Книга Безнадежность - Колин Гувер

Я поворачиваю к нему голову.

— «Нет» что?

Он смеётся, всем своим видом демонстрируя разочарование:

— Постоянно забываю, какой ты у меня чайник. Это что-то вроде электронной читалки, только вместо книг показывает фильмы и телепередачи. Одно нажатие кнопки — и можно смотреть всё что угодно.

— Без рекламы?

— Без, — отвечает он гордо. — Ну что?

— А у тебя есть «Придурок»[9]? Обожаю этот фильм.

Он опускает руку на грудь и выключает телек. Долго молчит, потом громко, демонстративно вздыхает, дотягивается до тумбочки, кладёт на неё пульт и поворачивается ко мне.

— Мне уже не хочется смотреть кино.

Он дуется? Что я такого сказала?!

— Ну и ладно, мы не обязаны смотреть «Придурка». Выбери что-нибудь сам, а то ведёшь себя, как ребёнок, — смеюсь я.

Он некоторое время молчит, глядя на меня с непонятным выражением лица. Потом кладёт руку мне на живот, обхватывает мою талию и притягивает к себе.

— Знаешь, — говорит он, окидывая меня медлительным, дотошным взглядом, — я многое могу стерпеть. — Он обводит кончиком пальца узор на моём платье, осторожно касаясь моего живота. — То, как действует на меня это платье. — Поднимает взгляд на мои губы. — Я могу терпеливо смотреть на твой рот, даже когда у меня нет возможности прикоснуться к нему губами. Могу терпеливо слушать твой смех и думать о том, что мне хочется выпить его весь, накрыв твой рот своим. — Его губы приближаются к моим, в голосе звучат божественные лиричные ноты; моё сердце откликается безумным биением. Он легонько целует меня в щёку, тёплое дыхание щекочет мою кожу, когда он продолжает: — Я могу стерпеть даже то, что я миллион раз прокручиваю в голове воспоминание о нашем первом поцелуе. Что я почувствовал тогда. Как ты звучала. Как ты взглянула на меня за мгновение до того, как наши губы встретились.

Он приподнимается, перекидывает через меня ногу и устраивается сверху, перенеся вес на колени. Ладонью обхватывает мои запястья и забрасывает руки над моей головой. Я впитываю каждое его слово, ловлю каждое его движение.

— Но знаешь, что я не могу стерпеть, Скай? Что доводит меня до безумия, от чего мне хочется всю тебя покрыть поцелуями? «Придурок» — твой самый любимый фильм. И знаешь что? — Он склоняется ко мне, и наши губы встречаются. — Это невероятно, фантастически трахательно, и я уверен, что нам просто необходимо пообжиматься.

Его игривость вызывает у меня смех, и я соблазнительно шепчу ему в губы:

— Он ненавидит эти банки.

Он стонет, целует меня и отстраняется.

— Ещё раз. Пожалуйста. Слушать, как ты произносишь фразы из фильмов, даже более эротично, чем целовать тебя.

Я смеюсь и выдаю другую цитату:

— Оставьте в покое эти банки!

Он шаловливо стонет прямо мне в ухо:

— Умничка. Ещё. Ещё разок.

— Это всё, что мне нужно, — дразняще продолжаю я. — Пепельница, ракетка, пульт и лампа… это всё, что мне нужно. Больше мне не нужно ничего, ни единой вещи.

Он уже хохочет в голос. Мы с Шесть пересматривали этот фильм несчётное количество раз, и Холдер удивился бы, узнав, сколько ещё цитат я могу выдать.

— И это всё, что тебе нужно? — иронически вопрошает он. — Скай, ты уверена?

Его мягкий голос полон соблазна, и если бы я сейчас стояла, мои трусики, без сомнения, уже валялись бы на полу.

Я мотаю головой, и улыбка сползает с моего лица.

— Ты, — шепчу я. — Мне нужны лампа, и пепельница, и ракетка, и пульт… и ты. Это всё, что мне нужно.

Он смеётся, но вскоре замолкает. Снова обращает взор к моим губам, и изучает их с таким выражением, словно строит скрупулёзный план, что он с ними будет делать в ближайший час.

— А мне нужно тебя поцеловать.

Его рот впивается в мой, и в это мгновение он и в самом деле всё, что мне нужно.

Он нависает надо мной, опираясь на локти и колени, яростно меня целует, но мне хочется ощутить его на себе — всего, целиком. Руками я ничего не могу сделать — он по-прежнему держит их над моей головой, рот тоже занят и для произнесения слов непригоден. В моём распоряжении лишь один способ — приподнять ступню и толкнуть Холдера в колено, что я и делаю.

В то мгновение, когда Холдер падает на меня, я ахаю. И громко. Я не учла, что подняв ногу, попутно задеру и подол своего платья. Совместите этот факт с туго натянутой жёсткой тканью холдеровых джинсов, и вы поймёте, что не ахнуть было невозможно.

— Охренеть, Скай! — выдыхает он, на мгновение оторвавшись от моего рта, которым завладел целиком. Он уже запыхался, а ведь мы обжимаемся не больше минуты. — Господи, ты потрясающая. Спасибо, что надела это платье. — Между поцелуями бормочет мне в рот: — Мне очень… — Целует в губы, спускается по подбородку к шее. — Мне очень… нравится… это платье.

Он дышит так тяжело, что я с трудом различаю его бормотание. Спускается ниже и целует ямку между ключицами. Запрокидываю голову, давая ему пространство для манёвра. Его губы ждёт радушный приём везде на моём теле. Он отпускает мои руки и скользит ещё ниже, приближая губы к моей груди. Ладонь ложится мне на бедро и медленно скользит по нему выше, окончательно задирая платье. Но добравшись почти до самого верха, останавливается и вцепляется в бедро, словно по приказу хозяина: не продвигаться дальше.

Я выгибаю спину, надеясь, что он воспримет намёк: его рука может отправляться куда вздумается, никто её не остановит. Я не хочу, чтобы он усомнился или хотя бы на секунду подумал, что я колеблюсь, стоит ли двигаться дальше. Я просто хочу, чтобы он делал всё, что пожелает, потому что мне это необходимо. Мне необходимо, чтобы сегодня он покорил столько первых разов, сколько получится, потому что мной овладела жажда — пройти их все.

Он принимает мои намёки, и его ладонь скользит к внутренней стороне моего бедра. Само предвкушение его прикосновения вызывает спазм во всех моих мышцах. Его губы наконец спускаются ниже, к моей груди. Похоже, следующий шаг — снять платье, чтобы добраться до того, что под ним, но для этого Холдеру понадобятся обе руки, а меня вполне устраивает положение той, что лежит между моих бёдер. Немного бы повыше, но я абсолютно против того, чтобы он её оттуда убирал...

Я обхватываю ладонями его лицо, заставляя его целовать меня ещё крепче, затем роняю руки на его спину.

Он всё ещё в рубашке.

Нет, так не пойдёт.

Протягиваю руки к его животу и стаскиваю с него рубашку через голову. Вот только я упустила из внимания, что ради этого ему приходится оторвать руку от моего бедра. Наверное, я тихонько хнычу, потому он улыбается и целует меня в уголок рта.