Книга Кладоискатели - Нина Соротокина

Миних прикинулся обиженным:

— Что вы имеете в виду? Разве вы не знаете, что мы здесь денег не берем?

Очередная депеша Маньяна в Париж дышала подлинным негодованием: сколь наглы эти русские, сколь двуличны!.. А Шамбер меж тем писал в Париж, что Россия ведет переговоры с Австрией, Пруссией и что сообща они уже наметили кандидатуру на польский трон, и кандидатура эта Август саксонский (сын Августа II). Маньян чувствовал, что в Париже к нему охладели, и винил в этом Шамбера. Секретарь считал, что этот выскочка отнимает у него плоды всей его дипломатической работы в Петербурге.

Сразу после Нового года Маньян получил депешу из Парижа, чрезвычайно его озадачившую. Оказывается, Шамбер был одним из тех, кто сопровождал золото в Варшаву. И какая-то там произошла закавыка. О судьбе золота в депеше не было сказано ни слова. Но случилась вещь невероятная — Виктор де Сюрвиль пропал. Предполагалось, что он погиб при невыясненных обстоятельствах. Пролить свет на это дело мог только один человек — Шамбер. Далее Маньяну советовали провести разговор с Шамбером «умно и деликатно». Это замечание насторожило секретаря больше всего. Или там в Париже в чем-то подозревают Шамбера, или есть какая-то тайна, в которую его не находят нужным посвящать.

Маньян решил обставить разговор самым лучшим способом, пригласил Шамбера к себе на ужин: горящий камин, глинтвейн с пряностями, куропатки, зажаренные на вертеле. За окном русская стужа, деревья в инее, воробьи на подоконниках взъерошились от холода, а в гостиной идет неторопливый, изящный разговор. Он начался с ностальгических воспоминаний о Париже. Нет, в Петербурге жить нельзя, это страна варваров, воров и пьяниц. Выпили подогретое вино, потом холодное бургундское, потом венгерское. Когда пришла пора «умно и деликатно» задать главный вопрос, язык у собеседников немного заплетался.

— Как? Виктор Сюрвиль исчез? Вы хотите сказать, что он не жив? Я не верю. Он человек отчаянной храбрости и просто так не даст себя убить, Но как вы узнали об этом? Что, пришла депеша из Парижа?

— Вы правы. Из Парижа пришел запрос. Насколько мне известно, вы везли в Варшаву деньги?

— Деньги везли Сюрвиль и русский князь Козловский. С ними были телохранитель Сюрвиля и слуга князя. Ну и кучер, конечно, который тоже умел стрелять и владел шпагой. Я же был только попутчиком. Как вы знаете, у меня было другое задание.

— Но как могло случиться, что вы не знали о гибели Сюрвиля?

— Мы расстались с ним в тридцати верстах от Варшавы в корчме… я забыл название, ну, совершенно простонародный кабак и название каким-то образом связано со свининой. Карета направилась а столицу Польши, я же поскакал в столицу России. Потом я был в Москве… А как погиб Сюрвиль? — В голосе Шамбера звучало искреннее участие.

— Этого я не знаю, — вздохнул Маньян. — Но можно я дам вам добрый совет? Завтра почтовый день. Напишите все, что вам известно по этому поводу, и отправьте с курьером в Париж. Я думаю, ваш отчет поможет им разобраться в этой запутанной истории.

10

Чтобы узнать в полицейской конторе адрес местожительства Шамбера, нашим друзьям пришлось объединить капитал. Взятка — обычная на Руси вещь.

— Еще счастье, что этот упырь канцелярский деньгами согласился взять, — веселился Козловский. — Ты обратил внимание, как он отнекивался: «Я не имею права разглашать подобные сведения, понеже они секретны. Если бы о россиянине шла речь — тогда пожалуйста, а для немцев у нас особый учет. Ла-ла-ла…»

— Какой там учет? Цену набивал, — отозвался Люберов.

— Именно. А цена знаешь какая? Они деньги брать не желают, им души подавай. Ну что ты на меня вылупился? Крепостные с землей и со всеми документами.

— Да не может быть! — воскликнул Родион, вспомнив чиновника из Тайной канцелярии.

— Жизни ты не знаешь! — снисходительно заметил Матвей.

Унтер-офицер Сидоров не соврал, Шамбер действительно квартировал в проулке у Троицкого собора в доме немца Циммермана, служившего при адмиралтейских складах. Домик был чист, ухожен, в палисаднике уже появились майские первоцветы. Укрывшись за кустами, друзья обсуждали — сразу идти к Шамберу или понаблюдать за домом. Что именно они хотели увидеть, не обсуждалось. Одна мысль, что Шамбер — вражеский агент, наполняла все их поступки особым смыслом. В патриотическом задоре им представлялось необходимым ползти куда-то на животе (лучше по грязи), чтобы подслушать некую тайну, или, сидя где-нибудь на дереве, наблюдать за кем-то в подзорную трубу — потом кого-то догонять, стрелять, колоть направо и налево, словом, совершать кучу романтических и бестолковых поступков, каких и сами они стеснялись.

Пятнадцатиминутное наблюдение за Циммермановыми окнами не дало никаких результатов, в доме ничего не происходило, то есть совершенно ничего — даже собака не лаяла. Первым взорвался Матвей:

— Хватит наблюдать. Надо пойти к этому мерзавцу и вызвать его на дуэль.

— Со шпионами не дерутся на дуэлях. Их просто убивают.

— Ладно. Пойдем и просто убьем, — согласился Матвей.

— Все у тебя просто. Подведем итог. Какие у тебя счеты с этим Шамбером?

— Давай. Во-первых, он хотел меня убить. — Матвей загнул первый палец. — Возникает вопрос — почему? Объяснение одно — я неугодный свидетель. И вообще я подозреваю, что Шамбер эти деньги и увез.

— Украл, что ли?

— Почему обязательно украл? Деньги казенные, он доставил их по назначению.

— А может, он тебя тоже в чем-то подозревает?

Матвей уставился на Родиона в полном недоумении.

— А в чем меня можно подозревать? Я вообще в этом деле сторона! Запутал ты меня… Посмотри туда. — Матвей указал на девицу, открывающую калитку в палисаде. На девице был холщовый чепец, чистенькое платьице, в руках корзина. — Я пошел… потолковать.

Матвей большими шагами догнал девушку и пристроился рядом.

— Скажи, хорошенькая, не в доме ли немца Циммермана ты проживаешь?

— А вам зачем? — буркнула девица, но при взгляде на Матвея смягчилась, тот улыбался во весь рот, вид его выражал истинное простодушие и ликование, мол, весенний день так хорош, и я сам недурен, так отчего же не потолковать нам просто так…

— Мы там служанкой. Барыня зовет меня камеристкой. Но это смех один. Разве камеристок посылают на рынок за мясом и зеленью? Без конца приходится съестное покупать!

— И этим хорошеньким ручкам приходится пачкаться о баранину? Это несправедливо! У вас большой стол? Барыня, наверное, держит постояльцев?

— Какой там стол? Одно название… А постоялец наш дома-то почти не бывает. Днем в службе, вечером ужинает в других домах, а то и вовсе в отъезде.

— Фамилия его не Шамбер?

— Именно так, — встревожилась вдруг девица, — А зачем вам знать об этом?

— Видите ли, Шамбер — француз, а я долго жил во Франции. Теперь вернулся и хотел бы его увидеть.