Книга Любить - значит страдать. - Ребекка Донован

– Да будет тебе, Эмили! – бросила мама. – Это же так весело!

– Нет-нет, – решительно покачала я головой.

– В любом случае через несколько недель я устраиваю вечеринку по случаю своего дня рождения, – провозгласила она. – Надеюсь, вы оба придете?

– Конечно, – согласилась я, сама толком не понимая, на что подписываюсь.

– Эван, а Эмили никогда не рассказывала тебе, как она свалилась с дерева? – хихикнула мама.

Я поднялась, чтобы убрать пустую тарелку. Мама отодвинула свою, так и не притронувшись к еде.

Эван поспешно встал.

– Я уберу, сиди спокойно. – В ответ на его вопросительный взгляд я ободряюще кивнула и поставила грязные тарелки в раковину.

– Нет, эту историю я еще не слышал, – произнес Эван.

Я загружала посудомойку, но сразу навострила уши, потому что и сама, похоже, была не в курсе.

– Эмили вечно везде бегала чумазая как черт, лазала по деревьям. И, чтобы она не убилась, прыгая по скалам, мы стали прививать ей любовь к спорту.

Эван усмехнулся, живо представив себе эту картину. Я автоматически ополаскивала посуду, старательно запоминая ее рассказ.

– Наш дом стоял в лесу среди деревьев. Вокруг было полно жучков и всяких ползучих тварей. Кошмар! – содрогнулась она. – Прости, но я не любитель насекомых. – (Эван весело засмеялся.) – Так вот, она залезла слишком высоко на дерево, и под ней обломилась ветка. Она полетела вниз, ломая ветви. Я услышала ее плач, выбежала на улицу и обнаружила, что она зацепилась за сук и висит в двадцати футах над землей.

Тут я снова склонилась над раковиной, впитывая в себя подробности, которые абсолютно не помнила. И все же эти откровения как-то странно на меня подействовали, почему-то даже заныло внизу живота.

– Дереку пришлось взять лестницу, чтобы снять ее с дерева. – Рейчел весело расхохоталась. Интересно, что смешного она нашла в сей драматической картине? – Эмили ничего себе не сломала, хотя и была с головы до ног в ссадинах и синяках. С тех пор она больше не лазала по деревьям. – Затем мама повернулась ко мне и спросила: – Ну и как, ты до сих пор боишься высоты?

И тут я поняла, что противное чувство внизу живота вызвано самым обычным страхом. Сглотнув комок в горле, я сдержанно ответила:

– Да, есть немного.

– А я и не знал, что у тебя боязнь высоты, – заметив, как я побледнела, сказал Эван. – Ты прекрасно справилась, когда мы в прошлом году занимались скалолазанием.

– Честно говоря, я ни секунды не сомневалась, что непременно убьюсь, – призналась я. – Просто не хотела тебе говорить. К тому же мне не надо было смотреть вниз. Надеюсь, мы не будем больше экспериментировать, да?

– Не будем, – согласился Эван. – Я и не собирался.

Теперь я поняла, откуда у меня страх высоты. Он сидел в подсознании. И хотя воспоминания детства стерлись из памяти, эмоциональная составляющая засела там навсегда. Страх и отчаяние. И я поняла, что мамина история правдива от начала до конца.

Тем временем мама продолжала делиться случаями из моего детства. Не сказать, чтобы я чувствовала себя неловко, просто все это было словно не обо мне. У меня не сохранилось никаких детских воспоминаний, и теперь мне было немного неуютно. Тот период полностью выпал из моей памяти, лишив прошлого и оставив лишь настоящее.

Наконец с посудой было закончено, с маминой бутылкой – тоже. Мама была уже никакая. Непрерывно хихикала и ничего не соображала.

– Может, пойдем прогуляемся? – спросила я Эвана, который стоя слушал мамины байки о том, что все принимали меня за мальчика из-за смешной стрижки.

– Конечно, – ответил Эван. – Спасибо за обед.

– Не стоит благодарности, – глупо ухмыльнулась мама.

Я обернула шею шарфом, надела перчатки, и мы с Эваном вышли подышать морозным воздухом затянувшейся зимы. Снегопады прекратились, но снег не спешил таять.

Засунув руки в карманы, я мрачно смотрела себе под ноги.

– Не стоит так беспокоиться, – оторвал меня от грустных мыслей Эван. – Оттуда, где я сидел, все выглядело совсем неплохо.

– Ерунда, – слегка покривив душой, ответила я.

Впрочем, я уже успела привыкнуть к маминой нервной трескотне, особенно после бутылки вина. Эван ждал продолжения, но я молчала.

– Ты не хочешь сказать, о чем сейчас думаешь?

Я тяжело вздохнула, пытаясь четко сформулировать свои мысли.

– В отличие от нее у меня не сохранилось воспоминаний о нашем доме. Да-да, я любила его. Вот, пожалуй, и все. Больше ничего не помню. Разве что море солнца и деревья вокруг. Там я чувствовала себя в безопасности. Она явно преувеличивает, рассказывая, как там было ужасно.

Я махнула рукой в сторону парка, и мы пошли по протоптанной дорожке к детской площадке. Я опустилась на холодное сиденье качелей. Черный пластик плотно сжал бедра.

– Пока она не начала делиться воспоминаниями, я даже не представляла, что мое детство – сплошное белое пятно.

– Ты была совсем маленькой, – ответил Эван.

– Не настолько, – парировала я. – Разве можно забыть такой травмирующий психику эпизод, как падение с дерева?!

Эван сел рядом со мной и стал смотреть, как я осторожно отталкиваюсь ногой от земли. Я тупо глядела на утоптанный снег, не в силах справиться с тревогой в душе. Похоже, я просто заблокировала свою память, оставила позади и хорошее, и плохое, сделав из нее чистый лист.

– Знаешь, одну вещь я все же помню, – посмотрела я на Эвана с мягкой улыбкой.

– Какую?

– Папа смастерил качели из веревок и доски. Повесил их на дерево. Я так сильно раскачивалась, что доставала пальцами ног нижние ветви. Запрокидывала голову, закрывала глаза и качалась часами. Незабываемое ощущение полета. – Эван ласково улыбнулся. А я заполнила пустоту в душе теплом воспоминаний. – Иногда очень хочется вернуться в счастливую страну своего детства. Вот бы сейчас раскачаться и перелететь туда.

Глава 19

В ожидании пятницы

– Ну что, похоже, я вчера слегка опозорилась? – спросила за завтраком мама. – Тебе, наверное, было за меня стыдно. Я здорово переживала, слегка перепила и слишком много болтала. Эмили, прости, ради бога. Передай Эвану…

– Мама, то есть Рейчел! Все нормально. Честное слово.

– Но вид у тебя был совсем не нормальный, а совершенно убитый.

– Вовсе нет, – сказала я и постаралась утешить ее ласковой улыбкой.

– Ты уверена? – Она явно терзалась чувством вины.

Я не знала, как еще ее можно успокоить, и просто кивнула.

– Извини, я не смогу сегодня днем прийти на твою игру.