Книга Царь-девица - Всеволод Соловьев

Однако первое время сознания своего торжества и счастья уже прошло для нее, и хотя она не теряла энергии, но с грустью видела, как тяжело, как опасно то высокое, доселе неслыханное на Руси положение, которое она себе приготовила.

Она не могла не сознавать себя одинокою, она знала, что пройдет еще несколько времени, вырастет и окрепнет младший из царей, Петр Алексеевич — и дело рук ее рухнет. На его стороне все враги Голицына, то есть почти все бояре, у нее же совсем нет союзников; Милославские не одарены никакими особенными качествами. Самый ловкий из них, сыгравший такую видную роль при ее возвышении, Иван Михайлович, уже умер.

Страшные мысли приходят иногда царевне, но она их гонит, гонит неустанной работой, и они исчезают — эти страшные мысли. Нечего думать о завтрашнем дне — сегодняшний прекрасен. Уже видны многие благие последствия разумных начинаний. Работа не пропадет даром — благодатная работа об руку с «милым другом Васенькой». Появляется он — и радуется сердце царевны, и она уже не одна. Забыты их общие враги, все дурное и тревожное забыто! Сладко после деятельных дней отдаться светлым грезам, наплывают со всех сторон эти грезы.

Но вот нужно расстаться царевне и с милым другом — благо родины требует от него новой ратной службы. Царевна видит себя принужденною объявить поход на Крым — земля русская не в силах сносить долее татарских обид и унижений: крымцы ни откуда не выводят такого количества пленных, как из России; христиан продают, как скот, ругаются над верой православною. Царство русское платит им, бусурманам, ежегодную дань и терпит за это стыд и укоризну от соседних государей, а границ своих этой данью все же не охраняет, потому что хан берет деньги и бесчестит русских гонцов, разоряет русские города; от турецкого султана управы на него нет никакой.

Тяжело Голицыну расстаться с Москвою и с царевною. Он знает, что оставить ее среди многих тайных недоброжелателей опасно, но некому поручить поход. Победить татар, завоевать Крым — такое дело принесет России громадные выгоды и пользу, покроет громкою славою и его, и Софью; но как знать, удастся ли поход или нет? Пожалуй, лучше остаться в Москве у кормила правления.

И долго размышляя, стараясь из двух зол выбрать меньшее, Голицын уже толкует царевне о том, чтобы в поход против татар назначить кого-нибудь другого. Но бояре настаивают на том, чтобы он принял начальство над войском.

Они хорошо знают, какие препятствия он должен встретить, хорошо знают, как он будет унижен неудачею.

Делать нечего, хоть и против воли, а нужно согласиться. День за днем откладывает Софья отъезд своего друга: не наговорится с ним, не наглядится на него. Но, наконец, надо расставаться.

Ратные люди, хоть с большим трудом, но собраны; всего войска более ста тысяч.

С тяжестью в сердце, употребляя все усилия воли, чтобы не выказать тревоги и тоски перед посторонними, царевна провожает Голицына и остается одна. И вот теперь-то ей делается страшно, и вот теперь-то приходят и уже не уходят черные мысли.

А враги Голицына поднимают голову, стараются придумать ему всевозможные неприятности и только ждут первой вести о неудаче похода, чтобы начать действовать решительно.

Между тем долго нет никаких известий. Царевна в страшной тревоге, письмо за письмом посылает Голицыну.

Теперь у нее один только разумный собеседник — Шакловитый. На него она может положиться, и он всячески ее успокаивает, старается рассеять ее мрачные мысли. Но не удается ему ее успокоить. Часто, оставаясь одна и все поджидая вести о своем друге, царевна горько, горько плачет и молится; а то старается развлечься литературными занятиями: переводит на русский язык иностранные книги; но часто, не дописав фразы, она бросает перо и задумывается.

Иногда она вдруг в ужасе поднимается с кресла, оглядывается дикими глазами. Что же это с нею? Ей страшно, так страшно, что она бежит из своего уединенного покоя к сестрам, но и это не помогает. И там какая-то тоска наваливается ей на сердце, томит какое-то предчувствие. Иной раз у самого уха слышатся неясные, но страшные голоса, перед глазами мерещится что-то. Что ж это? Или вернулись давно позабытые кровавые призраки, или исполняется предсказание безумной Любы Кадашевой о том, что она никогда и никуда не уйдет от этих призраков?! Отчего до сих пор они не являлись? Да и зачем им теперь являться? Нет, это так! Это пройдет — мертвецы бессильны. К этим мертвецам царевна причисляет и Любу Кадашеву, которая, исчезнув после стрелецкого мятежа из терема, никогда в него уже не возвращалась: никто не знал, где она и что с нею…

Мрачное предчувствие Софьи оправдалось: поход князя Голицына был неудачен. Ему даже не пришлось и видеть врагов-татар — оказались друтие враги. Гетман Самойлович с пятьюдесятью тысячами казаков присоединился к войску Голицына, и не успели они достигнуть урочища Большого Луга, как вместо татар из степи на них помчался огонь: вся степь горела, и Голицын, несмотря на невероятные усилия, должен был вернуться, ничего не добившись. Потом оказалось, что степь зажгли не татары, а казаки же, по приказанию Самойловича, которому было невыгодно, чтобы русские покорили Крым.

Царевна радовалась возвращению своего друга, но сознавала в то же время, что этот неудачный поход есть для всех них огромное несчастье.

Дело, от которого столько ожидали, которое могло сильно способствовать большой популярности князя Голицына и Софьи, вполне не удалось. Враги торжествуют, а тут еще со всех сторон одна за другою приходят дурные вести: внутри России много всяких бесчинств заводят и раскольники, и дворяне — помещики, которые превращаются в разбойников, грабят, собирают шайки, избивают духовенство.

Голицын работает без устали, но все понимают, что дело как-то не ладится, что недолго просуществует правительство Софьи.

Три долгих года проходят в постоянных тревогах. Наконец Голицын и Софья видят необходимость второго Крымского похода. Авось, на этот раз удастся достигнуть цели: исправить прежние неудачи.

В феврале 1689 года собрался Голицын на татар. Для Василия Васильевича теперь решался вопрос жизни. Он должен вернуться победителем — иначе все погибло.

Положение его в Москве становилось опасным. Уже было покушение на жизнь его, убийца бросился к нему в сани, и едва его удержали слуги князя.

За несколько дней перед отправлением в поход у ворот дома Голицына нашли гроб с запискою, в которой говорилось, что если этот поход будет так же неудачен, как и первый, то главного воеводу ожидает гроб. Всякими способами хотели извести Василия Васильевича. Некто Иван Дьяков был схвачен и пытан за то, что «вынимал у князя след».

С тяжелым чувством выступил Голицын из Москвы в сопровождении стодвенадцатитысячного войска.

III

Началась в Москве весенняя оттепель, пост кончается, близко Светлое Воскресенье. Но нерадостно ходит по своим покоям правительница Софья. Она читает и перечитывает официальное донесение князя Голицына царям о том, что «походу чинится замедление за великою стужей и за снегами, да и денежная казна по сие время в полк не прислана, и ратным людям: рейтарам и солдатам — нечего дать».