Книга Первая могила справа - Даринда Джонс

— Тафт? Этот мальчик-полицейский?

— И он, и все они!

— Кто?

— Все! Только и мечтают, чтобы я распутала за них все, что они напортачили.

— Я думал, твои адвокаты…

— Не об адвокатах речь. — Я небрежно махнула рукой. — У них-то как раз есть все причины желать, чтобы я распутала дело. Я о тех, кто приходит ко мне и ноет: «Я не успел сказать Стелле, как люблю ее, пока меня не засосало в реактивный двигатель».

— Так. Медленно, без резких движений, передай мне кофе. Я принесу тебе другой, и мы начнем заново.

— А этот чем плох? — Я с подозрением оглядела чашку.

— Тебе лучше выпить кофе без кофеина.

Я глубоко вздохнула и села за стол. Никогда не умела долго сердиться.

— Извини. У меня срочная работа.

— По этому делу?

— Нет, — ответила я, вспомнив Рейеса на больничной койке, подключенного к аппаратуре, которая поддерживала в нем жизнь.

Сделав несколько глотков кофе, я успокоилась. Вроде бы. Внутри по-прежнему все кипело. Тафт — придурок.

— Так зачем ты пришел? Выяснить, что я сказала задержанному?

— В основном за этим. И устроить тебе выволочку за то, что опять сунулась куда не надо и попала под раздачу.

— Ха. Становись в очередь.

— Тот парень крепко тебе врезал. Ты специально на рожон лезешь?

— Не каждый день… Узнал что-нибудь по складу?

— Я собрал немало информации и пришел к выводу, что мы ошиблись.

— Ну и ладно, я не настаиваю.

— Я слышал, что святой отец, которому принадлежит склад, на самом деле ведет добродетельную жизнь. Заведует приютом в центре города для детей, сбежавших из дома.

— Приютом для детей? — переспросила я.

— Ты мне так ничего и не расскажешь? — уточнил Гаррет, возвращаясь к моему уговору с Хулио Онтиверосом.

— Нет, конечно. В деле Марка Уира замешаны двое подростков, и я считаю, что это как-то связано.

— Возможно… Даже не намекнешь?

Стук в дверь избавил меня от необходимости еще раз повторить «нет». Почему мужчины не понимают слов?

Стучали в боковую дверь, через которую пришел Гаррет.

— Заходи, пап, — крикнула я и повернулась к Своупсу. — Тут есть и парадный выход.

Он безразлично дернул плечом.

Папа не входил. Я встала и подошла к двери.

— Пап, заходи, — сказала я, открывая дверь. Мгновение спустя вся жизнь промелькнула у меня перед глазами, и я поняла про нее кое-что важное.

Жизнь хороша, пока ты жив.

Глава 14

Фу, как неудобно.

Надпись на футболке

Очевидно, эта неделя действительно проходила под девизом «Убей Чарли Дэвидсон». Ну или по меньшей мере «Изуродуй, как бог черепаху».

Я бросила взгляд на гладкий блестящий пистолет, в доказательство смотревший на меня с порога. Наверно, это событие никогда не получит официального признания — так и останется недооцененным, как Хеллоуин или День тезауруса.[15]

Когда я открыла дверь, передо мной на пороге стоял Зик Хершел, муж-садист Рози, и в глазах его сверкала жажда мести. Покосившись на никелированный пистолет в его руке, я почувствовала, как мое сердце дрогнуло, замерло на мгновение, а потом, запинаясь, снова пошло, сначала неуверенно, затем быстрее и быстрее, пока удары не слились в барабанную дробь костяшек домино, которые рушатся одна за другой. Забавно, как останавливается время, когда смерть близка. Не отрывая взгляда от лица Хершела, краем глаза я видела, как напрягаются его мускулы, как палец нажимает курок. Его бесцветные глаза надменно блестели.

Я снова скользнула взглядом по пистолету, заметила, как рванулся вперед боёк, подняла глаза и посмотрела направо… на него. Злой стоял возле Зика Хершела, почти касаясь плащом, и свирепо глядел на него; серебряное лезвие тускло блестело. Потом он обратил всю силу яростного взора на меня. Эффект был, как от ядерного взрыва. На меня обрушилась волна его гнева, сильного и ощутимого, неистового и беспощадного, да так, что перехватило дыхание. В считаные мгновения, за которые можно расщепить атом, Злой перерубил Хершелу позвоночник. Я поняла это, потому что он уже делал так раньше. Но одновременно кончик серебряного лезвия рассек мне бок. Не успела я осознать, что меч меня задел, как Хершел отлетел назад и с такой силой рухнул на дверцы лифта, что грохот потряс все здание. Злой развернулся ко мне; плащ и аура слились в одну волнообразную массу, а меч скрылся в складках плотной черной материи. Тут я поняла, что падаю. Мир устремился мне навстречу; в эту секунду на моей талии сомкнулись руки, и я в первый раз увидела, кто скрывается под капюшоном плаща.

Рейес Александр Фэрроу.

* * *

Папа протянул мне стаканчик горячего шоколада. Мы стояли возле бара, прислонившись к его джипу. Папа укутал меня в свою куртку: моя как вещественное доказательство осталась на месте преступления. В его куртке я буквально утонула — что было странно: отец худой как щепка. Рукава свисали до колен. Папа заботливо закатал их по одному, каждый раз перемещая мой стакан с шоколадом в другую руку.

На первом этаже бара со скрипом остановился лифт, и я поняла, что санитары увозят Хершела. Затаив дыхание, я наблюдала, как его вкатывают в машину «скорой» и закрывают двери. Того самого человека, который напал на меня в баре. Того, кто регулярно избивал жену, чтобы держать ее в повиновении. Того, кто с ненавистью во взгляде и яростью в душе навел на меня пистолет. Должно быть, догадался, что жена сбежала от него, дурака, сделал вывод и пришел мне отомстить. А может, выпытать, где Рози.

Теперь он на всю жизнь останется парализованным. Наверно, я должна испытывать угрызения совести. Да и кто бы на моем месте не сожалел о случившемся? Каким надо быть чудовищем, чтобы радоваться чужим страданиям и бедам? Разве я чем-то отличаюсь от Злого? От Рейеса?

У меня снова замерло сердце, когда я осознала, что Злой и Рейес — одно лицо. Одно и то же существо, несущее гибель. Должно быть, то стремительно проносившееся мимо, точно дьявольский Супермен, пятно, которое я замечала, — тоже он. Значит, это пятно, Злой и Рейес — одно. Несвятая троица. Но почему же он так чертовски сексуален?

Я положила руку на ребра, туда, куда вонзилось лезвие его меча, и изумилась: на коже не было ни царапинки, на свитере — ни пятнышка крови. Злой умел наносить раны изнутри. Меня задело, но лишь чуть-чуть, и оценить истинную степень повреждения сможет только МРТ.

По ощущениям, внутреннего кровотечения у меня не было, и я решила пока отложить посещение пункта первой помощи, откуда меня, скорее всего, отправят не к хирургу, а в психушку.