Книга Сплетающие сеть - Виталий Гладкий

– Нет проблем… – Я быстро достал паспорт и протянул его рослому "спецназовцу" – чтобы выручить онемевшего Зосиму.

– Понятно… – Небрежно пролистав документ, он вернул его обратно. – А вас что, все это не касается? – спросил рослый Зосиму.

– Дык, это… Ну… – Зосима беспомощно развел руками.

– Что значит "ну"? Паспорт есть?

– Дома, – ответил я за своего приятеля. – Он никогда не берет с собой документы.

– Почему?

– А его тут каждая собака знает.

Я ответил с подтекстом: мол, если кто здесь и чужой, так это вы, господа хорошие.

– Ладно, дед, вопрос с документами замнем для ясности… Что везете?

Вот и дождались главного, ради чего затевался весь этот сыр-бор.

– Себя везем. – Я постарался улыбнуться как можно простодушней.

– А сена зачем столько?

– У нашей кобылы аппетит, как у сказочного дракона. Не поест вволю – не поедет.

– Ну-ка, дед, подвинься… – С этими словами крепыш заставил Зосиму слезть с телеги. – Сейчас мы посмотрим, что там у вас под сеном.

Я уже давно стоял на земле, краем глаза не забывая следить за снайпером, пытавшимся держать нас на прицеле. При этом я черепашьим шагом постоянно перемещался, стараясь, чтобы между ним и мною, на линии огня, всегда находился хмырек с автоматом.

Низкорослый действительно был лохом, так как забыл все наставления своего дружка, засевшего в зарослях с винтовкой. Держа автомат наизготовку, он бестолково топтался рядом со мной, закрывая меня своим телом; правда, не без моей помощи. А ведь, по идее, не безобидный старик Зосима, а я был главной целью.

Крепыш переворошил выстроенный мною на телеге шалашик основательно; он даже не доверил это "важное" дело своему напарнику. Наверное, старший полагал, что Каролина (искали ее, а не меня, в этом я теперь был уверен на все сто) была родной сестрой робота-терминатора, который мог принимать любые формы; в данном случае – деревянного дна телеги.

На наше счастье до ружей он не добрался, так как они были прикрыты мешковиной и лежали впереди, где сена было всего ничего. Видимо крепыш все-таки не был до конца уверен, что девушка способна истончаться до толщины дерюжки.

Когда старший закончил обыск, в его голосе зазвучала неуверенность вместе с раздражением:

– Все, свободны! Отваливайте.

– Слушаюсь, гражданин начальник! – Я шутливо козырнул – будто попался на уловку и считаю их людьми военными. – Зосима, очнись. Бери кнут и разогревай Машку. Пусть наддаст ходу – по этой паршивой дороге путь к полустанку не близкий.

Последнюю фразу я сказал с нажимом. Чтобы они хорошо ее услышали. Дело в том, что примерно через два-три километра находилась развилка; одна дорога вела на полустанок, а вторая – в райцентр и на станцию. Вот пусть и гадают, в случае чего, куда мы свернули. Фактор времени – серьезный фактор…

Когда мы уже готовы были скрыться за поворотом, я оглянулся. Здоровяк, прижав к уху мобильный телефон, что-то говорил, для убедительности жестикулируя. Наверное, докладывал боссу результаты проверки и советовался с ним, правильно ли он сделал, отпустив нас на все четыре стороны.

– Зосима, включай пятую скорость! – рявкнул я на ухо своему приятелю, который никак не мог отойти от стресса. – Дай Машке под хвост, чтобы она ракетой полетела!

– Зачем?

– Эх, деревня… Рви быстрее когти, пока эти костоломы не передумали.

– Понял… Но, пошла! Но! – Зосима со всего размаху огрел Машку кнутом. – Давай, родимая, давай, жми!!!

Телега с грохотом понеслась по дороге, на поворотах едва не задевая растущие возле дороги деревья.

– Другой компот… Следи за дорогой!

Машка была очень обидчива. Обычно Зосима обходился без кнута, в основном действовал уговорами. Но иногда они ссорились, и кобыле, как младшей по рангу, а значит безответной, доставалось по полной программе.

Но Машка была еще та скотинка. Злопамятная, как сиамская кошка, и вредная, словно злонравная жена, кобыла выбирала своеобразный способ мести обидчику – то есть, Зосиме. Прижав уши к голове, и закусив удила, Машка перла, не выбирая дороги, с такой скоростью, что становилось жутко.

Я однажды имел возможность прокатиться на телеге, когда кобыла показывала свой норов. Как живым остался, не знаю…

Однако сегодня мне было до лампочки, расколошматит она телегу о пни или нет. Главное заключалось в другом: мы должны были убраться подальше от липовых "спецназовцев", которые могли в любой момент изменить свое решение.

Значит, ищут все-таки Каролину. Похоже, я не представлял для них никакого интереса, что меня воодушевляло.

А ведь я был на грани срыва… Я зябко передернул плечами и покрепче вцепился в телегу.

Был. Несмотря на браваду. Меня так и подмывало забрать у хлюпика, подошедшего чересчур близко, автомат, чтобы окропить заросли, где засел снайпер, свинцом. А затем разобраться с крепышом. У меня не было полной уверенности, что нас отпустят живыми, и в какой-то момент я уже намеревался пойти на безрассудный шаг.

Однако не пошел. Испугался? Возможно. Не боится только дурак. Когда смерть рядом, в двух шагах, ситуация видится несколько по-иному, нежели ты разбираешь ее в тиши кабинета за письменным столом, читая в книге описание эпизода.

Как бы там ни было, но гроза прошла стороной. Как долго продержится затишье? Не знаю. Мало того – даже не предполагаю.

Затишье… Затишье перед бурей.

Глава 23

Кто не бывал в современной провинциальной глубинке, тот просто не знает жизни. Настоящей жизни. Она мало похожа на ту, что бурлит в столице или, например, Питере. Нынешнее бытие кажется осколком из далекой эпохи – от зазеркалья под названием НЭП, вдребезги растоптанного сапогами красных коммунаров.

Унылые магазины эры развитого социализма, бельмастые и в нищенском отрепье, соседствуют с шикарными бутиками и разнообразными "шопами" недоразвитой демократии, отделанными импортной плиткой под дорогой итальянский мрамор.

Блистающие свежей краской и никелированными деталями заграничные машины подчеркивают убогость самодельных лотков и прилавков, на которых процветает дикая торговля всякой всячиной.

Расфуфыренные путаны, раскрашенные во все цвета радуги, брезгливо сторонятся попрошаек. Их не так и много по сравнению с большими городами, но на фоне гулящих девок, одетых с иголочки, и недавно отремонтированных фасадов в центральной части райцентра, вопиющая нищета несчастных кажется особенно вызывающей.

Провинциальный народ ходит неторопливо, даже безмятежно (если смотреть со стороны), – будто в сонном царстве. Людям глубинки спешить некуда: работы нет, зарплаты тоже, цены в "шопах" такие, что лучше не смотреть – чтобы лишний раз не расстраиваться, а в остальном – все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…