Книга Боевое братство - Карен Трэвисс

— Они могли бы уже добраться.

На канале связи послышался свист рассекаемого воздуха, и где-то на заднем плане недовольно заворчала Берни. Наверное, Коул слишком энергично сокращал путь.

— Бэтээр-три, мы движемся к югу от вас, — заговорил Хоффман. — Мы видим их. Проклятие!.. — (Загрохотали выстрелы.) — Они тоже нас увидели.

— Мчимся к вам, сэр, — ответил Коул. — Берни считает, что эти черви могут быть съедобными.

Теперь Дом понял, как должна чувствовать себя Аня. Сердце бешено забилось от бессилия, что он не может оказать поддержку попавшим под обстрел друзьям.

— Это сводит меня с ума.

— «Джек» засек еще группу трутней, сэр, — сообщила Аня. — Нигде не видно выходных отверстий, но трутни откуда-то появляются.

— Надо вернуться и помочь им выбраться оттуда. — (Еще несколько грузовиков промчалось к мосту мимо дверцы БТРа, где сидел Дом. Они все еще ждали, и только ритмичный гул двигателей отсчитывал время до окончания миссии.) — Нельзя же просто так сидеть здесь!

— Через пятнадцать минут все будут на той стороне, — сказал Рохас. — Даже при средней скорости.

В разговор вступил Бэрд.

— Я добрался до грузовика, — сказал он, слегка задыхаясь. Вероятно, ему пришлось пробежаться. — Порвалась прокладка. Заменю ее самополимеризующейся лентой, это все, что у меня есть, а потом… О черт…

— Контакт, контакт, контакт. Два-сорок пять, у нас контакт. Впереди появились черви.

Водитель платформы два-сорок пять старался докладывать о контакте по инструкции, но восклицания Бэрда уже было вполне достаточно. Дом услышал тяжелое сопение Бэрда, а потом застучали выстрелы.

— Черви повсюду вокруг нас, — произнес Хоффман.

— Сэр, я не думаю, что они нацелились на конвой, — сказала Аня. — Мне кажется, что их цель — солдаты. Это как приманка.

Едва Аня успела договорить, как Дом решил, что она права.

— Ненавижу кого-то огорчать, — заговорил Маркус. — Дом, садись на свое место.

Черви, хоть и выглядели омерзительными уродами, были довольно смышлеными созданиями. Они организовали еще одно нападение на конвой. Они понимали, что люди, такие как Хоффман и бойцы «Дельты», не пустятся в бегство и не оставят засаду без внимания, а предпочтут контратаковать. А это означало, что следующую ловушку можно строить где угодно.

Дом со скрежетом развернул БТР и погнал по шоссе, одновременно пытаясь вычислить кратчайший путь к ротонде и колледжу Грин. До каждой из этих точек было не больше пары кварталов. Оставшейся части конвоя теперь приходилось рассчитывать только на свои силы.

— Оставайтесь там, где стоите! — крикнул Хоффман. — Феникс, ты когда-нибудь будешь придерживаться плана?

— Аня может нас известить в случае необходимости.

— Проклятие, откуда они только выползают?

Согласно приказу все оставили каналы связи открытыми. Но теперь шум слышался с двух сторон; возгласы, дыхание и ругательства перемешивались в голове Дома, и он не мог ничего предпринять, чтобы избавиться от них.

— Мне приходилось бывать здесь раньше, — сказал Маркус. Дом знал: Маркус вспомнил то же самое, что и он. — И я не собираюсь повторять свои ошибки.

Глава 12

Я еще не встречал такого солдата, который считал бы себя героем. И дело не в ложной скромности. Они просто решают сделать что-то, что, по их мнению, они должны сделать, — обычно ради своих товарищей, потому что в противном случае эти люди пострадают. Такое побуждение оказывается сильнее любого страха. И если мы считаем подобные поступки исключительными, это свидетельствует не в пользу человечества. Я хотел бы жить в мире героев. Тогда у нас не было бы войн.

(Генерал Джолион Ивер, командующий сухопутными войсками Коалиции)

ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ «ПОМЕРОЙ», В РАЙОНЕ ПОБЕРЕЖЬЯ ОСТРИ. ЗА ЧЕТЫРЕ ЧАСА ДО НАЧАЛА ОПЕРАЦИИ «УРАВНИТЕЛЬ», ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Каюта стала похожей на часовню — на одно из тех импровизированных уличных мест поминовения, куда люди приносят свечи и фотографии после землетрясения или наводнения.

Все переборки в каюте Хоффмана были увешаны фотографиями людей — но не мертвых, а пока еще живых. Это были ведущие ученые военного ведомства СНР. Хоффман старался запомнить каждое лицо. Когда ворвется в спальный корпус, он должен быть уверен, что выбирает верные цели. Смотреть этим людям в глаза оказалось гораздо легче, чем он думал.

"Я должен убивать штатских. Опять".

Эта мысль ставила под сомнение справедливость миссии. Но угроза делала ее неизбежной.

Возможно, и нет. Он не мог ничего знать наверняка, пока не начнется операция.

Кто-то негромко стукнул в открытую дверь. На пороге, с кружкой в руке, появился Бай Так:

— Не хотите ли кофе, Хоффман-саг? Мы только что сварили.

— Спасибо, сержант.

Бай Так протянул ему кружку и посмотрел на фотографии:

— Это тревожит вас, саг?

— Возможно. — Среди ученых были и женщины. Женщина способна так же верно убить вас, как и мужчина, и одна из них возглавляет роту солдат в операции «Уравнитель». Хоффман был учтив с женщинами, но ничуть не заблуждался по поводу их способностей. — Я был воспитан в строгих правилах. В правилах ведения войны. А вот убийство никогда не входило в мои обязанности.

— А, тогда мы сделаем это вместо вас. — (Народ Бай Така издавна поставлял рекрутов для Коалиции, и они до сих пор придерживались старинных обычаев.) — Ваши правила — это глупость, саг.

— Правила отделяют нас от хаоса. В большинстве случаев.

— Кто-то целится в вас из маленького ружья, вы стреляете в него, и это нормально. А кто-то целится из огромного орудия, которое невозможно удержать в руках, но оно тоже убивает — и вы не можете выстрелить. Это глупо, саг.

Удивительное здравомыслие Бая Така призывало Хоффмана пересмотреть свои убеждения. Сержант видел только угрозы и способы их устранения; миром же Хоффмана правили инструкции, приказы и политическая необходимость оправдать свои действия. Вероятно, поэтому песанги были прирожденными десантниками. Их доктрина гласила: делай то, что ты должен сделать, добивайся цели любыми способами, пока другие парни не проделали то же самое с тобой. И это были честные принципы.

"А я еще убеждал Феникса не проявлять излишней щепетильности".

— Ты прав, сержант, — сказал Хоффман. — Мой долг — защищать Коалицию и ее граждан, а не беспокоиться о своей душе.

Маленький песанг пожал плечами:

— Они ведь не возражают против спутников, которые убьют штатских, верно? Они не тревожатся о своих душах. Стоит ли вам о чем-то беспокоиться, саг?

Хоффман осушил кружку, вернул ее Баю Таку, и тот, посвистывая, пошел к себе. После их разговора Хоффман почувствовал себя намного лучше. Он вернулся к фотографиям и вновь стал изучать лица тех, кого агент Сеттайль обозначила ключевыми фигурами, обладавшими наиболее опасными знаниями. Таких специалистов было невозможно заменить и за несколько лет, а может, и никогда.