Книга Дикое поле - Александр Прозоров

— Дашей меня звать. Из-под Смоленска мы.

— А здесь откуда?

— Наложница я, у мурзы. Нас литвины взяли. Потом татарам отдали. Сказывают, на своих пленников выменяли.

— Понятно… — Юля поднялась на стременах, глядя вслед улепетывающему обозу. — Сейчас охрана спохватится, примчатся. Давай скорее на коня, и уходим отсюда.

— Зачем?

— На коня садись, и смываемся! — заторопила боярыня. — Ты что, в гареме остаться хочешь?

— А куда мне деваться? Мать еще три года назад от горячки умерла, отца литвины убили, братьев тоже в плен угнали. Подаяние просить Христа ради?

— К себе в усадьбу возьму, — пообещала Юля.

— Чтобы помыкали все? Нет, этого я в полоне уже натерпелась. Мурза уже сейчас меня с собой возит, остальных бросил. Через год старшей у него стану. — Глаза полонянки хищно блеснули. — Ребенка ему рожу — вообще, как шелковый станет. Нет, не поеду я с тобой, ратница. От добра добра не ищут.

— Черт! — Юля увидела, что татары вдалеке и вправду разворачиваются. — Черт! Штаны снимай!

— Чего? — не поняла Даша.

— Штаны, говорю, снимай!

— А-а, — сообразила наложница, оценив наряд грозной воительницы. — Вон тот узел возьми. Синий, у иван-чая. Он с одеждой.

— Ну, прощай, главная жена! — Лучница подхватила с земли узел и помчалась к реке. Уже привычно переправилась, остановилась, ожидая с луком в руках появления преследователей. Но второй раз за день уловка не удалась: татары к реке не пошли.

А может, Даша из-под Смоленска просто пустила их по ложному пути.

Выждав еще немного, Юля поднялась в седло и отправилась в долгий путь на восток, куда еще не успели забраться русские колонисты и где пока не имелось деревень и хуторов. Наткнувшись через пару десятков километров на узкий ручеек, журчащий в траве, она остановилась, расседлала коней, спутала им ноги и отпустила пастись, а сама развязала узел.

Здесь оказалось сразу несколько пар шаровар, несколько блузок или кофточек — черт его знает, как называли это татары: смешная войлочная куртяха, похожая на курточку тореадора, — ножной браслет со свисающей с него короткой цепочкой, браслет ручной. Судя по весу и жесткости — не золотые. Юля переоделась в сухое, прицепила браслеты и попыталась исполнить танец живота.

Жалко, зеркала нет!

Потом расстелила войлочную подстилку, по-турецки уселась на нее, не спеша поужинала копченым мясом, запила его водой из ручья, потом укрылась одеялом и закрыла глаза.

Утро вечера мудренее. Пусть сегодня ее ищут тут и там, а завтра, когда поиски прекратятся, она и подастся в Оскол, к воеводе. Пусть выручает мужа — на то он здесь государем и поставлен.

* * *

Алги-мурза не имел опыта полководца, но дважды, по призыву великого султана, ходил с Сахыб-Гиреем воевать в Молдавию и имел возможность узнать, каким образом положено брать крепости и города. Способов существовало всего три: развалить стену пушечными ядрами, после чего ворваться внутрь, подкопать стену и подорвать ее порохом, или выбить ворота тараном.

Пушек и пороха у него не имелось, поэтому оставалось только последнее — таран.

— Гумер! — окликнул он своего преданного нукеpa. — Нужно вырубить в лесу толстый ствол и положить его на оглобли.

— Уже сделано, мурза. Таран готов.

— Молодец, — искренне похвалил толкового война господин. — Тогда пусть сотник первого отряда выделит десяток воинов, а остальных поднимает на коней.

С весны русские успели поставить над стеной навес, отчего стена стала еще выше, и перебросить через нее стрелу стало куда труднее, а закидать сверху защитников частокола — и вовсе невозможно. Но в щель между верхом частокола и крышей попасть бы все-таки можно, не давая русским высунуться наружу.

— Вперед! — махнув рукой, он опустился обратно на брошенную поверх ковра подушку и поджал под себя ноги.

Обе сотни, остававшиеся в его распоряжении, ринулись вперед, с расстояния двух сотен шагов начав осыпать крепость стрелами. Крыша над воротами частокол рядом с ними быстро покрылись словно молодой порослью, головы попрятались за стену.

— Таран, — прошептал мурза, но нукеры и сами знали свое дело: они подняли бревно, побежали вперед, торопливо переставляя ноги.

— Вот, шайтан! — не смог не выругаться мурза: русские поставили крепость на холме, и разогнаться к ней снизу вверх было довольно трудно.

Внезапно торчавший в сторону тонкий пушечный ствол удивительно быстро повернулся к тарану, выплюнул белое облако: б-бах! Больше половины воинов полетели с ног, остальные выронили таран. Б-бах! Грохнула пушка с другого угла, и с ног упали еще двое… Нет, поднимаются… Убегают. Неподвижными под стенами остались только трое.

— Любимый мурза! — Нукер, резко остановивший коня, спрыгнул на землю и тут же упал на колени.

— Русские напали на наш обоз.

— Как? — Алги-мурза вскочил. — Как вы допустили?!

— Прости, любимый мурза… Твоя жена погибла…

— Как? — охнул он и осел обратно на подушку.

— Почему?

— Мы разбили и прогнали их, мурза. Все остальные кибитки целы.

— Где они? Где обоз?

— Он подъезжает, любимый…

Тут к ковру подскакала Даша, вся в слезах, слезла с коня и тоже кинулась к мурзе:

— Мой господин, мой господин… Это было ужасно… Они рубили всех, всех подряд. Я и не знаю, как осталась цела. Я так стремилась к тебе, мой господин. Я знала, что ты непобедим, что ты сможешь нас защитить…

Наложница упала к нему в ноги и зарыдала.

— Ну-ну, — закряхтел Алги-мурза, гладя ее по голове. — Теперь все позади. Я здесь, и бояться больше нечего. Ты еще увидишь, как я захвачу этот городишко и прикажу срыть его по самую землю.

— Да, мой господин, — облегченно вздохнула пленница. — Накажите их. Накажите их всех.

Она утерла слезы — излишек плаксивости утомляет мужчин. Прильнула к татарину — пусть чувствует свою силу и ее беззащитность. Для правдоподобия пару раз тяжело вздохнула — и ощутила утешающее похлопывание по плечу. Вообще-то, в качестве утешения мог бы что-нибудь и подарить. Но здесь, в походе, среди степей — где он хоть что-нибудь возьмет? Ничего, потом отдарится. А все-таки жаль, что узкоглазый вонючка не взял в поход весь гарем.

* * *

Остаток дня Алги-мурза провел в ожидании. Гнать нукеров под пушки, на глупую, бесполезную смерть он не мог — да и кто полез бы на рожон второй раз? Пленников не приводили… Еще неделя такого бездействия — и от Оскола сюда придет подкрепление. Впрочем, беспокоиться рано: ведь они стоят здесь еще только первые часы.

И действительно, поутру, еще до полудня, нукеры второй сотни пригнали со стороны Донца двух мужчин и женщину, пойманных на тропе у реки.