Книга Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера - Николай Ляшенко

Но вот, с большими трудностями, материал прочитан. Необходимо записать свежие мысли, и снова вопрос: где? И тут мы нашли своеобразный выход. Мы спокойно забирались на нары и терпеливо выжидали, когда кто-то из занимающих стол и свет устанет и ляжет отдыхать. По своему фронтовому опыту я знал, что наиболее тяжелый сон одолевает людей примерно с двух часов ночи, поэтому, завалившись где-нибудь в уголке, я старался к этому времени выспаться. Пользуясь таким приемом, я выкраивал целых пять-шесть часов времени и великолепной обстановки для плодотворной творческой работы. И это мне всегда удавалось.

Саперы днем и ночью укрепляли передовые линии обороны: ставили проволочные заграждения, минировали опасные проходы от танков и пехоты, устанавливали МЗП и «сюрпризы». Но тишина на фронте временами бывала такой, что казалось: война закончилась, течет обычная жизнь. Но это только казалось. На самом деле война шла своим чередом, лишь изменяя на отдельных участках свои формы. Мы энергично укрепляли свои позиции, готовясь во что бы то ни стало удержать завоеванный плацдарм; а немцы, наверно, накапливали силы, чтобы разбить нас и вернуть утерянное или хотя бы улучшить свои позиции.

Обратная ситуация сложилась под Киришами. Здесь немцы спешили укрепить свои позиции на нашем правом берегу, стремясь удержать за собой этот важный для них плацдарм, а мы накапливали силы, чтобы раздавить и вышвырнуть их вон с нашей земли.

Так проходили дни, день за днем. В эту «мирную» работу то и дело врывались то активная ружейно-пулеметная перестрелка, то внезапные артиллерийские налеты, то разведка боем.

К концу февраля 1942 года наш плацдарм на левом берегу Волхова был уже полностью освоен и по-хозяйски обжит. Вражеские пули теперь не достигали нашей переправы, она стала безопасной, если не считать периодических артиллерийских налетов да иногда ее обстреливали немцы со своей береговой вышки, устроенной в еловой роще. Два больших немецких дзота на левом берегу, так досаждавшие нам, превратились в командные пункты двух наших стрелковых полков.

Стрелковые полки дивизии заняли оборону плацдарма, образовав дугу вокруг непроходимого болота, лежащего между левым берегом и линией железной дороги. Артиллерийский полк, расставив поудобнее свои дивизионы и батареи на правом берегу, готов был в любую минуту поддержать их своим точным и мощным огнем. Командный пункт, политотдел, тылы дивизии и полков находились на правом берегу — кто в блиндажах и землянках, кто в окрестных селах и деревнях, цепочкой раскинувшихся по берегам большого притока Волхова, реки Пчевжа. Противник как-то притих и, кажется, примирился с нашим присутствием за своей спиной.

Подарки фронтовикам

Родина тепло заботилась о нас, фронтовиках. Каждый день полевая почта приносила нам массу подарков. От целых коллективов предприятий и учреждений, от отдельных групп граждан и индивидуальных лиц. Среди подарков были самые различные вещи, предметы и продукты питания. А к знаменательному дню 24-й годовщины Красной Армии мы получили самые богатые дары. После тщательной проверки и анализа они поступили в политотдел дивизии для распределения.

Немедленно были составлены разнарядки, и мы снова пошли по частям, сопровождая подарки и строго следя, чтобы они дошли до солдат в окопах. В полках мы помогали распределить подарки по батальонам, а в батальонах — по ротам, и так дошли до бойцов переднего края.

Командир и политрук роты, распечатав привезенные посылки, так поделили гостинцы, чтобы хватило всем. Ночью солдаты и офицеры поочередно приходили на КП роты, где командир и политрук, поздравив каждого с годовщиной Красной Армии, торжественно вручали им подарки Родины. Продовольственные подарки с набором кондитерских изделий, колбасой, папиросами и даже чекушкой водки вызывали восхищение не меньше, чем вещевые — полотенца, носовые платки, теплые носки, перчатки, кисеты, портсигары и т. п. Почти на каждой вещице были вышиты, написаны или выгравированы добрые слова привета и пожеланий, и мы все разглядывали кисет из красного бархата с зеленой вышивкой: «Бей фашистских гадов!», носовой платок с вышивкой по краю: «Чтоб со скорою победой возвращался ты домой!», были и совсем простые слова: «От пионерки Томы».

Солдаты с нескрываемым восхищением рассматривали презенты, и каждый стремился прихвастнуть перед своими товарищами.

Предатель генерал Власов

Удалось прорваться и перейти линию фронта на нашем плацдарме бывшему председателю военного трибунала армии Власова. Я слышал его трагический рассказ и понял, что генерал Власов, кем бы он ни мнил себя, — всего лишь презренный предатель.

— Мы уже четко слышали канонаду военных кораблей, охранявших подступы к Ленинграду, — рассказывал председатель трибунала, — необходимо было лишь правильное оперативное управление войсками армии, чтобы быстро соединиться с войсками, защищавшими город. Наша армия, прорвав оборону немцев на берегах Волхова, уже фактически вышла на оперативный простор. Достигнув Любани, она имела возможность маневрировать и добиваться цели, но именно в этот момент Власов и бросил управление войсками армии.

Как опытный изменник, он хитро делал вид, будто потерял связь с войсками и командованием фронта. Радистов, посылавшихся командованием фронта для связи, Власов уничтожал или хитро избегал с ними встречи. На огромной площади прорыва, осуществленного корпусами армии, начался хаос.

Соединения и части армии, лишившись управления сверху, потеряли направления и в результате нередко сталкивались в бою друг с другом, принимая своих за войска противника. Из-за отсутствия кормов в кавалерийском корпусе начался падеж лошадей.

Раненые не эвакуировались. И, когда дезорганизация в войсках достигла апогея, Власов, забрав своих приближенных, ППЖ, ночью скрылся из расположения штаба армии и перешел к врагу.

Только после этого мы поняли измену и предательство Власова. Но было уже поздно. Дезорганизация и деморализация войск достигли невероятных размеров. Собрать войска и управлять ими стало уже невозможно. Часть из них устремилась назад и была спасена бросившимися на выручку войсками фронта. Были эвакуированы почти все раненые и кавалерийский корпус. Но немцы, подбросив свежие войска, успели окружить оставшуюся часть двойным кольцом. Член Военного совета армии, прорываясь к своим, в перестрелке с немцами застрелился последним патроном. Покончили жизнь самоубийством и многие другие офицеры штаба, не сдаваясь врагу. Остальные группами и в одиночку стали искать выход к своим... — завершил тяжелый рассказ бывший председатель военного трибунала.

Боевой гарнизон плацдарма

Дни шли своей чередой, сменяясь один другим, солнце светило все ярче, приближая весну. Но зима, казалось, не собиралась уходить, река, скованная льдом, по-прежнему спокойно белой лентой лежала, обозначая линию фронта. И все-таки весна, хотя и незаметно, постепенно подкрадывалась. Сначала появились сосульки на крышах домов, потом потемнели дорожки и тропки, проложенные по снегу, а затем поползли и маленькие ручейки, которые ночами еще промерзали до дна.