Книга История Энн Ширли. Книга третья - Люси Мод Монтгомери

— Да что вы, миссис доктор, голубушка, это же замечательно! Дом Морганов такой большой и удобный.

— Я ненавижу большие дома, — рыдала Энн.

— Ничего, когда у вас народится полдюжины детей, вы его не будете ненавидеть, — спокойно сказала Сьюзен. — Этот дом уже сейчас для нас тесен. У нас нет комнаты для гостей — в ней живет миссис Мор. И я едва могу повернуться на кухне. Кроме того, что за радость жить на краю света? И вообще, что тут хорошего, кроме красивого вида на море? Нет, если доктор Блайт купит дом Морганов, он не прогадает. Там и вода в доме, и масса замечательных кладовок и стенных шкафов, а уж, говорят, такого погреба, как у них, нет ни у кого на острове. А у нас что за погреб? Одни слезы.

— Ох, Сьюзен, иди по своим делам и оставь меня в покое, — тоскливо ответила Энн. — Погреб, кладовки — будто это главное для счастья. Ты мне совсем не сочувствуешь.

— Да и вам нечего огорчаться, миссис доктор, голубушка. Вытрите слезы, а то глазки распухнут. Этот дом послужил свое, но вам пора перебираться в дом получше.

Большинство людей, с которыми говорила Энн, думали так же, как Сьюзен. Только Лесли сочувствовала Энн и понимала, как горько ей расставаться с таким дорогим местом. Когда Энн сообщила ей о намерении Джильберта, они вместе всплакнули. А потом вытерли слезы и стали готовиться к переезду.

— Раз уж решили переезжать, то нечего с этим тянуть, — с горечью сказала Энн.

— Ты полюбишь этот красивый старый дом, когда поживешь в нем несколько лет и у тебя появятся связанные с ним дорогие воспоминания, — утешала ее Лесли. — Туда тоже будут приходить друзья — так же как приходили сюда, — и там ты тоже будешь счастлива. Сейчас это для тебя чужой дом, но со временем он станет твоим.

А через несколько дней Лесли вошла в гостиную с радостным лицом и воскликнула:

— Энн, я получила письмо от Оуэна, и он придумал замечательную вещь. Он решил купить ваш дом у попечителей, и мы будем жить в нем летом. Ты рада, Энн?

— Рада — это не то слово, Лесли! Я просто поверить не могу в такое счастье. Теперь, когда я знаю, что в моем домике не поселятся какие-нибудь вандалы и не разорят его, мне будет не так тяжело с ним расстаться. Это замечательная новость!

И вот пришло октябрьское утро, когда Энн, проснувшись, поняла, что она провела под крышей своего любимого домика последнюю ночь. Но особенно вдаваться в грустные мысли ей было некогда — весь день был заполнен сборами. К вечеру в домике не осталось ничего, кроме голых стен. Лесли, Сьюзен и малыш Джим уехали в Глен вместе с мебелью, а Энн и Джильберт задержались, чтобы попрощаться со своим домом. Малиновый свет заката струился в незанавешенные окна.

— Чувствуешь, с какой укоризной смотрят на нас и Дом и сад? — спросила Энн. — Как мне будет грустно сегодня ночью!

— Мы были здесь очень счастливы, правда, девочка? — с чувством проговорил Джильберт.

У Энн сжалось горло. Джильберт вышел и ждал ее возле калитки, подвешенной между двумя елками, а она обошла все комнаты и каждой сказала «прощай!». Она уезжает, а дом останется на прежнем месте, глядя окнами на море. Осенние ветры будут петь ему свои грустные песни, дождь будет барабанить по крыше, белые туманы будут наползать с моря; лунный свет станет освещать дорожки, по которым ходили еще учитель с молодой женой. А берег будет все так же прекрасен со своими серебристыми дюнами и плеском набегающих волн.

— Но нас здесь уж не будет, — сквозь слезы проговорила Энн.

Она вышла и заперла за собой дверь. Джильберт ждал ее с улыбкой на лице. Уже загорелась звезда маяка, и тени уже окутывали сад, в котором доцветали одни ноготки.

Энн встала на колени и поцеловала порог, через который она переступила молодой женой.

— Прощай, мой милый, ненаглядный домик!

Энн в Инглсайде

Глава первая

«Как сегодня ярко светит луна», — подумала вслух Энн Блайт, идя по дорожке сада Райтов под снегопадом лепестков вишни, облетавших под порывами солоноватого ветра с моря.

Она остановилась на минуту и окинула взглядом дорогие ее сердцу лесистые холмы, окружавшие Эвонли. Милая, родная деревня! Уже много лет Энн жила в Глен Сент-Мэри, но в Эвонли было то, чего никогда не будет в Глене. На каждом шагу ее встречала тень ее самой… ей улыбались поля, по которым она бродила девочкой… в ушах звучало эхо голосов ее детства и юности… каждый уголок нес в себе дорогие воспоминания.

Энн всегда любила приезжать в Эвонли, даже если, как сейчас, причиной приезда было грустное событие — похороны отца Джильберта. Она пробыла в деревне уже неделю, но Марилла и миссис Рэйчел Линд не хотели отпускать ее домой. Комнатка под крышей всегда ждала Энн, и когда она поднялась туда в день приезда, то увидела, что миссис Рэйчел поставила на стол большой букет весенних полевых цветов. Энн прижалась к нему лицом: от цветов исходил аромат незабвенных лет, прожитых в Эвонли. В комнате ее словно ждала та Энн, порывистая девочка, которую Мэтью привез домой со станции. Сердце миссис Блайт исполнилось счастьем и благодарностью. Маленькая комната как бы приняла ее в свои объятия, прижала к своей груди. Энн с любовью смотрела на свою старую постель с покрывалом, сотканным миссис Рэйчел… на белоснежные наволочки, отделанные кружевами, которые тоже связала миссис Линд… на сплетенные Мариллой тряпичные половички… на зеркало, отразившее в тот первый вечер несчастное лицо девочки-сироты, которая потом легла в эту постель и плакала, пока не заснула. На минуту Энн забыла, что она — счастливая мать пятерых детей… что в Инглсайде Сьюзен опять вяжет крошечные пинетки… и, сидя перед зеркалом, унеслась мыслями в прошлое. Тут в комнату вошла миссис Рэйчел с чистым полотенцем в руках.

— Как мы рады тебя видеть, Энн, — сказала она. — Вот уже девять лет как ты здесь не живешь, а мы с Мариллой все никак не можем к этому привыкнуть. Правда, с тех пор как Дэви женился, жизнь у нас стала повеселее. Милли такая милая девочка… а какие пироги печет!.. Только очень любопытна — все-то ей надо знать. Но я всегда говорила и никогда не устану повторять, что другой такой, как ты, нет и не может быть.

— Но это зеркало не обманешь, миссис Линд. Оно мне сказало напрямик: ты уже не та молоденькая девушка, что была, — грустно вздохнула Энн.

— У тебя по-прежнему отличный цвет лица, — утешила ее миссис Рэйчел. — А румянца на щеках у тебя никогда не было.

— Во всяком случае, у меня нет и намека на второй подбородок, — оживилась Энн, — и моя старая комната меня не забыла. Я этому очень рада. Я бы очень расстроилась, если бы она меня не узнала. А луна встает над лесом, как встарь.