Книга Охотник - Камли Брайт

Иста не отрывала оттуда глаз.

— Ты не замерзла?

Она молча покачала головой.

— Если ты простудишься, то вряд ли ему этим поможешь.

«Господи, что я такое говорю…» Впрочем, о чем они, вообще, могли говорить с Истой? О чем, кроме развития человечества и преимуществ смертоносцев над людьми? Конечно, о Ните… Найл почувствовал, как что-то нехорошее снова шевельнулось в его душе.

— Если ты пообещаешь сразу спуститься к себе в комнату, я сейчас же пойду в Белую башню и попытаюсь выяснить, отчего загораются окна.

— Обещаю, — Иста послушно убрала руки с парапета. — Но разве это возможно?

— В башне есть подробная карта города, и я подумал, а вдруг существуют и какие-нибудь пояснения или комментарии к ней: ведь город построен гораздо раньше. Во всяком случае стоит попробовать… да ты что!

Не в силах больше произнести ни слова, Иста уткнулась ему в плечо — Найл быстро притянул ее к себе и сжал. Пускай потом будет еще хуже, еще тяжелее — это будет потом, потом, но сейчас… Волной нахлынувшее счастье на мгновение лишило способности думать вообще, но вот уже крохотная гаденькая мыслишка вкрадчиво напомнила, что все на так уж и плохо — не так безнадежно — ведь шансов-то спасти соперника практически нет… Она приплыла откуда-то извне — Найл ясно это видел — и до тех пор, пока мысль ни проникла в его сознание, она не могла считаться его собственной… Хотя, с другой стороны, просто так, ни с того ни с сего, мысль появиться вряд ли могла: он притянул ее сам, своим отношением к Ниту.

В истинности своей догадки Найл больше не сомневался: уже несколько раз за свою жизнь переживал он нечто подобное, когда отвратительные, позорные мысли заставляли его поражаться собственной жестокости, подлости, цинизму.

«Неужели я мог так подумать!» — со стыдом, ужасом и отчаянием восклицал он про себя.

Неожиданное открытие вернуло Найлу хладнокровие; он сразу ослабил хватку и очень нежно, но теперь просто, как взрослый ребенка, погладил по спине плачущую Исту. Говорить ничего не стал: ну чем он мог сейчас ее утешить?

Постепенно девушка успокоилась и, отстранившись, благодарно кивнула головой. Они вместе спустились с крыши: первым по узенькой лесенке сполз Найл, затем протянул руки и снял оттуда Исту. Она ни секунды не колебалась, и ее доверие почему-то страшно обрадовало Найла. Он испытал прямо-таки удовольствие — с этим ощущением и вошел он в башню, однако здесь что-то сразу изменилось.

Найл смотрел на приближающегося к нему Стигмастера и чувствовал, что краснеет. Как жаль: будь Стигмастер человеком, у него можно было бы попросить прощения — за недоверие, за глупую обиду; поблагодарить его за помощь: ведь без их последнего разговора Найл вряд ли мог бы снова стать самим собой, вспомнить о своем долге…

— Рад тебя видеть, — приветствовал его Стигмастер.

— Я тоже, — Найл смущенно опустил глаза.

В одной из древних религий существовала притча о блудном сыне, который вернулся в дом отца спустя годы, и отец его простил и принял с любовью. Наверно, Найл переживал сейчас нечто подобное.

Стены башни, непроницаемые для глаза со стороны улицы, изнутри были полностью прозрачными: на этот раз Стигмастер не стал развлекать Найла иллюзиями, поэтому, словно сквозь тончайшее, стекло виднелась площадь, окаймляющие ее дома — привычный, ставший теперь уже родным пейзаж. Хотя, бывало и так, что, попадая в башню, Найл вдруг оказывался то стоящим высоко в горах прямо над пропастью, то на берегу моря; однажды даже летал по воздуху, а из окна библиотеки частенько любовался картинами жизни древней Флоренции… Но он недооценивал машину: в нос неожиданно ударил дурманящий запах неведомых трав, и из-за деревьев, которые в одночасье «выросли» вокруг, показалось огромное зеленое существо. Треск ломающихся веток, хруст сочной упругой травы, поглощаемых чудовищем…

Инстинктивно отмахнувшись от приготовившегося «спланировать на него слепня», Найл поспешил податься в сторону, уступая дорогу методично приближающемуся животному. Или нет, насекомому — гигантской тысяченожке, благодаря отличному аппетиту которой, среди непроходимых зарослей образовались совершенно чистые прогалины.

— Только, пожалуйста, не надо… — однако Найл опоздал, и жуткая вонь, испускаемая тысяченожкой, едва не заставила задохнуться.

Да, один из эпизодов его путешествия по Дельте был передан во всех тонкостях.

Но если видимое Найлом сейчас являлось ничем иным, как голограммой, то есть, действительно, существовало (пусть это все и нельзя было потрогать), то уж запахи и звуки воспроизводились, конечно, им самим, его памятью, разбуженной достоверностью окружающей обстановки. Обижаться было не на кого.

А Найл уже стоял на вершине холма и внимательно разглядывал другой холм — расположенный напротив.

Там находилось нечто напоминающее внушительных размеров пень, широкий в основании и Заметно сужающийся кверху.

«Богиня Нуада…»

Отсюда не было видно, но инопланетное растение, проросшее на Земле из занесенного кометой Опик семени, состояло из серого пористого материала. На боку и на верхушке его остались отметины от ударившей туда однажды молнии. Потрясающая история — рассказал ее Найлу Симеон, лекарь из города пауков.

Однажды Симеон с женой отправились в Дельту за соком ортиса. Любое путешествие по Дельте всегда чревато самыми разнообразными опасностями, добыча же сока ортиса требует особого мужества и связана с особым риском. Однако на этот раз все вышло по-другому.

Едва лекарь и его жена вступили в Дельту, как разразилась сильнейшая гроза; необычайно яркая вспышка — и от последовавшего за ней удара грома заложило уши. И тот час путешественники заметили перемену: ощущение, что за тобой наблюдают — обычное ощущение для находящегося в Дельте — вдруг исчезло.

Удивительно переменились и обитатели Дельты: стали какими-то потерянными, вялыми, неагрессивными; у некоторых нарушилась координация движений. Симеон с женой без всяких проблем набрали сока ортиса: растение и не думало сопротивляться… Последствия грозы сохранялись несколько часов, затем все постепенно вошло в норму. Самое же интересное выяснилось спустя несколько дней.

Как раз в то время когда над Дельтой бушевала гроза, в городе прямо на глазах пораженной служительницы выпал из паутины и насмерть разбился здоровенный паук. И это не было простым совпадением.

Дело в том, что Нуада, или «река жизни» — разумное растение, занесенное из космоса кометой, образующее сердце Дельты, является источником энергии для насекомых и растений. Именно потому смертоносцы и почитают его за Богиню и поклоняются ей как святыне. Она их подпитывает, она же и стимулировала в свое время их потрясающее увеличение в размерах.

Сильнейший удар молнии, угодившей прямо в энергетический центр, на несколько часов вывел его из строя, что сказалось на поведении всех обитателей Дельты и ее окружения…

Но разумное растение с гигантской планеты Ал-3, не просто подпитывало землян — оно активно участвовало в эволюции ставшей волею судьбы теперь родной для него планеты и сделало для себя неутешительный вывод. Оказалось, что подавляющее большинство обитателей Земли просто не способно к самостоятельному осознанному развитию. Для этого им необходимы различного рода стимуляторы: препятствия, трудности, несчастья, отсутствие свободы в самых разнообразных формах. Покой же и умиротворение способствовали скуке и в конечном счете прекращению эволюции.