Книга Не уходи, любимая - Сьюзен Андерсон

Когда Ник и Дейзи добрались до места, клуб был закрыт, так что опасения Ника оказались напрасными. Он подошел к входной двери и постучал, а Дейзи тем временем взглядом профессионала оглядывала окрестности. Поначалу на стук никто не вышел, но через пару минут Ник услышал за дверью чьи-то шаги, затем щелкнул замок, и на пороге появился Бенни.

– Прошу прощения, – сказал он, делая шаг назад, чтобы открыть дверь пошире. – Вы уже долго тут стоите? Я брился в дальней гримерной и только что услышал стук.

Ник посмотрел на нежную кожу Бенни. Что ему брить-то? При мысли о возможных вариантах Ника покоробило.

Они вошли, и Бенни снова запер дверь. Он взял у Дейзи сумку с платьем.

– Ну? – спросил он. – Как ты себя в нем ощущала?

– Отлично, Бенни! Просто прекрасно! Я подумала, что надо его вернуть – вдруг оно сегодня кому-нибудь понадобится для ночного шоу. А если оно не нужно, то можно, я его сегодня еще раз надену?

– Вообще-то я хотел тебе предложить померить кое-что другое. Пойдемте.

Бенни привел их в гримерную, где на столике, похожем на прилавок закусочной пятидесятых годов, была разбросана косметика. Напротив ярко освещенного зеркала стояли табуреты с блестящими хромовыми ножками и красными виниловыми сиденьями. В одном углу висели костюмы, а другой занимала двойная раковина, к которой Бенни сразу же и направился.

– Не возражаете? – спросил он и взбил помазком пену в мыльнице. – Просто хочу покончить с этим делом, пока не забыл.

Он нанес пену на пальцы, взял бритву и очень осторожно начал бриться. Поймав взгляд Ника, Бенни ухмыльнулся:

– Спорим, ты никогда не задумывался над тем, что у тебя на пальцах растут волосы, а?

Его тон был таким приветливым, что Ник невольно улыбнулся в ответ:

– В общем-то да…

– К счастью, у меня не так много волос на груди и на руках, на ногах и под мышками я примерно раз в три месяца делаю лазерную эпиляцию, а вот пальцы мне всегда приходится брить. Все, готово!

Он смыл с рук пену, ополоснул мыльницу и помазок и аккуратно убрал бритвенные принадлежности в шкафчик.

После этого повернулся и посмотрел на Дейзи:

– Давай посмотрим, будет ли выбранный мной наряд смотреться на тебе так же хорошо, как я себе это представляю.

Он прошел через всю комнату и снял с вешалки плечики. Передавая их Дейзи, он бережно поддерживал висящую на них вещь. В этот момент он походил на продавца дорогого магазина модной одежды.

Ник, который рассчитывал снова увидеть изящное облегающее платье, был разочарован, поскольку на плечиках висел брючный костюм. Дейзи, однако, выглядела довольной.

– Ой, Бенни! – Она сразу принялась снимать с себя одежду.

Одарив Ника бесстыдной улыбкой, Бенни все-таки отвернулся.

У парня действительно есть вкус – Дейзи выглядит просто великолепно.

Нежно-кремового цвета тяжелый шелк пиджака-смокинга был отделан на лацканах атласом более темного оттенка, на брюках была такая же отделка по боковым швам. Если надеть под пиджак консервативную блузку, то в таком виде можно показаться на деловой встрече самого высокого уровня. Бенни же предложил к костюму блестящее золотистое бюстье, сразу же сделавшее наряд более сексуальным и более подходящим для званого вечера.

– Классно, Бенни! Просто идеально! – Дейзи поцеловала его в щеку.

– Как только Чен показал его мне, я сразу понял, что это твое, цыпочка.

– А он не против, что я его одалживаю?

– Нет, если ты вернешь его к завтрашнему ночному шоу.

– Это что – костюм для шоу трансвеститов? – Насколько Ник успел разглядеть, такую вещь надела бы любая женщина его окружения.

– Ты родился голеньким, дорогуша, и что бы ты ни надел потом, это будет называться костюмом. – Бенни расплылся в улыбке. – По крайней мере так говорит Ру Пол.

– Ну если Ру Пол так говорит…

– Именно. А с королевой не спорят.

Наблюдая за тем, как Бенни ловко красит и причесывает Дейзи, Ник снова вернулся к мысли о том, стоит ли рассказывать ей про Джея Фицджеральда. Он взвешивал все «за» и «против», но никак не мог прийти к окончательному решению и в конце концов подумал, что можно отложить разговор еще на один день. Надо было определиться, как преподнести ей сложившуюся ситуацию таким образом, чтобы у нее не возникло желания сразу же пнуть его в пах. Ник был уверен, что можно найти подходящие слова. Вот только какие?

Глава 20

– Славный вечер.

Отпивая из бокала мерло, Мо окинула взглядом приглашенных.

Рид поставил свой бокал на поднос проходящего мимо официанта и немного ослабил давящую шею бабочку.

– Да, наверное. Если ты считаешь, что выпить вина и отведать изысканной пищи – это и есть хорошо провести время.

Мо не донесла бокал до рта и посмотрела на мужа негодующим взглядом:

– Но ведь ты же сам предложил сюда прийти!

– Знаю. Просто я забыл, что такие мероприятия заставляют меня переживать приступы клаустрофобии.

Морин молча пронзила его взглядом своих синих глаз, и ему стало не по себе. Стараясь скрыть, что способен засмущаться от ее взгляда как двенадцатилетний шалун в присутствии директора школы, Рид скривил губы в улыбке и поднял очередной бокал:

– Ну ладно. Готов признать, что вино они подают неплохое. Но неужели этим людям больше нечего делать, как только восхвалять человека, которого и так без конца превозносят?

– Мне казалось, тебе нравится Джей Фицджеральд.

– Я неплохо к нему отношусь. Но тебе не кажется, что его постоянная потребность в лести чрезмерна?

– Ради Бога, Рид, ему просто нужно получить место посла. Я уверена, что он хочет, чтобы его имя мелькало в газетах – тогда конгресс будет все время помнить о его существовании.

– Ты, несомненно, права, – согласился Рид.

Мо напомнила ему, что именно он решил прийти на этот прием и что у него был определенный план действий, когда он это предложил. Зал был переполнен известными и уважаемыми людьми, но как раз это сейчас и нужно, чтобы спасти округлую задницу его супруги.

– Привет, старик, – услышал Рид.

«Что ж, очень вовремя», – подумал Рид, глядя, как в их сторону направляется Шелдон Фицхью.

В Шелдоне было что-то такое, что всегда вызывало у Рида улыбку. И не только сходство со столь любимыми Ридом лошадьми, которое Шелдону придавали длинное лицо и крупные зубы. В его внешности была какая-то милая бестолковость, и при взгляде на него просто невозможно было сохранять серьезное выражение лица.