Книга Князь Диодор - Николай Басов

– Ты бы, Густибус, с такими штуками поосторожней обошелся, – уронил Дерпен. – Неровен час, под ноги своим и бросишь, тогда уже не мы, а они с нами сделают, что хотят.

– Это почему же я под своих-то брошу? – немного взъярился маг.

– Почему, почему… От нервов. Боец ты не слишком опытный, с тобой в драке может и не такое произойти.

– Этого не будет, – твердо проговорил Густибус. И повернулся к князю.

– Делай, – согласился князь, – только замечание Дерпена тоже учитывай. Постарайся действовать без нервов, с самым холодным отношением и по весьма точному раздумью. Да, и еще… Лучше где-нибудь с краю двора, а то ведь драка может очень широкой получиться, придется из одного угла в другой перебегать, и тогда, если на это твое магическое облачко налетишь, оно… Опять же, против своих сработает. Кстати, оно надолго остается?

– Я же говорю, это не химическая штука, – по-прежнему нервно, но уже и раздраженно отозвался Густибус, – а магическая, вернее, полумагическая… Действует только на того, кто оказался над разбитой колбой. Он засыпает, падает и лежит… Долго. Я толком не знаю, никогда такими опытами не занимался, но если все получится, будут они, как миленькие, отбывать в прострации часа два, или даже больше. А после и на этом месте можно оказаться и ходить через него, и что угодно над ним совершать, оно будет уже дезактивировано.

– Только через два часа через него ходить можно? – Дерпен почти изумился.

– Да нет же! Ходить можно будет сразу. – Маг еще разок подумал, – ну, почти сразу, как только оно на кого-либо уже подействует. – Он еще разок что-то посчитал, возведя очи горе. – Да, при нынешнем положении созвездий, сразу, едва ли пять-семь счетов пройдет после того, как колба разобьется.

– Так тут и астрология замешана, – негромко проговорил батюшка. – Ох-хо-хонюшки… Не сподручно может выйти, восточник прав.

– Тогда – нормально, – кивнул Дерпен. – Даже, могу так сказать – полезная штука. Например, при операции, если руку или ногу приходится отнять.

– Давайте об этом не будем, хотя бы – пока… – Батюшка поднял голову. – А может, и не будет никакого нападения?

– Может, и не будет, – согласился князь. – Только лучше его все же ждать, – он усмехнулся, и едва заметно передразнил отца Иону, – «пока»…

В дверь библиотеки, где они сидели, просунулся Стырь. Вот он был радостен, как жених перед свадьбой. Перепоясался Диодоровой шашкой, ничего ему при этом не сказав, засунул за отворот камзола два пистолета, натянул на голову казацкую шапку. И еще Стырь все время улыбался, от чего его лицо становилось совсем уж глуповатым.

– Слуг предупредил? – спросил князь. – И еще, Стырь, ты бы мне саблю достал, а то шпага… Она и есть – шпага, даже погнулась заметно.

– Все сделано, – отрапортовал слуга, – наилучшим образом. Сабля тоже тебя ждет, с сухой одеждой, на твоей кровати.

– Тогда садись, пожуй чего-нибудь.

Стырь потер от возбуждения руки, уселся сбоку, на краешке дивана рядом с Дерпеном, и принялся отправлять себе в рот огромные куски ветчины с хлебом, и еще прикусывал лучком. Зеленый лук в начале зимы – это было необычно и казалось несравненно вкуснее всех изысков феризской кухни. Пусть даже лук и был парниковым, то есть, не слишком сочным, не духовитым и не острым.

Атеном покрутил головой, и спросил полупридушенным голосом. Очевидно, он переживал сильнее других, хотя уже почти и не боялся.

– А может, я все же… В посольство отправлюсь? Ведь доложить нужно, и кроме того, можно будет стражников сюда привести, тогда они не сунутся.

– Если все обстоит так, как я полагаю, – отозвался князь, – может, ты за ворота и выйдешь, но до конца улицы уже не дойдешь. Тем более, не доберешься до посольства.

– Думаешь, следят они за нами?

– А как же?.. Непременно следят, – отозвался Стырь с набитым ртом. Но тут же смутился, даже слегка покраснел. Бросил осторожный взгляд на князя, тот специально для него нахмурился. Стырь вскочил. – Ну ладно, спасибо за хлеб-соль, пойду еще разок все проверю.

Посидели, Атеном теперь нервничал, все время даже помимо своей воли оборачивался к окнам, чрезмерно внимательно всматривался в темень за переплетом, потом даже встал и отправился осмотреть двор.

– Можно прикинуть, с какой стороны они, скорее всего, появятся, – предложил Дерпен. Он тоже чувствовал, что это общее молчание – не дело, так и хорошим бойцам случалось разнервничаться.

– Нет, подумаем о другом, – решился князь. И кратенько пересказал свой разговор с королем Фалемотом. Закончил он так: – Я вот что подумал, если кто-то каким-либо образом заставил короля все же сделать эти займы, ну, допустим, получил возможность управлять им, словно бы марионеткой…

– Так ты не веришь все же в оборотня? – спросил мельком батюшка.

– Я стараюсь думать обо всем, – пояснил князь. – Итак, король, в силу тех или иных обстоятельств, возможно, все же займы эти сделал… А я подумал, может, ему создали впечатление того, что этого не было? Что скажешь, Густибус, ты же у нас специалист по таким штукам? Ведь существует, я где-то слышал, «ложная память»?

– Нет, князь. Если тебе нужно мое мнение – это почти невозможно… То есть, да, заставить человека делать что-то без его воли – такое бывало, и в книгах старых весьма много об том написано. Но чтобы при том еще и сознание, и память исключить… Нет, это невозможно, это магия такой меры, такой силы, что… Такого мага любой студент почувствовал бы за сотню миль. Не водится уже таких, – он чуть сбился, – по-крайности, в нашей части света.

Молчание, нездоровое и нежеланное, снова могло возникнуть. Да и Густибус разговорился, князь не мог не воспользоваться моментом. Он спросил:

– А что ты выяснил по моему поручению?

И тут выяснилось, что Диодор просил мага в эти дни выяснить, что известно про человечьего оборотня по старым местным легендам. И что написали об этом и магики прошлых лет, и отцы церкви, которые не могли, конечно, не трактовать этот феномен со своей стороны. Густибус приосанился даже, хотя и неуверенность в нем стала заметней. Такой вот был он человек, что обе крайности возникали в нем одномоментно.

– Я проштудировал по твоей просьбе, князь, только два кодекса… Беды Справедливого, который много занимался природой человека как таковой, и Лусианты Святой, это, так сказать, взгляд обывательской церкви… Не Высокой Церкви, не высших ее иерархов и мыслителей, а упрощенное представление, склонное к легендам и сказкам, профанное мнение, если угодно. И вот что оказалось, человеческое оборотничество когда-то существовало, но потом исчезло. Совсем исчезло. Разумеется, тут многое зависит от крови, от родства, как Беда предупреждает, нужно кровно принадлежать к семье, где это было замечено, чтобы опасаться того же в детях… – Густибус чуть отвлекся, глаза у него слегка затуманились. – Тогда, во времена Беды, шла подлинная война с волшебством и волхованиями, и его утверждение, вероятно, многих спасло от костра или виселицы, потому что желание нечистых на руку губителей переложить собственные какие-нибудь преступления на других, обвинив их в колдовстве и таком-то оборотничестве, было распространенным…