Книга Осада церкви Святого Спаса - Горан Петрович

Вернувшись назад, он постоянно все громче и громче вопрошал:

– Куда мы попали?

– Где же мы оказались?

– Боже, недремлющее Твое око видит ли, где мы находимся?

II

Акционер Общества по торговле годами Новой истории и его дочь Дивна

Дивна Танович была дочерью белградского акционера Джурджа Тановича, одного из основателей Общества по торговле годами Новой истории. В начале XX века Королевство Сербия делало попытки догнать ушедшую далеко вперед Европу, поэтому недостающие периоды закупались оптом, главным образом через это объединение акционеров. Купленные промежутки времени на судах доставлялись вниз по течению Дуная в тысячах и тысячах мешков. Получить более детальное представление об их содержимом можно было только в белградском речном порту после распаковки груза. Лучшие годы наиболее важных эпох как прошедших, так и будущих, сразу же отделяли от общей массы и отправляли ко Двору, в Государственную казну или же выставляли на торги на закрытых аукционах, где всего лишь десяток зарубежных дней мог стоить столько же, сколько и все фамильное наследие. Остаток, а по сути дела большую часть, сомнительную на вид, а нередко и прогорклую, расфасовывали в газетные фунтики и продавали по всем провинциальным сербским городам в обычных магазинчиках и лавках, торгующих всякой всячиной. Общество по торговле годами Новой истории получало огромную прибыль. Тем более что взамен европейские партнеры хотели получить не деньги, а некоторые особые вещи, которые в Западных краях давно исчезли. На тех же самых разбухших судах, только теперь уже вверх по Дунаю, перевозили застольные тосты и здравицы, отборные сновидения, заговоры против сглаза, узоры и орнаменты, змеиную чешую, умение сливать страх, в то время как собственная действительность чахла и повсюду расцветало чужое прошлое и будущее. В эти смутные времена Джурдже Танович и начал выделяться среди других своей предприимчивостью и вскоре превратился в одного из самых богатых белградских торговцев.

Совершенно беспощадный в биржевых делах, Джурдже, давно уже вдовец, по отношению к своей дочери был очень мягким и готовым вести себя соответственно повести, которой и заслуживает единственная дочь из столь состоятельной семьи. Однажды Дивна получила в подарок черный концертный рояль, отяжелевший от серьезной музыки, его вместе с настройщиком приволокли из Буды на повозке, запряженной шестью лошадьми. Ее платья приезжали к ней из Парижа – в одном сундуке они сами, в другом их шелест, а в третьем вздохи молодых людей, которые и приличествуют в таких случаях. Комплиментов у барышни Танович было по дюжине на каждую отдельно взятую часть ее стройной фигуры, кроме того, она имела по меньшей мере одного учителя в каждой более или менее важной духовной области. Кроме бесчисленных вещей, которыми может гордиться любая девушка на выданье из богатого дома, для нее в заснеженный Белград каждую зиму доставляли в больших судовых ларях солнечные лучи с Лидо, они были красиво расчесаны сверху вниз, а не перепутаны как попало, что обычно случается с теми лучами, которые привозят из глубины континента. Для того чтобы повесть была еще красивее, Дивна каждую весну получала в подарок серебряный лунный свет с Французской Ривьеры, который был просто необходим для апрельских и майских романтических мечтаний. В летние месяцы специально для нее с берегов Луганского озера доставляли свежесть, которая позволяет легко дышать и свободно и бодро двигаться даже в вялые, придавленные влажной жарой дни. А осенью лишь одна она могла похвастаться легкой октябрьской позолотой из Праги, скроенной точно по высоте ее лба.

Благодаря всему этому (но главным образом по причине того, что иногда она появлялась с вышивкой, сделанной тенью обычного дерева каштана на обнаженных плечах) Дивна Танович была хорошо известна в Белграде. Ни у одной девушки не было даже приблизительно такого прелестного силуэта, как у нее, и никто не умел так великолепно держаться, с какой стороны ни посмотри. В тех гостиных, где старались предложить гостям как можно более изысканное угощение, к вечернему чаю подавали разные маленькие предположения:

– А известно ли уже, кто станет счастливым женихом?

– Да что вы говорите, не может быть!

– Умоляю, не мучайте меня неизвестностью, будьте так любезны, передайте еще кусочек!

В следующий раз праздничные пирожные посыпали тончайшими описаниями ее красоты. Такой особый род беседы пробовали и многие иностранцы, оказавшиеся в маленькой балканской столице. Вкус этих описаний они потом пересказывали и у себя на родине, так что слухи о Дивне Танович разнеслись весьма далеко, говорили даже, что они пересекли океан и достигли крупнейших американских городов.

III

Портрет девушки в жаре и тени каштана

В начале лета 1913 года из Вены в Белград приехал известный торговец, по образованию архитектор, всеми уважаемый Андреас фон Нахт (что, правда, было не вполне достоверно, потому что в Вене считали, что он из Баден-Бадена, в игорных домах Баден-Бадена его знали как расточительного венгерского барона Андраша, а как-то летом на Балатоне один чахоточный сербский поэт узнал в нем «просто вылитого» Андреевича, потомка того самого единственного Андреевича, который более двухсот лет назад, вступив в рыцарский орден Марии Терезии, согласился каждое четное время года быть католиком, и благодаря такой разнице со временем получил баснословную прибыль). Но это все не столь важно, ибо этот человек, прибывший из Вены, привлекал внимание самим тем, что был иностранцем, а если добавить к этому трость орехового дерева с вырезанными на ней непонятными знаками и письменами, монокль с затуманенным стеклом, пятнистую высушенную тыкву, прибывшую вместе с его чемоданами, необыкновенно длинные фалды его слишком теплого редингота и перо ворона, торчащее вместо часов из кармашка жилета, – итак, если добавить все это, то надо сказать, что ни один из тех, кому приходилось увидеть его, не обошелся без воспаления взгляда. Но местечковое любопытство довольно быстро насытилось – иностранец приехал торговать, он предлагал какие-то будущие акции, а взамен хотел приобрести кое-что из местных повестей.

Даже не дождавшись изложения условий, Джурдже Танович тут же согласился заключить сделку. Предприятие казалось весьма перспективным. На первом же этапе он мог импортировать сразу целых четыре увязанных друг с другом года, четыре, как обещал ему продавец, сверх всякой меры тяжелых года, на которых он, расфасовав их в фунтики из газетной бумаги, мог заработать гораздо больше, чем обычно. По сравнению с такой прибылью пара повестей не казалась слишком большой ценой. И уже на ближайшем заседании правления Джурдже Танович решительно выступил за то, чтобы Общество по торговле годами Новой истории за счет Королевства Сербии купило целиком четыре года – с 1914 по 1918 – час за часом, день за днем, без пропусков, все подряд, в соответствии с ходом событий.

– Повести?! Тоже мне чудеса! Выбирайте! Неужели из-за такой ерунды нам оставаться без будущего! В нашей стране такого добра больше, чем нужно! – такими аргументами он убедительно справился со своими противниками.

Пока будут оформлены все необходимые документы, да еще и из-за того, что Андреас фон Нахт выразил желание лично присутствовать при прибытии первых партий груза, ему предложили провести ближайшие два-три месяца в доме Тановича – удобном трехэтажном здании с роскошным садом во внутреннем дворе.