Книга Пленить сердце горца - Карен Мари Монинг

Гримм осторожно повел ее вперед, направляя мимо кровати к стене. Придвинув к гладким камням, он сплел свои пальцы с ее пальцами. Затем прижал ее ладони к стене над ее головой.

- Не убирай руки со стены, Джиллиан. Чего бы я ни делал, держись за стену и просто ощущай...

Джиллиан держалась за стену, словно та была ее последней опорой здравого смысла. Когда Гримм опустил с ее плеч ночную рубашку, она вздрогнула от соприкосновения прохладного воздуха с горящей кожей. Его руки слегка коснулись твердых холмиков ее грудей, скользнули по талии и задержались на бедрах. Затем его пальцы стиснули ее ягодицы, а язык медленно опустился по ложбинке позвоночника. Джиллиан прислонилась к стене, распластав на ней ладони, покачиваясь от удовольствия. К тому времени, когда он закончил, на ее коже не осталось ни дюйма, не обцелованного или не обласканного бархатистым кончиком языка.

Теперь она поняла, почему он велел ей держаться за стену. Это не имело никакого отношения к самой стене - это нужно было исключительно для того, чтобы она не могла сама к нему прикоснуться. Гримм Родерик ласкал ее, а она не могла прикоснуться к нему в ответ, и это лишило ее всех посторонних ощущений, оставив чистое удовольствие, которое она получала, ни на что не отвлекаясь.

Он опустился позади нее на колени и сказал ей - и руками, и безудержным потоком тихих слов, - как она прекрасна, и как прекрасно то, что она делает с ним, и как сильно он хочет ее, нуждается в ней.

Его руки скользнули вверх по внутренней поверхности бедер, а губы стали прокладывать путь по закруглениям ягодиц. Когда его рука нашла чувствительную точку у нее между ногами, Джиллиан невольно ахнула от удовольствия. Затем его пальцы стали мять ее, постепенно усиливая нажим, от чего она начала поскуливать, и тогда он куснул ее за ягодицу.

- Гримм! - ахнула она.

Смех, с каким-то опасным эротическим налетом, еще больше усилил ее возбуждение.

- Руки на стену, - напомнил он, когда она начала поворачиваться.

Он осторожно раздвинул ей бедра и сел на пол так, что смотрел на нее снизу вверх, а его лицо было всего в нескольких дюймах от той ее части, которая до боли жаждала его прикосновения. Она открыла рот, чтобы возразить против подобной близости, но жар его языка выжег любое возражение, которое могло прийти ей на ум. Шея Джиллиан изогнулась, и ей понадобилась вся сила воли, чтобы не закричать от потрясающего удовольствия, пылавшего внутри нее.

Затем ее взгляд опустился на великолепного воина, стоящего на коленях у нее между ног. Вид лица, напрягшегося от страсти, в сочетании с невероятными ощущениями, которые она испытывала, укоротили ее дыхание до крошечных, беспомощных вздохов. Джиллиан стала легонько покачиваться, коротко и на последнем дыхании вскрикивая, и эти звуки не были похожи ни на что, произносимое ей раньше.

- Я сейчас упаду, - ахнула она.

- Я тебя подхвачу, Джиллиан.

- Но я не думаю, что нам следует... о-о-о!

- И не думай, - согласился он.

- Но мои ноги... не... держат!

Он засмеялся и резким движением рванул ее на себя. Они повалились на тканый коврик, в сплетенье рук и ног.

- Подумать только, а ты боялась упасть, - поддразнивая ее, сказал он.

Наслаждаясь невероятной близостью их тел, она полностью раскрепостилась. В тот короткий миг, когда она падала на него, ее любовь стала еще полнее, а страсть еще бездумнее. Он всегда будет ловить ее - теперь Джиллиан в этом не сомневалась. Они покатились по коврику в игривой борьбе за положение сверху, затем он швырнул ее вниз настолько неожиданно, что она приземлилась на четвереньки. Через мгновение он уже оказался сзади, тычась во впадину между плавно изгибающимися ягодицами, и Джиллиан громко ахнула.

- Давай! - вскрикнула она.

- Ладно, - согласился он и вошел в нее.

Она почувствовала его глубоко внутри, он заполнял ее, связывал их в одно целое. Обхватив ладонями ее груди, он задвигался внутри нее, и она почувствовала такое единение с ним, что перехватило дух. Она встревоженно взвыла, когда он выскользнул из нее, оставляя тупую боль глубоко внутри, и замурлыкала от удовольствия, когда он снова вошел в нее так глубоко, что она изогнула спину и поднялась к нему, прижимаясь плечами к его твердой груди.

«Он, должно быть, разбудил что-то внутри меня», - решила Джиллиан, потому что понадобилось всего еще несколько толчков, чтобы ее тело взорвалось и рассыпалось на тысячу дрожащих кусочков. Она никогда им не пресытится!

* * *

Несколько часов спустя умиротворенная Джиллиан лежала на кровати Гримма, нежась в истоме. Когда его руки снова начали свой сладострастный танец по ее телу, она вздохнула:

- Я уже никак не почувствую это снова, Гримм, - слабо запротестовала она. - У меня не осталось и мускула в теле, и я просто не смогла бы...

Гримм игриво улыбнулся.

- Когда я был моложе, я какое-то время жил с цыганами.

Джиллиан откинулась на подушку, недоумевая, какое это имеет отношение к сотрясающим взрывам, которыми он осыпал ее с такой щедростью.

- У них был странный обычай, с помощью которого они вызывали «Видения». Он основывался не на смеси трав и пряностей или раскуривании трубки, а заключался в достижении состояния, выходящего за рамки будничного сознания, с помощью избыточного секса. Они помещали одного из своих провидцев в шатер с дюжиной женщин, которые постоянно доводили его до оргазма, пока тот не начинал умолять о пощаде. Цыгане утверждают, что при оргазме в организм выделяется что-то такое, от чего воспаряет дух, что отрывает его от земных корней, унося навстречу необычайному.

- Я верю в это, - зачарованно произнесла Джиллиан. - У меня такое чувство, словно я выпила слишком много сладкого вина - перед глазами все плывет, а тело одновременно слабое и сильное.

Когда его пальцы нашли место, где соединялись ее бедра, она задрожала. После нескольких умелых движений она уже вся горела, снова почувствовав голод всем телом, и когда его руки сделали так, что ее мгновенно охватил экстаз, это ощущение было еще утонченнее, чем в последний раз.

- Гримм!

Изнутри хлынул жар, и она содрогнулась. Он не убрал руку, пока Джиллиан не успокоилась. Затем он начал свою игру снова, легкими дразнящими движениями водя пальцем по чувствительному выступу.

- И снова, моя милая Джиллиан, - до тех пор, пока ты не будешь смотреть на меня, не понимая, что я могу сделать, куда могу унести тебя и сколько раз я могу унести тебя туда.

* * *

В ту ночь Гримм все никак не мог успокоиться. Он расхаживал взад-вперед по каменному полу, пиная овечьи коврики и ломая голову над тем, как поступить правильно на этот раз. Никогда еще в жизни он не позволял себе так привязываться к чему-нибудь или кому-нибудь, потому что всегда знал, что в любой момент ему, возможно, придется уехать, убегая от преследований Маккейнов, направленных против любого человека, заподозренного в принадлежности к берсеркам.