Книга Воин и маг - Михаил Михеев

Гроссмейстер

…Цень Бо Шин пришел в столицу незаметно и растворился в толпе. Спустя некоторое время десятник обнаружит пропажу двоих стражей ворот, но спишет это на самоволку. Жены не дождутся своих мужей с ярмарки. Но первые дни будут думать, что они загуляли в трактире. А сейчас Он ходил среди людей и время от времени высасывал тех, кто находился рядом. Его путь можно было отследить внезапными смертями, вспыхивающими драками и откровенной резней. Безумие охватывало людей, находившихся рядом с ним, вспышки ярости ослепляли мирных граждан совершенно неожиданно, заставляя их совершать убийства. А Пуп Земли ел. Это была самая вкусная пища из всех, что он пробовал в своей жизни. Некротическая энергия рекой лилась в него, заполняя недавнюю пустоту, напитывая СИЛОЙ. Могущество, власть — вот что ощущал сейчас деревенский знахарь, каким ему приходилось притворяться целых двести лет. Люди — глупые пешки. Им не дано осмыслить Высшего Разума — Гроссмейстера, который двигает их по своему желанию. Они все повинуются его воле, они отдают ему свои жизни, свои никчемные жизни, которые сами тратят в глупых метаниях. Если бы они смогли осмыслить, какую великую цель преследует Цень, они бы с радостью отдали свои жизни добровольно. Но людишки глупы и ничтожны. Им не дано великое знание. Поэтому нет ничего плохого в том, чтобы взять их жизни без их согласия. Он знал, где находится ЕГО амулет. Его драгоценный, живой преданный амулет, который он готовил целых восемнадцать лет. Он знал, что старик Корнелиус сентиментален, знал, КАК нужно надавить на нужные болевые точки, чтобы он повиновался. Глупая девчонка уже один раз смешала ему все фигуры на доске, сбежав от своего счастья. Но теперь Ему, Ценю, не требуется база. Ситуация изменилась — значит, придется разыграть другой гамбит. Может быть, это и к лучшему. Теперь у него может появиться целое государство, его собственное государство, его Поднебесная империя, с которой можно начать восстановление Великой Империи, той, на руинах которой лежат Соединенные Королевства. Такие жалкие и слабые, они носятся со своей независимостью и только еще больше слабеют от постоянных войн друг с другом. И только тот, кого в детстве дразнили Пуп Земли за его имя, способен возродить былое могущество Великой Империи.

Как права была его мать, его мудрая старая мать, давая своему единственному позднему чаду имя Цень Бо Шин. Их родовое имя Цень означало Центр. Их род был одним из древнейших, и даже император относился к ним с почтением. С детства мальчик, названный матерью Центр Вселенной, знал абсолютно точно — он единственный достойный уважения, самый умный ребенок во всей Поднебесной. В три года он бегло читал и играл в шахматы. В пять он обыгрывал своего отца, в семь ему не стало равных во всей империи. Он видел игру на несколько ходов вперед. Он играл не столько шахматами, сколько своими партнерами по игре, предугадывая ИХ ходы, действия, мысли и чувства. В десять лет он понял, что отец мешает ему, он подавляет его, не дает развиваться. Он успешно разыграл партию, в которой отец вынужден был возглавить заранее проигрышный государственный переворот и был казнен императором. Гамбит. Мать публично отреклась от предателя императора и была великодушно прощена, а маленький Цень получил безграничную свободу. Рокировка. Он не любил и презирал своих сверстников за слабость и малодушие, дети в ответ ненавидели его и обзывали Пупом Земли. До тех пор пока он не научился выпивать их. После этого при появлении взрослеющего некроманта люди стали в страхе прятаться в своих домах и забирать с улицы детей.

Он долго и тяжело учился, презрев человеческое счастье, движимый Великой Целью возрождения Великой Империи. Он разыгрывал многоходовые комбинации, двигаясь к этой цели. Одной из пешек, принесенной в жертву Великой Цели, стала престарелая мать. Она просто стала не нужна, стала помехой, надоедливой, слезливой и раздражающей в своей болезненной привязанности к сыну. И он без колебаний скинул ее с доски. В возрасте двухсот пятидесяти лет, когда все фигуры на доске были расставлены в нужные позиции и оставалось сделать последний ход, все пошло прахом. Ну кто мог предположить, что это ничтожество, император, мальчишка, которого Цень считал своей послушной куклой, рискнет обратиться к Ковену магов за помощью, да еще и проведает о его планах и известит об этом тот самый злополучный Ковен. Кто мог предусмотреть, что Ковен не только не отмахнется от безусого императора, а в полном составе, со всеми учениками кинется через полконтинента, чтобы нейтрализовать его, Ценя? Это был неучтенный фактор, Цень умел проигрывать и признавать свои ошибки. Сил после массированной атаки со всех сторон хватило лишь на то, чтобы открыть портал без фиксированной точки выхода, и уже скрываясь в нем, он получил тот самый удар в спину, забравший его способности на долгие-долгие годы… Двести лет в Горелых Выселках! Двести лет кропотливой работы по восстановлению силы… Он уже совсем было отчаялся, партия не разыгрывалась, как вдруг небеса даровали ему ладью. Ладью, присутствие которой на доске в корне меняло всю диспозицию. Девочку-амулет страшной разрушительной силы и способностью накапливать почти бесконечный запас силы. Только не тратить ее ни на что, никогда, хранить для последней партии… И эта партия должна быть выигрышной…

Джурайя

«Ну вот, я месяц мечтала увидеться с сенсеем хоть одним глазком, а теперь что-то мешает к нему подойти… И о чем они с Корнелиусом разговаривали? Расстроенный он очень. Жалко старика».

— Вы уже познакомились? — «Жалкие потуги разрядить обстановку… Сюда бы Эльку, кстати, где она застряла? Только и видела, как Адрис ее перехватил на входе».

— Да уже давно знакомы, — почему-то потирая правое запястье, угрюмым голосом произнес Корнелиус. — Твой первый учитель пришел с тобой поговорить…

— Если ты не против, мы выйдем в сад. — «Я поняла, что в Цене изменилось! Он стал… ну… величественным, что ли. Раньше он попроще был».

— В сад так в сад… — обреченно произнес Корнелиус. Создавалось впечатление, что он пребывает в полной растерянности, пытаясь подобрать какие-то слова.

«…Странно все как-то, вроде радоваться должна, а сама в панике. Ощущение близкой опасности меня еще не подводило, а бояться, если рассуждать логически, некого. Цень странный какой-то, глаза горят, потемнел весь… Может, с мамкой что-то случилось? Вот ведь я свинья! Столько времени уже ни от кого не скрываюсь и даже весточку не отправила!»

— Сенсей, что-то с родителями?..

— Да нет, с ними все в порядке… Ты нужна мне.

— Не пугай меня, что случилось? У тебя вид такой, будто то ли вешаться, то ли короноваться собрался…

— Угадала. То, что мне предстоит, связано с огромным риском, и только от тебя зависит, смогу ли я выжить…

— Я сделаю все, что в моих силах!

— Ты должна сделать то, что выше твоих сил!!! Я могу на тебя положиться?

«Блин, выше моих сил?! За задницу себя укусить? Корнелиус меня месяц учил не выкладываться, оставлять резерв… У тебя, говорит, организм настроен на саморазрушение. Мгновенно истощается. Если не удерживать силу, можно и помереть. А теперь значит, не просто на полную, а еще больше? Осознанное самоубийство?!»