Книга Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча - Виктор Карпенко

— Нет, — рассмеялся Ярослав. — Пока баньку протопят, пока еды наготовят, ты, Никита, покажи мне все тут. И араба пусть найдут. Мне надобен.

В крепости уже знали, что следом идет обоз и что в обозе жены, дети… Да и девок на выданье тоже поболе двух десятков Никита отобрал: на развод, холостых-то мужиков и парней немало.

Крепостью Ярослав остался доволен. Он не ожидал, что так много будет сделано в столь короткое время. Когда же узнал, что в крепости заготовлен не один бочонок меда и вызрела медовая брага, распорядился угостить всех страдников. Никиту же Рогова, Липу Рыжего и араба Масая одарил дорогим оружием, упряжью и скакунами.

Пировали за крепостью у посада при кострах. В крепости бы все не уместились. Ярослав отметил, что местных жителей прижилось сотни три, и это тоже радовало.

Когда небо начало сереть, Ярослав отправился в опочивальню. Он был сыт, хмелен и непомерно счастлив. Словно изнуряющий труд последних лет был судьбой вознагражден этим подарком — крепостью.

Никита провел в опочивальню, помог раздеться.

— Поутру не торопись, понежься, — добродушно проговорил он. — Араба я попридержу. Ему не терпится свои находки показать.

Только коснувшись ложа, Ярослав забылся сном, но ненадолго. Привыкший спать сторожко, он ощутил прильнувшее горячее тело.

«Ростиславушка! — радостно мелькнула мысль. Рука привычно прижала женское тело. — Постой, а откуда здесь взяться Ростиславе? Она же в Суздале!» Но сопротивляться зову плоти стало невмочь. Запоздало Ярослав спросил:

— Зара, это ты?

— Я, господин!

С делами Ярослав покончил скоро, об одном пожалел, что взял с собой мало людей. Араб показал ему и горючий камень, и камень железный, и золотоносную реку… Чтобы все это осилить, нужны люди, много людей. Ярослав распорядился заменить деревянные стены крепости каменными, благо что основа каменной кладки уже положена. Вымерил вторую стену, правда, деревянную, охватывающую посад и еще часть луга до реки, учитывая, что население крепости будет расти.

Днем Ярослав занимался хозяйством, ночь же отдавал любви: угарной, безудержной, безумной… Дошло до того, что он торопил день, чтобы оказаться опять на ложе с Зарой — горячей и неутомимой в ласках. Алсу как будто пропала, да за эти шесть дней Ярослав о ней ни разу не вспомнил. Лишь когда прощался, на глаза попалась вторая сестричка. Пряча глаза, бледнея и краснея, она подошла к Ярославу.

— Ну что, красавица, в следующий раз приеду, выдам тебя замуж.

Губы девушки задрожали, слезинки покатились по щекам.

— Ты чего? Не рада? — удивился Ярослав и сквозь всхлипы чуть расслышал:

— У меня уже есть муж…

— Кто таков? Почему мне неведом?

— Ты, господин…

«С ума посходили девки! Три жены! Да меня от церкви отлучат за такой грех!» — подумал Ярослав, привлекая Алсу к себе. Поцеловав в лоб, строго, но тихо, чтобы слышала лишь она, сказал: — Ты эти мысли из головы прочь гони! Вон сколь много молодцо́в! Приглядись… Кто глянется, твой будет!

— Не будет! — упрямо боднула головой девушка. — Я — дочь княжеская. А здесь, кроме тебя, князей не вижу…

— Вон ты о чем! Ладно, об этом позже. Вдругоряд приеду, решим, с кем тебе быть, — и сделав паузу, как бы между прочим, спросил: — Сестра-то твоя где? Ни в тереме, ни на дворе… Прощаться не пришла…

— Не ведаю, — тихо пролепетала Алсу.

— Жаль. Ну, да бог с ней. Пора мне!

Ярослав вскочил на коня, неспешно выехал за ворота крепости, где его уже ждали три десятка гридей охраны.

Очень не хотелось покидать крепость Ярославу, но Ошел звал делами и тревожными вестями. Последним князь простился с Никитой. Обняв его, строго наказал:

— Коли ворог вблизи появится, шли гонца за помощью. Приду!

— Пришлю… но Ярград и сам выстоит…

— Как? Как ты сказал? Яр-град?

— Да, князь. Так народ захотел, а я не перечил.

— Пусть так. А это еще кто? — обернулся Ярослав на перестук копыт. — Не содеялось ли чего в крепости?!

Заслонившись от солнца ладонью, всмотрелся в приближающегося всадника и Никита.

— Да то Зара! Вот оглашенная! — восхищенно воскликнул Никита. — Не скажешь, что девка… Лихо!

Ярослав спрыгнул с коня, пошел навстречу всаднице. Когда та оказалась в его объятиях, требовательно спросил:

— Чего проститься не вышла? Обидел чем?

— Возьми меня с собой! — взмолилась девушка. — Не можешь женой, возьми рабыней…

— Нет! — Ярослав строго сдвинул брови и медленно, но твердо произнес: — Не хочу свары в доме! Живи здесь! — И, резко повернувшись, пошел к сопровождавшим его всадникам. Сев на лошадь, приказал: — Присмотри за Зарой чтобы нам вослед не поехала! Да и так присмотри…

— Все сделаю, не тревожься, — заверил Никита. — Самого-то когда ждать?

— Жив буду, через год наведаюсь, а там как Господь положит. Дальше не провожай! Прощай!

2

В Ошеле Ярослава ожидал князь Барак. Уже десять дней он томился бездельем. Охота на волков, которую для него устроил Первун, развлекла князя ненадолго. Он потребовал наложниц, но получил отказ: в Ошеле нет ни рабынь, ни наложниц… Даже вовнутрь крепости его не пустили, объяснив, что без разрешения князя Яра доступ в крепость кому бы то ни было запрещен.

Наконец ожидание окончилось: запыленный, пропахший костром и лошадиным потом, опаленный нещадным августовским солнцем из степи вернулся Ярослав. В тот же день он принял посла хана Арапши.

— Хан Арапша подтверждает свое желание уйти в низовье Волги. Хан хочет знать: какова плата за проход через твои земли?

Ярослав даже несколько растерялся от такого вопроса: хан, который может пройти по всей Булгарии, мечом прорубая путь для своей орды, вдруг готов платить. Что-то здесь не так?!

— А скажи мне, князь, ты через все земли проходил и у каждого правителя спрашивал о плате?

Князь Барак, несколько подумав, ответил:

— Нет. Послан только к тебе. Хан Арапша уважает сильных князей.

Ярослав улыбнулся.

— Передай хану: я тоже уважаю сильных и потому за проход через ошельские земли платы не возьму.

Князь Барак был доволен решением Ярослава и не скрывал этого. После закрепления договора чашей крепкого хмельного меда ханский посол разоткровенничался:

— Стану ханом, заведу такие же порядки, как у тебя. Одно плохо: наложниц нет в Ошеле.

— Да, плохо, — сквозь смех согласился Ярослав. — Но ты знаешь, князь, обходимся как-то женами. А ты, как я посмотрю, намерился возвыситься, стать ханом. А как же Арапша?

— Все мы смертны… и Арапша не вечен.