Книга Смятение чувств - Мэри Бэлоу

И опять она почувствовала прежнюю атмосферу, хотя они уже не были в доме на Портмэн-Плейс. Ту самую трудно определимую атмосферу, которая породила в ней беспокойство. И потому она не упомянула ни единым словом вечер, проведенный у Шереров. Большую часть пути по лондонским улицам они провели в молчании.

– Я хочу, Ребекка, чтобы все завтрашнее утро ты пролежала в постели, – спокойно сказал Дэвид, когда они уже приближались к дому. – После полудня мы отправимся в Стэдвелл.

– Завтра? – спросила она. – А я-то полагала, что мы не уедем до пятницы.

– Мне бы хотелось, чтобы ты была дома, – ответил он. – Там ты сможешь отдохнуть по-настоящему. Здесь уже больше нет смысла оставаться.

– Завтра вечером к нам на обед собирались прийти Хорас и Дениза, – напомнила она.

– Я им пошлю извинения, – сказал он. – Они поймут. Ведь они осведомлены о твоем состоянии. Мы едем домой завтра после полудня, когда ты как следует отдохнешь.

– Хорошо, Дэвид. Все в порядке, – согласилась она. Ребекка почувствовала огромное облегчение. Внезапно она захотела очутиться дома. Дома нужно было так много сделать. Там между нею и Дэвидом не повисает молчание. Им всегда есть что обсудить. Дома они друзья. Да-да, это не преувеличение! Они – друзья.

Ребекка ужасно хотела вырваться из атмосферы, в которой оказалась сейчас. Вокруг – Лондон, сплошной Лондон. Жизнь в большом городе не по ним. Здесь слишком много времени для безделья и совершенно нечем себя занять. В этом-то и вся беда. А теперь все эти неприятные ощущения еще больше усилил тот ужасный человек. Как только они покинут Лондон, исчезнет и эта атмосфера.

– Будет так приятно оказаться дома, – сказала она. Дэвид впервые взглянул на нее.

– Да, – откликнулся он. – Да, конечно.

* * *

Удивительно, как быстро то или иное место может стать домом. Стэдвелл принадлежал Дэвиду с самого его рождения. Но он жил там лишь последние два месяца. И все-таки, когда он сошел вместе с Ребеккой с поезда и увидел, что их ждет все тот же ободранный, старомодный экипаж, который встречал их в день свадьбы, для Дэвида возвращение домой стало воистину прекрасным. Сердце его затрепетало еще больше, когда он бросил первый взгляд на Стэдвелл: да, несомненно, это его родной дом. Запущенность по-прежнему ощущалась очень сильно. Но хорошо, что ветви деревьев больше не закрывали выходящие на запад окна, а на лугу за рекой и мостом не цвели маргаритки. И мраморных львов подняли снова на колонны у ворот, ведущих в поместье.

После менее чем двухнедельного отсутствия Дэвид чувствовал себя разбитым. Врач не обещал благополучного исхода и не назначил Ребекке лечения, на что Дэвид так надеялся. Создавалось впечатление, что Ребекка почти непременно вновь потеряет ребенка. От этой мысли Дэвид приходил в отчаяние. Он так хотел ребенка, который стал бы для него единственным реальным связующим звеном с Ребеккой, единственным напоминанием об их слишком короткой интимной близости. И Дэвид еще неистовее хотел видеть Ребекку счастливой. Он не мог забыть выражение ее лица, когда она сказала ему, что хочет ребенка больше всего на свете.

Дэвид почувствовал громадное облегчение, уехав из Лондона и избавившись от страшного беспокойства, которое принесла их поездка. Чего, например, стоило, что из всех знакомых он встретил именно Джорджа Шере-ра?! Достаточно было увидеть лицо Шерера, чтобы все прошлое нахлынуло вновь. Дэвид вспомнил, когда он до этого в последний раз видел его лицо. А Синтия Шерер, с которой в отсутствие Ребекки развлекался Джулиан?!

Это было отвратительно. Дэвид надеялся, что он больше никогда не увидит Шерера с женой. Теперь же он признал, что всегда допускал возможность того, что их пути когда-нибудь снова пересекутся. Но даже при этом Дэвид был уверен, что Шерер так же, как и сам Дэвид, не захочет, чтобы воспоминания опять выплыли на поверхность. Ведь этот человек вынужден был жить с мыслью, что его жена оказалась ему неверна.

Однако Шерер отнюдь не уклонился от воспоминаний. Дэвиду очень быстро стало ясно, что, приглашая его и Ребекку на обед, сэр Джордж задался целью унизить и наказать свою жену. Если он и испытывал глубокую благодарность к Дэвиду, то она практически сошла на нет, как только Шерер познакомился с Ребеккой и узнал, что она прежде была женой Джулиана. Дэвид понял и то, что Синтия Шерер в отличие от Ребекки знала истину. Ей явно было известно, что Дэвид убил ее любовника и спас жизнь ее мужа. Во время этого ужасного вечера она, вне всяких сомнений, чувствовала себя наказанной.

С тех пор Дэвид и Ребекка никогда обо всем этом не упоминали.

Они с радостью вернулись к своему обычному образу жизни, которого придерживались в Стэдвелле с момента свадьбы. Правда, теперь Дэвид не позволил бы Ребекке ходить так много, как раньше. А вскоре она уже и не смогла бы ходить вообще или подниматься с кровати более чем на несколько минут. Дэвид намеревался быть в данном вопросе непреклонным, хотя и не был уверен в том, что ему это удастся. Между собой они не заговаривали на эту тему, но оба были исполнены решимости сделать все возможное для того, чтобы спасти свое дитя.

– Мне нужно чем-то занять руки и голову, – однажды сказала она ему за ленчем, посетовав на то, что ей пришлось, перед тем как лечь в постель, проследить, чтобы помощница поварихи отнесла утром корзины с продовольствием в четыре коттеджа.

– Я чувствую себя полностью бесполезной, Дэвид, и это огорчает меня. Не взяться ли мне за шитье штор для школьного класса? Сейчас он выглядит совсем голым. Я могла бы этим заняться. Правда?

– Да, – ответил Дэвид. – Но только до того момента, когда ты должна будешь перейти на полный постельный режим. – Он радовался, что Ребекка не хотела поддаваться скуке, хотя и недоумевал, как она справится с необходимостью – если это понадобится – провести целый месяц в постели. Он не хотел заострять внимание на этой мысли. Конечно, у них множество соседей, которые будут только рады навещать их и проводить время с Ребеккой. Все они вскоре узнают о ее состоянии.

Ребекка послала за тканью и с энтузиазмом принялась за работу. Но этим дело не закончилось.

– Дэвид, – сказала она ему за чаем примерно неделю спустя после своего возвращения домой, когда он встретил собиравшихся уже уходить леди Шарп и Стефани и проводил их вниз, – Дэвид, у меня возникла идея. Я думаю, что ее можно осуществить, и она поможет нам решить несколько проблем. Правда, потребуются известные затраты.

Казалось, что Ребекка очень не любит обсуждать денежные проблемы, считая, что они с Дэвидом превратились в нищих, снизив аренду и повысив заработную плату.

– Что, чай остыл? – спросил он, наливая себе чашку. – И что же это за идея?

– Чай, может быть, и не холодный, но слишком перестоял, – сказала она, с отвращением глядя на темно-коричневую жидкость в его чашке. – Я позвоню, чтобы принесли еще.

Но он придержал жену, когда она захотела подняться.

– Каковы же затраты? – спросил он, размешивая сахар в чае.