Книга Планета Ка-Пэкс - Джин Брюэр

Я сделал вид, что взял ее.

– Мне очень жаль, что вы нас покидаете, – сказал я, пожимая его мускулистую руку, хотя на самом деле мне хотелось его обнять. – Я многим вам обязан.

– Спасибо вам. Я буду скучать по вашему месту. У него есть огромный потенциал.

Тогда я подумал, что он говорит о нашей больнице, но он-то наверняка имел в виду Землю.

Медбрат вернулся с копиями за несколько минут до назначенного протом времени отбытия. Я вернул проту оригиналы – собранные в некотором беспорядке, но в целости и сохранности.

– Остались считанные минуты, – сказал он. – Вам, правда, придется покинуть комнату. Всякого, кто окажется поблизости, снесет вместе со мной. И этих тоже вам лучше забрать с собой, – добавил он, указывая на кошек.

Я решил сделать ему приятное. Почему бы и нет? Все равно я не мог ни черта изменить. Я снял кошек с постели, и они одна за другой стали тереться об его ноги и ластиться к нему.

– Прощайте, Странник Портер, – сказал я. – Постарайтесь, чтобы вас не сбили с ног апы.

– Никаких «прощайте». Просто aufwiedersehen.[41]He успеете оглянуться, как я вернусь. – Прот указал пальцем наверх. – В конце концов, КА-ПЭКС не так уж и далеко.

Я вышел из комнаты, но дверь оставил открытой. Я уже успел предупредить персонал, чтобы они держались поближе и были ко всему готовы. Чуть поодаль в коридоре стоял доктор Чакраборти с каталкой «скорой помощи», на которой лежал аппарат искусственного дыхания и все такое прочее. Оставалось всего две-три минуты.

Когда я в последний раз видел прота, он сидел за своим письменным столом, складывая в аккуратную стопку доклад и проверяя фонарь. Потом он поставил коробку с фруктами и другими сувенирами к себе на колени, взял в руки маленькое зеркало и уставился в него. Затем переместил фонарь к своему плечу. В эту минуту ко мне, задыхаясь, подбежал один из охранников сообщить о срочном междугороднем звонке. Звонила мать Роберта. И ровно в тот же миг я увидел бегущего по коридору Чака с поношенным чемоданчиком в руке, требующего, чтобы его «взяли на борт». Но даже при всей этой суматохе я оторвал взгляд от прота не более чем на пару секунд. Однако, когда я повернулся к нему сообщить о телефонном звонке, его и след простыл!

Мы все скопом влетели в комнату. От прота в ней остались только его темные очки, под которыми мы нашли накорябанную от руки записку: «Мне они пока не понадобятся, пожалуйста, сохраните их до моего возвращения».

Полагаясь на мою прежнюю догадку, что в тот раз, когда прот якобы летал в Канаду, Гренландию и Исландию, он на самом деле прятался в складском помещении больницы, мы ринулись туда. Дверь оказалась заперта, и охранник никак не мог отыскать нужный ключ. Мы терпеливо ждали, пока он наконец нашел его, – я был уверен, что прот прячется именно на складе, – и, распахнув массивную дверь, я отыскал выключатель. В помещении было столько старого пыльного хлама, что можно было открыть больничный музей, но прота нигде не было видно. Не нашли мы его ни в операционной, ни в конференц-зале, ни в каких других местах, где, по нашему предположению, он мог прятаться. Нам и в голову не пришло проверить палаты других пациентов.

Несколько часов спустя одна из медсестер нашла его в палате Бэсс лежащим на полу, без сознания, в позе эмбриона. Он был едва жив. Зрачки его не реагировали на свет, а мускулы походили на стальные прутья. Я немедленно узнал симптомы – в палате 3В лежали два точно таких же пациента. Он был в состоянии глубокой кататонии. Прота больше не было. Остался Роберт. Я предвидел, что случится нечто подобное. Но чего я никак не предполагал, так это того, что исчезнет Бэсс.

Жизель попросила знакомого криптографа, и тот перевел доклад прота, положив в основу расшифровки версию «Гамлета» на КА-ПЭКСо, написанную для меня протом ранее. Озаглавленный «Предварительные наблюдения на B-TIK (RX4987165. 233)», доклад представлял собой подробнейшее описание естественной истории Земли, в котором особое внимание было уделено происшедшим на ней в последнее время изменениям, объясняемым «сокрушительным» ростом населения, «бездумным» потреблением природных ресурсов и «катастрофическим» самовозвышением людей над всеми другими обитателями планеты. Поэтому неудивительно, что слово «Земля» и названия других планет он писал заглавными буквами, в то время как имена людей исключительно строчными.

В докладе также предлагались способы «излечения» наших социальных болезней: уничтожение религии, капитала, национализма и семьи как основной социальной и образовательной единицы, – элементов в нашем обществе, с его точки зрения, абсолютно порочных, но, как это ни парадоксально, для большинства из нас самых дорогих. Без этих «изменений», говорилось в докладе, «прогноз» не предвещал ничего утешительного. И на внесение этих «поправок» у нас, по его словам, оставалось не более десятилетия. В противном же случае, заключал он, «жизнь людей на ПЛАНЕТЕ ЗЕМЛЯ не продержится и века». Правда, в последних четырех словах доклада неожиданно забрезжила надежда. Слова эти были oho minny blup kelsur – «они все еще дети».

ЭПИЛОГ

Мать Роберта прилетела вместе с Жизель на следующий день после отбытия прота и провела с нами все выходные дни, но Роберт ее так и не признал.

Эта милая женщина, которая и не подозревала о существовании прота, никак не могла взять в толк – так же, впрочем, как и мы, – что же именно произошло с Робертом. Я уверил ее, что ей нет сейчас никакого смысла оставаться, и пообещал сообщать ей обо всех изменениях в его состоянии. Я довез ее до аэропорта в Ньюарке, а сам вместе с Фишкой, который на мой вопрос о наркотиках со слезами на глазах признался в том, что употреблял кокаин, двинулся дальше в Адирондаке, где нас ждали Карен и Билл с женой и дочерью.

Все это случилось почти пять лет назад. Как бы мне хотелось сказать, что в одно прекрасное утро Роберт вдруг сел на кровати и произнес: «До чего же я голодный! Фрукты есть?»! Однако, несмотря на все наши усилия и неотступное внимание, он и по сей день находится в состоянии глубокой кататонии. И подобно большинству кататоников, он, скорее всего, слышит все, что мы говорим, но отказывается или не в силах ответить. Возможно, если мы будем продолжать терпеливо и добросердечно ухаживать за ним, он со временем выйдет из этого трагического состояния. Случалось и не такое. Я знал пациентов, которые приходили в себя после двадцатилетнего «сна». В настоящее же время нам не остается ничего лучшего, как ждать.

Жизель навещает его почти каждую неделю, и мы с ней вместе обедаем и говорим о жизни. Она сейчас изучает плачевно высокий уровень смертности младенцев в Америке. Ее статья о психических заболеваниях, в которой она рассказала о проте и некоторых других наших пациентах, была опубликована в специальном, посвященном вопросам здоровья, выпуске «Конандрума»[42]. После выхода этой статьи мы получили тысячи писем читателей с просьбой прислать им больше информации о КА-ПЭКСе, а многие еще и спрашивали, как туда добраться. Из Голливуда мне позвонил продюсер спросить разрешения на постановку фильма о жизни Роберта. Не знаю, выйдет из этого что-нибудь или нет, но благодаря неустанным стараниям Жизель, информации, полученной от матери Роберта, нашим многочасовым беседам с протом и содействию властей штата Монтана у нас теперь есть довольно ясная картина того, что случилось после полудня в тот трагический день шестнадцатого августа и на следующее утро семнадцатого августа 1985 года. Но сначала некоторые факты биографии Роберта.