Книга Цветок страсти - Рексанна Бекнел

Уинн сидела у входа в палатку, глядя в никуда и прислушиваясь к треску кузнечиков и шелесту ночного ветра в березовых ветвях.

Все мужчины улеглись спать, и до нее не доносилось никаких голосов. По крайней мере, никто не разговаривал. Но у ее в голове – нет, скорее в сердце – раздавался зов так ясно, словно чей-то голос разрывал тишину ночи, произнося ее имя.

Что ей было делать?

Ее тело уже начало трепетать в ответ на этот зов. Неужели она действительно готова все потерять, сдавшись на милость победителя?

Уинн повернула голову и ласково улыбнулась при виде ребятишек, полностью занявших палатку. Все они крепко спали, сморенные здоровой усталостью после целого дня беготни. Она пожалела, что тоже не может провалиться в забытье и обрести тем самым глубокий покой, которого ей очень не хватало.

Стараясь не думать, куда может завести ее этот поступок, она бесшумно поднялась и вышла из палатки. Воздух стал прохладнее, легкий ветерок ласково трепал ее распущенные волосы. Она уверенно шагала, направляясь к валу и знакомому холмику, где провела большую часть дня, глядя на Уэльс.

Клив уже ждал ее.

Он расстелил на траве ковер и лежал на спине, закинув руки за голову. Когда она остановилась в шаге от него, он взглянул на нее снизу вверх. Было темно, луну скрывали облака, и все же она почти ясно его разглядела. Он тоже ее рассмотрел, потому что сна почувствовала на себе его взгляд, скользнувший от темноволосой головы до босых ног, на секунду задержавшийся на губах, а потом груди и животе. Затем взгляд поднялся снова вверх, лаская всю фигуру, и замер на лице.

– Я приготовил для нас гнездышко, любовь моя. Иди ко мне. – Он сел и протянул к ней руку.

Но Уинн не шевельнулась. Она нервно облизала губы и, только когда он опустил руку, заговорила:

– Дело в том, что мы должны поговорить. Нам нужно понять друг друга.

– Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь, Уинн, – ответил Клив таким низким и хриплым голосом, что у нее задрожали колени. – Ты тоже понимаешь. Иди ко мне, и вскоре ты в этом убедишься.

Уинн покачала головой:

– Погоди. Сначала нам нужно договориться.

Он повернулся на бок и подпер голову рукой.

– О чем же? Мы ведь обо всем договорились. Я здесь. Ты здесь.

– Не все так просто.

Он вздохнул и провел рукой по волосам.

– Если кто все и усложняет, так это ты.

– А ты бы предпочел думать, что это так же просто, как… как переспать с какой-нибудь… шлюхой! – Ее внезапно охватила дрожь. – Какая же я дура, что пришла сюда!

Она повернулась, готовая убежать, умчаться и спрятать свой жгучий стыд. Зализать раны. Но Клив оказался проворнее. Не успела Уинн добраться до вершины вала, как он вскочил, поймал ее за руку и с силой остановил. Грудь ее высоко вздымалась от накативших чувств и от усилий убежать прочь, когда она стояла перед ним. И хотя он удерживал ее перед собой, безжалостно схватив за плечи, она не смотрела ему в глаза.

– Я знаю, что это не просто, Уинн. Далеко не просто. Между нами глубокая пропасть. Но есть еще эта… эта страсть. Она появилась в тот миг, когда я впервые увидел тебя в лесу, ты тогда была похожа на какое-то дикое волшебное создание, готовое исчезнуть в мгновение ока. Как какая-то фея, плод моего воображения, существо не из этого мира.

Она подняла на него глаза, движимая убедительной силой его слов. Неужели он возжелал ее уже тогда?

Их взгляды встретились и обменялись тайнами в полуночной тьме.

– Мне нельзя было… нельзя было чувствовать эту страсть к тебе, – прошептала она. – Ты мой враг.

Он покачал головой:

– Нет, я тебе не враг. Я никогда бы не смог быть тебе врагом, – повторил он хрипло. – Никогда. Уинн постепенно смягчалась в его руках. Когда он притянул ее к себе, она почувствовала, что буквально тает. А когда он приблизил к ней лицо, она потянулась навстречу его поцелую. Их губы слились, и она облегченно вздохнула, хотя смятение в ее душе увеличилось стократ. Но это смятение совсем не походило на прошлое – оно было требовательным, а не сомневающимся. Радостным, а не внушающим страх.

Он приподнял и прижал ее к себе – живот к животу, грудь к груди. Как получилось, что они так идеально подошли друг другу? Он такой высокий и сильный, она такая маленькая и хрупкая. Это был не тот человек, не из той страны, и все его мысли были не те. И все же он заставлял ее тело петь, а сердце изнывать.

Его язык требовательно прижался к ее губам, пробуя проникнуть внутрь, и Уинн моментально раскрылась. Она хотела, чтобы он пробудил ее к жизни. Прикосновения его языка, который полностью заполнил ее рот, а затем отступил, лаская ее губы, как теплый бархат, вызвали в ней самые греховные ощущения.

Он держал ее в неистовом объятии, опустив одну руку ниже талии и крепко прижав к чреслам. Тут же их охватило пламя, и, не сознавая, что делает, Уинн положила руку на изгиб его мускулистых ягодиц. Он порывисто дернулся в ответ на эту безыскусную ласку.

– Боже мой, как долго ты меня мучила, – прошептал он ей на ухо.

Уинн задохнулась и выгнулась дугой от невероятного удовольствия – или, может быть, боли? Видимо, они очень похожи друг на друга. Желание, растущее в ней, готово было вырваться за пределы хрупкого тела. Уинн была уверена, что этот взрыв будет изумительным, и она жаждала его больше всего на свете.

– А теперь ты меня мучишь, – задыхаясь, проговорила она, и ее руки скользнули вверх по его спине.

Через мягкую ткань рубахи она чувствовала каждый его мускул, каждую выпуклость, изгиб и впадинку на его торсе. Он весь горел как в огне, который вскоре должен был поглотить их обоих, потому что она тоже почувствовала, будто ее опалило пламя.

– Я и дальше тебя буду мучить. Всю ночь напролет, – пообещал он, сопровождая свою хриплую речь возбуждающими поцелуями. Вниз по шее, вдоль ключицы, прижимаясь к впадинке, затем еще ниже, к вырезу платья, пока наконец горячие губы не нашли выпуклость груди. Только тогда Клив замер. – Ты на самом деле колдунья, моя дикая валлийская роза. Колдунья, которая поработила меня. Вещунья, пленившая меня своими чарами.

Внезапно Клив поднял ее на руки и быстро и уверенно понес сквозь темноту, шагая по высокой траве. Он остановился, только когда достиг ковра, который заранее приготовил.

– Ты околдовала меня, – пробормотал он. – То ли каким-то черным зельем, то ли темным блеском своих глаз, не знаю. Но я должен владеть тобою сегодня, Уинн, ничего другого быть не может.

Он поставил ее на ноги и вновь притянул к себе. Его руки медленно погладили ее спину, отнимая у девушки последние силы. Ее заволок туман страсти. Но прикосновение Клива, пусть и неспешное, было настойчивым.

– Стань моей, любовь моя. Здесь и сейчас. Навсегда, – тихо и горячо прошептал он ей на ухо.