Книга Темные силы - Елена Топильская

— Пусть приезжает в прокуратуру, — сказала я. — Я буду на месте.

Вот будет интересно, если ребята задержат заказчика по областному делу о похищении Паши Иванова, и в моем кабинете столкнутся два Эринберга…

— Извините, но Илья Адольфович не может покинуть офис до шестнадцати часов, а после этого улетает в Афины, — журчала секретарша. — Если бы вы смогли подъехать к нему в офис… Мы бы прислали за вами машину.

— Спасибо, не надо, — ответила я, мучительно решая, как быть с приглашением. Судя по всему, этот Эринберг — безвредное создание, тем более, что сам вышел на связь, значит, не боится. Но все равно, одной туда соваться не очень хочется. Жалко только, что опера сегодня все заняты, и Лешка где-то болтается. Можно, конечно, ему позвонить, попросить со мной съездить, но тогда у него свидание сорвется. А, была не была!

— Диктуйте адрес, — сказала я наконец в трубку. — Я сейчас приеду.

— Очень хорошо, — обрадовалась секретарша, наверное, получившая ценные указания заманить меня туда во что бы то ни стало. — Записывайте…

Она подиктовала мне адрес; не так уж это далеко, подумала я, доеду на такси.

— У ворот нажмите кнопку переговорного устройства, — дала мне последние напутствия секретарша, — скажите, что вы — Швецова, к Илье Адольфовичу. Охранник вас встретит и проводит.

Про себя я решила, что если офис будет выглядеть подозрительно, я одна туда не пойду. Зое я на всякий случай оставила адрес, предупредила, что поеду на такси по делам, и попросила, если вдруг меня начнут разыскивать опера, адресоваться мне на мобильник. И, уже выйдя на улицу, взмахнув рукой и остановив частника, я услышала писк моего телефона, извещавший о получении СМС-сообщения. Сев в машину и назвав адрес, я посмотрела, что пишут: оператор мобильной связи ставил меня в известность, что я подошла к порогу отключения связи. Черт, забыла положить деньги на счет.

Ну ладно, входящие телефон принимает пока, и если надо, то и Лешка, и опера меня найдут.

Частник высадил меня возле жёлтого особняка за кованой ажурной оградой. Нет, особняк выглядел очень солидно. Вряд ли Эринберг-злодей арендовал такое здание, а также штат охраны и секретаршу только для того, чтобы пустить пыль в глаза следователю прокуратуры.

Я решительно нажала на кнопку переговорного устройства и назвалась.

— Одну минуту, — вежливо ответили мне, —вас проводят.

Ровно через одну минуту к воротам но двору подошел высокий симпатичный молодой человек в черной униформе.

— Мария Сергеевна? — уточнил он, прежде чем открыть мне калитку.

Впустив на территорию, он повел меня по мощеной камнями дорожке к зданию. Магнитным ключом отпер двери и прошел вперед меня, придерживая тяжелую створку. Вслед за ним я поднялась по широкой винтовой лестнице на второй этаж и очутилась в просторной приемной. За полукруглой деревянной стойкой сидела миловидная девушка.

— Мария Сергеевна? — Она поднялась она мне навстречу с улыбкой. — Я доложу Илье Адольфовичу. А вы пока присядьте, — махнула она рукой в сторону низкого белого дивана за журнальным столиком, — посмотрите прессу. — Она выпорхнула из-за стойки и направилась в кабинет к Илье Адольфовичу, за массивную дверь в углу приемной. Скрывшись за этой массивной дверью, она довольно долго не появлялась, и я от нечего делать потянулась к газете, лежащей на стеклянном столике. Развернула ее и даже не успела испугаться, потому что как раз в этот момент бесшумно отъехала массивная дверь кабинета, и показавшаяся на пороге секретарша ласково сказала:

— Прошу, Мария Сергеевна, Илья Адольфович ждет вас.

Но я уже не была так безмятежна. Мне даже на миг показалось, что у секретарши выросли клыки, которыми она сверкнула, приглашая меня в пещеру людоеда. Но нет, никаких клыков, сверкали белоснежные, как в рекламе жевачки, зубы и приветливая улыбка. Никаких поводов для беспокойства, кроме бросившегося мне в глаза названия газеты, которую я так и не успела прочитать: «Раздвоенное копыто».

19

Я поднялась с низкого дивана и достала мобильный телефон. Но, начав набирать номер, вспомнила, балда, что исходящие у меня отключены. Попросить разрешения позвонить со стационарного телефона? А, бессмысленно: если я в ловушке, то мне все равно не дадут позвонить.

Секретарша тем временем стояла у открытой двери кабинета и выжидательно смотрела на меня, держа улыбку. Из угла приемной на меня так же выжидательно смотрел охранник, видимо, прикидывая, что если я не пойду, куда приглашают, добровольно, придется применить силу.

Я в нерешительности перевела взгляд с секретарши на охранника. Оба молчали и сверлили меня глазами, секретарша — с ласковой улыбкой. Делать нечего, я уже сделала шаг вперед, и тут у меня в руке зазвонил мобильный телефон.

— Але! — крикнула я в трубку.

— Маша, это я, — ответил мне слегка задыхающийся баритон толстого, но милого эксперта Панова. — Хотел спросить, ты дело Шаталова не нашла? Помнишь, я тебе рассказывал?

— Нет, а что? — так же задыхаясь, спросила я, и без паузы продолжила, — Панов, миленький, позвони операм, скажи, чтобы срочно забрали меня… — и продиктовала адрес под пристальными взглядами секретарши и охранника. Никто из них не бросился на меня отбирать телефон и затыкать рот. Я почувствовала себя по-дурацки: наверняка я все преувеличиваю.

— Хорошо, — сказал Панов. — Но ты послушай, чего сказать хочу. Сегодня виделся с Колей Скрябиным, экспертом из области, не знаешь его? Так вот, он мне сказал, что у них там домик сгорел по зиме, и знаешь, на кого записан был? На Шаталова. Я и подумал, вдруг он? Прикинул, тот Шаталов должен был освободиться в девяносто четверым году, пятнадцать лет тогда, в семьдесят девятом, получил. Это если без досрочного освобождения. Вдруг он? Вот смешно…

— Да, — сказала я. — Смешно.

— Эй, Маша? — забеспокоился Панов. — У тебя все в порядке?

— Да, — повторила я, как попка.

А что я еще могла сказать? «Спасите, я в логове сатанистов»? Глупо.

— Ладно, Маша, все сделаю. Пока.

— Спасибо, — сказала я онемевшими губами. Вот что я хотела спросить у областных коллег, но, дура, так и не спросила, все время забывала. Сразу надо было уточнить, на кого записан дом Эринберга, и бежать в архив читать дело Шаталова. Нога, значит, у Шаталова была сухая, и поэтому он успехом у женщин не пользовался… Хромал, значит. И манерами хорошими отличался… Лет пятьдесят ему сейчас, значит. А теперь уж что, уже поздно бежать в архив.

Я вошла в кабинет, и массивная дверь за мной захлопнулась. Если даже сейчас примчатся к особняку милицейские машины с мигалками, опера все равно сюда не войдут просто так, укрепленный особняк придется брать штурмом.

Да они и не будут брать его штурмом, а будут терпеливо стоять под воротами и ждать, пока я выйду. Можете будут ждать до тех пор, пока мой частично скелетированный труп не обнаружат где-нибудь в области, в канаве. Нет, это же надо так попасться! Нарочно не придумаешь!