Книга "Вставайте, братья русские!" Быть или не быть - Виктор Карпенко

Внимание Андрея привлек караван насадов под пестрыми лоскутными парусами.

«Хорезмские или арабские купцы домой плывут. Награбили на Руси. Эх, жаль, нет лодок, а то бы здесь им и конец!»

С берега было видно, что паруса в безветренную погоду слабые помощники гребцам, в такт ударов бубна вспенивающим веслами волжскую воду. Вот один из них по левому борту на мгновение упустил весло и тут же получил удар кнута. Андрей дернулся, словно это его обожгла сыромятная кожа.

— Вот песьи дети! Измываются над народом! — послышался позади голос.

Андрей обернулся. Десяток молодцов его личной охраны, переминаясь с ноги на ногу, понуро склонив головы, стояли в двадцати шагах.

— Я же вам запретил за мной ходить! — сдвинул брови Андрей.

— А мы и не ходили, — скорчил невинное лицо Евсей — сотник первой сотни. — Тут дозорный говорит: караван на Волге. Караван… Ну, мы и пошли посмотреть. А тут ты стоишь. Не уходить же. О! Вон что-то содеялось, — показал он пальцем в сторону проплывающих стругов.

И правда, шедший последним вдруг начал забирать вправо.

— Чего это он? — недоуменно вытаращил глаза Евсей.

— Гляди левее, — выкрикнул кто-то из молодцов охраны. — Кто-то сбежал с лодии. Вон голова из воды виднеется.

— А ведь догонят, вражье отродье!

Андрей, приняв решение, повернулся к охране.

— Луки с собой?

— А то как же. Вона, рядышком лежат, — показал рукой Евсей.

— Быстро к берегу! Отсеките лодию от беглеца! — распорядился Андрей.

Остерегаясь попасть в гребцов-невольников, ватажники принялись метать стрелы в борта струга, дырявить парус. Это быстро охладило преследователей, и судно резко повернуло на середину реки.

Вскоре на высокий волжский берег пред очи Андрея Романовича молодцы охраны поставили беглеца. Вернее, беглянку. Отважным пловцом оказалась девушка, на вид лет пятнадцати, невысокая, худенькая, с длинной русой косой. Голубые глаза смотрели испуганно, как у загнанного зверька. Льняная рубаха прилипла к телу. Девушку бил озноб.

— Прикройте чем-либо отроковицу, озябла, чай, — распорядился Андрей и, обращаясь к девушке, спросил: — Зовут-то как?

— Родимной.

— И откуда же ты такая смелая?

— Из Великого Устюга.

— А на Волге как оказалась?

— За долги имали у батюшки. Купец Ибрагим сказал, что какому-нибудь татарскому воину продаст. А я не хочу к воину. Они грязные, воняют и плетками дерутся, — губы у Родимны задрожали, и она расплакалась.

Оборачивая девушку принесенным одним из ватажников плащом, Андрей как мог успокоил:

— Теперь тебя никто не обидит. Обсохнешь. Ушицы с нами поешь, а там будем думать, как тебя к батюшке с матушкой возвернуть.

— Нет у меня ни батюшки, ни матушки, — сквозь слезы проронила девушка. — Одна я.

— Как же так? Ты сказала, что тебя у отца за долги забрали? — с возмущением воскликнул Евсей.

Девушка кивнула и разрыдалась еще сильнее.

Позже она рассказала, что вначале за долги хорезмский купец Ибрагим забрал мать, потом ее. Но отец не хотел отдавать Родимны, воспротивился, и купец запорол его до смерти.

Что делать с девчонкой, Андрей не знал. Оставить ее в лагере среди полутысячи мужиков и парней нельзя, отправить в Булгарию к отцу — тоже не дело. Хватит и того, что родных сыновей ему на руки передал. «А отправлю-ка я ее в Ростов к боярину Дмитрию Фроловичу, чай, не объест одна-то, да и сама не в тягость будет — рукодельница».

Так Андрей и поступил. В Городце задержался из-за болезни суздальский купец Афанасий. К нему-то и обратился Андрей с просьбой. Купец охотно согласился взять Родимну до Суздали, а когда городецкий воевода отсыпал ему серебра, то купец заверил, что девушку доставит до Ростова и передаст из рук в руки боярину Дмитрию Фроловичу. Прощаясь, Андрей показал Родимне мешочек с золотыми монетами.

— Это твое приданое. Афанасий передаст мешочек боярину Дмитрию. Я ему про тебя отписал. Встретишь доброго парня…

— Я уже встретила, — зардевшись, тихо произнесла Родимна. — И буду его ждать. Ты не думай… Это я с виду такая, а на самом деле мне уже семнадцать…

— Я чего-то не пойму, ты что, за меня замуж собралась? — затряс головой Андрей.

— За тебя, — отчаянно выдохнула Родимна. — Ты же вдовый…

— Так что с того. Ты же мне в дочери годишься.

— Вон сколь молодцов в твоем войске, а глянулся ты мне один. Люб ты мне, и без тебя я умру. Я это знаю… — теребя кончик косы, тихо говорила девушка. — Ты умный, добрый, сильный, и я буду тебе хорошей женой, — с твердой решимостью произнесла Родимна и отчаянно посмотрела Андрею в глаза.

Городецкий воевода был озадачен и немного растерян. Поначалу он хотел высмеять девчонку и тем самым отбить ее охоту к замужеству. Но увидев чистый взгляд голубых глаз, замерших в ожидании, передумал. Чего-чего, а столь откровенного признания от Родимны он не ожидал.

Проведя ладонью по ее русой головке, он сколь можно мягче сказал:

— Поезжай, Родимнушка, с Богом. Там видно будет, — а сам подумал: «Душа ты трепетная. Это в тебе не любовь говорит, а чувство благодарности за избавление от страшной судьбы на чужбине. Поживет в боярской семье, встретит кого, и загорится сердечко девичье!»

Как уезжал Афанасий с Родимной из Городца, Андрей не видел. Он покинул город раньше. О Родимне воевода вспоминал часто, ее искренняя исповедь волновала его. Но всякий раз Андрей отгонял всплывавший образ девушки усмешками: седа борода, а туда же… в женихи!

СЛУЖЕНИЕ

1

В первые дни января 1263 года посольство великого князя Александра Невского прибыло в столицу Золотой Орды город Сарай. Путь был долгим, трудным. Когда вступили в монгольские пределы, столкнулись с пугающим и неизвестным доселе природным явлением — пылевыми бурями. Огромной силы ветер нес пыль и песок, затмив белый свет, заставив остановиться и конного, и пешего. Вслед за стеной пыли на путников обрушился мокрый снег, и все это при непрекращающемся леденящем душу ветре. Видавшие виды дружинники истово крестились и говорили:

— Неспроста это! Бусурманские боги не хотят нас пускать в свои пределы.

Наконец путь пройден. Впереди столица Орды, но и здесь не повезло: ханский чиновник, встретивший посольство за версту от столицы, сообщил, что великого хана Берке в Сарае нет. Он в своих дальних становищах за Ахтубой.

Но и это препятствие было преодолено.

Посольство разместилось в приготовленных двух больших шатрах, застланных кошмами, коврами, для князя было приготовлено ложе из множества одеял и подушек. В центре шатра стояла печь для обогрева, дым от которой выходил в отверстие в вершине шатра, а перед входом в шатры горели негаснущие костры, отгоняющие злых духов. С момента прихода в ханскую ставку посольство бралось на обеспечение Ордой: еда, вода, кумыс для людей, овес и сено для лошадей поставлялись ежедневно в одно и то же время в расчете на одну голову.