Книга Комната Наверху и другие истории - Терри Биссон

Вместо этого оно выглядело огромным.

Я моргнул и посмотрел еще раз. Наш домик внутри был похож на спортивный зал. В ближнем углу, справа, я увидел тот злополучный телевизор — шестидюймовый «Дюмон». Дверцы были открыты, и серо-голубой свет от экрана заливал все громадное пространство домика. В дальнем левом углу, который находился как будто в полуквартале от двери, стоял коричневый диван, а рядом пальма в горшке.

Все это мне не понравилось. Хотелось быстренько отсюда убраться — скатиться по лестнице и сбежать домой. Я даже спустился на одну ступеньку, но потом оглянулся на окно гостевой комнаты в доме тети Минни, где я видел силуэт Кэнди. Свет не горел. Она уже легла. Легла и ждет меня. Ждет свою первую брачную ночь.

В конце концов, мне надо всего лишь вытащить шнур из розетки.

Забавно, как руки помнят то, что разум давно забыл. Кодовый замок был от моего школьного шкафчика, когда я учился в средних классах. Как только я начал крутить диск, мои пальцы сразу вспомнили, где начинать и где заканчивать: L5, R32, L2.

Замок открылся, я снял его, повесил на петлю и, отклонившись назад, распахнул дверь. Думаю, я ждал, что раздастся протестующий скрип и скрежет — ведь в последний раз я открывал ее столько лет назад, но дверь не издала ни звука.

Последний шаг — самый трудный. Я вполз в шалаш на коленях и вдохнул затхлый воздух. Пахло клеем, деревом, старыми журналами. Дверь у меня за спиной осталась распахнутой настежь. Когда я поднимался на ноги, фанерный пол ободряюще скрипнул: Смотри-ка, кто вернулся!

Внутреннее пространство домика казалось огромным, но оно не ощущалось огромным. Диван и пальма в дальнем углу выглядели почти как миниатюры, которых можно коснуться, если протянуть руку. Если захотеть протянуть. Только я не хотел. Они словно бы висели в воздухе, то ли действительно маленькие, то ли действительно далеко, то ли и то, и другое. Или ни то, ни другое.

Я решил, что лучше совсем на них не смотреть. У меня здесь дело.

Два шага по фанерному полу — и я в углу с телевизором. Здесь было получше, как-то более знакомо, что ли… Вот лежит потертый лоскутный коврик, который нам пожертвовала моя мать. На стене — картинки с Брижит Бардо. Стопка старых журналов: «Мотор тренд», «Сорванец», «Плейбой», «Модели самолетов». Боксерские перчатки, водяные пистолеты — на том самом месте, где мы со Стадсом оставили их почти тридцать лет назад. В этом углу все было как прежде.

Экран телевизора был скорее серым, чем голубым. Никакого изображения, только рябь и снег. На корпусе — антенна в форме заячьих ушей с выдвинутыми концами. На одном намотан кусок фольги (кто это сделал — я или Стадс?), а в середине между ушами что-то закреплено скотчем.

Сотовый телефон. Уж этого мы точно не делали. К тому же когда мы были детьми, еще не было ни сотовых телефонов, ни скотча. Очевидно, это второй конец цепочки из аэропорта Ла-Гуардиа. Было и еще кое-что новенькое.

На передней панели телевизора, между ручкой громкости и переключателем каналов, торчало странное приспособление, от которого тянулся зеленый садовый шланг. Шланг змеился по комнате и убегал в угол, где стояли диван и пальмовая кадка. Чем дольше я разглядывал шланг, тем длиннее он мне казался. И я решил, что лучше на него не смотреть. У меня здесь дело.

Электроснабжение в нашем подвесном домике шло от дома Стадса по целому набору удлинителей, протянутых из окон второго этажа по ветвям клена. Телевизор был подключен к проводу, который проникал в домик сквозь дыру в потолке. Я уже протянул руку, чтобы вытащить вилку, когда почувствовал, как что-то холодное уперлось мне в шею.

— Ну-ка опусти ручки!

— Стадс?

— Ирв, это ты?

Я медленно, не опуская рук, повернулся.

— Ирв, старый черт! Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

— Я пришел выключить телевизор, Стадс, — ровным голосом объяснил я. — Это настоящий пистолет?

— Имитация, игрушка, — легкомысленным тоном отозвался он.

— Значит, вот как ты получил все свои медали, — презрительно заметил я. Руки у меня все еще были подняты, поэтому я подбородком указал на шестидюймовый «Дюмон» с примотанным сотовым телефоном между заячьими ушами антенны, а потом на впечатляющую выставку на груди Стадса. Даже не на службе, а в собственном доме он носил свою форму с полным набором медалей. — И Нобелевская медаль у тебя на шее тоже ненастоящая, так?

— Настоящая! — выкрикнул Стадс, ощупывая тяжелый медальон. — Это мне профессор дал. Профессор помог мне получить и другие, заставив багажную карусель в Ла-Гуардиа двигаться быстрее. Ты видишь перед собой победителя конкурса «Лучший по профессии». К тому же двукратного.

— Профессор?

Дулом пистолета Стадс указал в другой угол комнатки. В дальний. Я с удивлением увидел старика, который сидел на диване рядом с пальмой. Поверх голубого комбинезона у него был надет серый кардиган.

— Откуда он взялся? — спросил я.

— Он приходит и уходит, когда хочет, — сообщил Стадс. — Это его Вселенная.

Вселенная? Внезапно в голове у меня прояснилось. Или почти прояснилось.

— Доктор Радио Джерм?

— Рахдио, — поправил меня старик. Он казался совсем маленьким, но голос звучал не тихо и не издалека.

— Когда отец умер, мама стала брать квартирантов, — начал рассказывать Стадс. — Однажды я показал доктору Джерму наш старый домик на клене. Он так заволновался, когда увидел этот телевизор. Особенно когда включил и увидел, что он работает. Потом купил сотовые телефоны и установил эту систему.

— На самом деле он не работает, — заметил я. — Нет изображения.

— Теперь уже не показывают старые черно-белые программы, — возразил Стадс. — Все равно у доктора Джерма на уме кое-что покруче, чем «Любовь моя — Люси». Он хочет создать новую Вселенную.

— Из-за этого наш домик внутри так раздулся? — спросил я.

Стадс кивнул.

— А тем временем он помогает моей карьере, — добавил он, расправляя плечи; медали у него на груди мелодично звякнули. — Ты видишь перед собой «Лучшего по профессии» два года кряду!

— Ты это уже говорил. — Я почувствовал раздражение и опять взглянул на старика в дальнем углу: — Он что, правда такой маленький или просто далеко?

— И то, и другое, — с непонятной гордостью отозвался Стадс. — Он в другой Вселенной. Но не очень большой.

— Пока небольшой, — вмешался в разговор доктор Джерм. Голос его звучал не тихо и не издалека, а словно ударил мне в уши. Позже я узнал от By, что Вселенная может действовать как резонаторная камера. Как душ. Он-то меня и окатил. — Моя Вселенная сейчас невелика, но она растет, — продолжал доктор Джерм. — Это Вселенная досуга, она создана полностью из вашего Связующего времени, которого в вашей Вселенной никогда не хватятся. Через год-другой она наберет критическую массу, вырастет и сможет существовать независимо. Тогда я разомкну временные связи, отсоединюсь и скажу вам «прощай».