключил он.

— Посмотрим, — произнесла Хулиана, за все время разговора не проронившая ни слезинки.

Узнав, что хлопоты Монкады не дали никакого результата, Диего решил, что пора прибегнуть к помощи доньи Эулалии, раз ее тезка-великомученица оказалась бессильна.

— Для этой сеньоры нет ничего невозможного. Она знает тайны всего света. Ее боятся. Да и деньги в этом городе еще чего-то стоят. В общем, мы все должны пойти к Эулалии, — решил Диего.

— Эулалия де Кальис не знакома с моим отцом и к тому же терпеть не может мою сестру, — предупредила Исабель, но молодой человек настоял на своем.

Роскошный особняк Эулалии, напоминавший о блеске мексиканского Золотого Века, разительно отличался от других барселонских домов, а по сравнению с жилищем де Ромеу и вовсе казался сказочным дворцом. Диего, Хулиана и Исабель прошли анфиладой комнат, покрытых фресками, завешанных фламандскими гобеленами, украшенных старинными портретами и батальными полотнами. У каждой двери застыли ливрейные лакеи, горничные в голландских чепцах кормили отвратительных собачонок породы чихуахуа, при виде любого человека знатного происхождения они склонялись в глубоком поклоне. Я, само собой, имею в виду горничных, а не собак. Донья Эулалия приняла гостей в помпезно украшенном главном зале, под балдахином, одетая в роскошный траурный наряд. Она грузно восседала в кресле, словно морской лев, с маленькой головой и умными темными, словно оливки, глазами, сверкавшими из-под длинных ресниц. Если пожилая сеньора хотела смутить своих гостей, это удалось ей в полной мере. Ступая по великолепному дворцу, молодые люди сгорали от стыда; они были рождены дарить, а не просить.

Прежде Эулалия видела Хулиану лишь издалека, и ей было любопытно рассмотреть девушку поближе. Девчонка, что и говорить, была недурна собой, однако это обстоятельство отнюдь не извиняло глупости Монкады. Припомнив собственную юность, донья Эулалия решила, что в молодые годы она ничем не уступала девице де Ромеу. Тогда у нее были огненные волосы и тело амазонки. Теперь никто не узнал бы в тучной, неповоротливой старухе прежнюю Эулалию, живую, романтичную, страстную. Недаром Педро Фахес сходил с ума от любви, недаром ему завидовало столько мужчин. А вот Хулиана оказалась робкой, точно раненая серна. Что только нашел Рафаэль в этой щуплой и бледной девчонке, которая как пить дать окажется монашкой в постели? Все мужчины — болваны, заключила сеньора. Младшая дочка де Ромеу — как ее там? — заинтересовала ее куда больше, она была не такой робкой, как сестра, только мордашка оставляла желать много лучшего, особенно в сравнении с Хулианой. Не повезло девчонке оказаться сестрой такой красавицы, подумала Эулалия. В другое время она непременно предложила бы своим гостям херес и закуски: никто не мог бы обвинить донью Эулалию в скупости, а повара у нее были отменные; однако старуха вовсе не хотела, чтобы ее гости чувствовали себя как дома, ей важно было сохранить преимущество, если просители начнут торговаться.

Диего рассказал о постигшем семейство горе, но не стал упоминать о поездке Рафаэля Монкады. Эулалия молча слушала, не отрывая от гостей пытливого взгляда, и делала выводы про себя. Она догадалась и о договоре между Хулианой и ее племянником, и о том, что он не стал рисковать своей репутацией, спасая либерала, обвиненного в измене. Этот неловкий жест мог стоить расположения короля. Сначала старуха обрадовалась, что Рафаэль не совершил самоубийственной глупости, но слезы девушек тронули ее старое сердце. Порой чувствам все же удавалось взять верх над здравым смыслом и коммерческими талантами старой сеньоры. Обычно это стоило ей больших денег, но сеньора легко расставалась с ними, словно каждое доброе дело на время возвращало ей ушедшую молодость. Горе молодых людей тронуло старуху, но помочь им она не могла. Спасти Томаса де Ромеу было не в силах доньи Эулалии. Ее племянник уже испробовал все средства, оставалось лишь подкупить тюремщиков, чтобы они не слишком мучили приговоренного, и дать несколько мудрых советов его дочерям. В Испании у Хулианы и Исабель нет будущего. Они дочери изменника, государственного преступника, которого должны казнить, их имя покрыто позором. Их имущество конфискуют в пользу короны, и они окажутся на улице без средств к существованию, не важно, здесь или за границей. Какая участь их ждет? Придется зарабатывать на жизнь, стать белошвейками или гувернантками чужих детей. Разумеется, Хулиана может попробовать выйти замуж, хотя бы за того же Рафаэля Монкаду, но кабальеро вовсе не глуп и, когда придет время выбирать, предпочтет карьеру и положение в обществе. Хулиана не ровня Рафаэлю. К тому же нет страшнее напасти, чем слишком красивая женщина. От красавиц одни беды, мужчины неохотно берут их в жены. В Испании для красивых и бедных девушек есть две дороги: в театр или в любовницы какого-нибудь богача. Донья Эулалия ни за что не пожелала бы Хулиане подобной участи. Девушка, которую слова Эулалии лишили последних крупиц мужества, не могла сдержать слез. Диего решил, что мучительному разговору пора положить конец, и пожалел, что донья Эулалия не мужчина, которого можно заставить молчать с помощью крепкой затрещины. Вместо этого он взял сестер под руки и, не прощаясь, направился к выходу.