Книга Лжец - Стивен Фрай

– Я понял, – сказал Эйдриан. – Но почему тогда не использовать одни только коды, раз их невозможно взломать?

– К сожалению, в военное время возникает необходимость передачи огромного количества непредсказуемой, подробной информации. Ожидать от ее получателя, что он запомнит тысячи различных кодовых слов, невозможно, а записывать их – дело небезопасное. Поэтому на практике использовалось сочетание двух этих систем. Сложный шифр, вскрыть который можно, лишь зная кодовое слово, а оно изменялось ежедневно. Так и работала «Энигма». И, даже научившись подбираться к ее шифрам, мы все равно нуждались в разведке, снабжавшей нас ключами, которые позволили бы взламывать коды каждый день. Это уже была моя работа – ну и конечно, твоего старого друга Хэмфри Биффена.

– Хэмфри Биффена?

– Насколько я знаю, он учил тебя французскому языку.

– Боже милостивый! Так Биффо тоже работал в Блетчли?

– Ну конечно. И Элен Соррел-Камерон, на которой он позже женился. Главное наше занятие состояло в том, чтобы догадаться, какие ключевые слова используются сегодня.

– Но как же вы с этим справлялись?

– Видишь ли, немцы настолько уверовали в несокрушимость «Энигмы», что стали замечательно небрежными в выборе ключевых слов на каждый день. Разведслужба поставляла нам имена связистов и шифровальщиков, служивших в немецкой Морской разведке, а мы с Хэмфри строили догадки. На каждого их служащего у нас имелись подробнейшие досье: что им нравится, что они любят, члены их семей, любовницы, вкусы по части музыки и еды… в общем, все. И мы каждый день пробовали разные идеи – кличку собаки кого-либо из связистов, любимый сорт пирожных или печенья, девичью фамилию, что-нибудь в этом роде. Как правило, решение мы в конце концов находили.

– Но немцы должны же были обнаружить, что вы взламываете их шифры, разве нет?

– Вот тут-то и кроется основная особенность такого рода работы. Наше дело сводилось к тому, чтобы предоставлять Военной разведке все, что мы расшифровали. А командование, как правило, ничего на основе полученных сведений не предпринимало.

– Почему?

– Потому что ни в коем случае не хотело, чтобы враг догадался, что мы читаем самые секретные его сообщения. Например, широко распространено мнение, будто Черчилля предупредили о предстоящем налете «Люфтваффе» на Ковентри, однако он ничего не сказал ни армии, ни авиации, опасаясь, что, если в этом районе будут введены дополнительные меры обороны, немцы поймут, что мы загодя узнали о рейде. Это навряд ли чистая правда, однако основной принцип демонстрирует. Кое-кто, разумеется, считает, что и адмирал Канарис, глава немецкой Морской разведки, прекраснейшим образом знал, что мы давно уже читаем сообщения «Энигмы», однако был настроен до того пробритански и с такой неприязнью относился к поведению фюрера, что не стал ничего предпринимать.

– Просто захватывающе, – сказал Эйдриан. – Господи, как мне хотелось бы находиться в то время рядом с вами.

– Ну, не знаю, – отозвался Трефузис. – Думаю, тебе бы это наскучило.

Он окинул взглядом ландшафт, вгляделся в дорожные указатели.

– До нашей станции обслуживания остается еще около пятидесяти километров. Теперь твоя очередь. Что происходило с тобой в юные годы? Много всякого, не сомневаюсь.

– О, не так уж и много, – сказал Эйдриан. – Как-то раз меня арестовали за хранение кокаина.

– Правда?

– Да. Я тогда жил с одним актером, а перед тем проработал несколько месяцев мальчиком напрокат.

– Мальчиком напрокат? – переспросил Тре-фузис. – Какая предприимчивость! Да еще и хранение кокаина? И ты сидел в тюрьме?

– Знаешь, сначала надо бы объяснить, почему меня выгнали из школы. На это уйдет километров двадцать. А потом уж я расскажу, что было после.

Глава девятая

I

Три часа просидел он над первой письменной работой, но так и не смог написать ни слова. Когда все закончилось, к нему подошла одна из девушек.

– Я все видела, Эйдриан Хили! Значит, не сумел ответить ни на один вопрос?

Два года в этом дурацком колледже, где учеников называют «студентами», а уроки «лекциями». Как он это выдержал? Не надо было соглашаться.

– Я думаю, это хорошая мысль, дорогой. Независимости у тебя там будет куда больше, чем в школе. И отец согласен. Ты сможешь ездить автобусом в Глостер и каждый вечер возвращаться домой. А после, когда сдашь экзамен повышенного уровня, поступишь в Кембридж. Да и все говорят, что это очень приличный колледж. Сын Фосеттсов – Дэвид, кажется? – тоже учился там, когда его… после того, как покинул Харроу, так что я уверена, все будет хорошо.

– Ты хочешь сказать, это единственное место на мили вокруг, куда принимают тех, кого выставили из школы?

– Дорогой, это не…

– Как бы там ни было, я не хочу держать экзамен повышенного уровня и не хочу поступать в Кембридж.

– Ади, ну конечно же хочешь! Только подумай, как ты будешь потом жалеть, если не воспользуешься этой возможностью.

Возможностью Эйдриан не воспользовался, и лекциями тоже. Их заменили кинотеатр «Эй-би-си» и кафе «Стар», где он играл в пинбол и три листика.

«Обсудите использование Лоуренсом в „Сыновьях и любовниках“ внешнего пейзажа в его отношении к внутренней драме».

«Только о связи… Как связаны в „Говард-Эндс“ Шлегели и Уилкоксы?»

«Сравните и противопоставьте различное использование пейзажа и природы в поэзии Шейма-са Хини и Теда Хьюза».

Неожиданно его увертливый ум оказался бесполезным. Неожиданно мир стал тусклым, липким и недобрым. Будущее лежало за спиной Эйдриана, впереди же он видел одно только прошлое.

Прощай, Глостер, прощай, Страуд[107]. По крайней мере, он последует литературному примеру. Когда Лори Ли[108]летним утром покинул свой дом, то унес с собой гитару и благословение родных. У Эйдриана же имелся экземпляр «Антигоны» Ануйя, которую он намеревался почитать во время ланча в виде слабенькой подготовки к послеполуденному экзамену по французской литературе, и пятнадцать фунтов из сумочки матери.

В конце концов его согласился подвезти направлявшийся в Станмор водитель грузовика.

– Могу сбросить тебя, если хочешь, где-нибудь на Северной кольцевой[109].

– Спасибо.

Северная кольцевая… Северная кольцевая. Это, надо полагать, какая-то дорога?

– Э-э… а до Хайгейта от Северной кольцевой далеко?

– От Голдерз-Грин можно быстренько доехать автобусом.

В Хайгейте жили Хэрни. Может, удастся напроситься к ним на пару ночей, пока он будет решать, что делать дальше.