Книга Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Марина Рыбицкая

– Все! Ничего из этого не восстановимо!

– Ошибаешься, любовь моя, – заверил меня Ник, снова усаживая на стол и продолжая раздевать. Причем умело действовал и сверху и снизу одновременно. Постепенно рубежи пали, и я осчастливила его своими трусиками.

– Джулиэн… – В кабинет с топотом ворвалась Марча, за ней так же стремительно Анна, загораживая ей обзор.

– Я же сказала – она занята!

Допрыгались по моему офису они до того, что оказались обе по уши в цветах и присыпанные лепестками, как покойницы.

– Теперь мы квиты! – нахмурилась я, приходя в себя и одергивая юбку. – Обмен трусами – не грабеж, а нота протеста! Сгинь отсюда!

– Только если ты пообещаешь со мной сегодня поужинать! – тут же согласился Никос. – Или пообедать.

– Ни за что! – выпалила я, пытаясь срочно придать себе презентабельный вид.

– Я очень извиняюсь. – В кабинет сунулась рыженькая девушка. – Тут вам цветочки прислали, брать?

Убью! С особой жестокостью! И меня даже строгое начальство – и то оправдает!

Девушку спасла Анна. Со стоном отчаяния она на четвереньках выползла из клумбы с корзинами:

– Скажите, мистер Корзидис, вы только в Нью-Йорке цветы скупили? Или остальные штаты тоже пострадали?..

– Мои вроде бы все здесь, – озадачился Ник и даже выпустил меня из рук. Это он зря сделал! Ей-богу! Я попыталась сбежать и, в который раз поскользнувшись, проехалась по акватории крейсером-флагманом, вздымая кормой лепестки, и присоединилась к дамам в укрытии. Аминь.

– Ты их что, в лицо узнаёшь? – Я уже стонала. Нет, я понимаю, что месть, мстя и ты ды, но окончить жизнь в цветочках – чистой воды издевательство! Даже бордовая помада на белых штанах меркла перед этой перспективой.

– Нет, мы с ними не знакомы, – заверил меня Никос, протаптывая народную тропу к памятникам архитектуры, кои мы с девочками сейчас представляли.

– Это вам от мистера Фака. – В кабинет вплыла скромная корзинка из пятнадцати желтых роз. – На карточке указано.

– Факса, – строго поправила я, скрывая рвущуюся улыбку.

– Это кто такой… с говорящей фамилией? – раздул ноздри греческий ревнивец.

– Это тебя не касается! – отрезала я. – Я свободная…

Меня выдернули из клумбы и заткнули рот поцелуем. Через три минуты я уже была согласна – «не свободная… одинокая!»

– Бу-бы-бу! – высказалась я ему прямо в гланды. Четко и с нужной твердостью в писке.

Никос внимательно выслушал, не прерывая столь приглянувшегося ему занятия, и отреагировал истинно по-мужски. Крепче прижал к себе и конкретно, на примерах показал, что он по этому поводу думает. То, о чем он в этот момент думал, впечатлило меня еще в прошлый заезд, а сейчас навевало щемящую ностальгию.

– Девушка, – Казидис на секунду от меня оторвался, но бдительно упаковал в смирительную рубашку из своих рук, – скажите мистеру, которому сильно не повезло с умом и фамилией, что Джул Казидис хватает внимания и цветов и без его жалкого помойного веника!

– Я, конечно, скажу… – состроила ему глазки рыженькая и подписала себе увольнение. – Только кто такая Джул Казидис?.. – И была тотчас принята обратно. Мысленно.

– Вы ее не знаете! – рыкнула я, посылая сигналы бедствия Анне и Марче, которые, похоже, просто унюхались в хлам и теперь ни на что вербально, а также невербально не реагировали. – Это одна знакомая…

– Очень близкая знакомая! – Попытку бегства пресекли в зародыше. – Ну на-а-астолько близкая…

– ВСЕ ВОН! – На что-то меня все же хватило.

Начальственный рев помог. Смело всех, вместе с половиной конфет и букетов. И пускай. Хоть кто-то подаркам порадуется!

– Никос, отстань от меня по-хорошему! – попыталась я действовать дипломатично и ощутимо ткнула его пальцем между ребер.

Ноль внимания. Точно, старею.

– Нет, ни по-хорошему, ни по-плохому я от тебя не отстану, – нахально заявил обнаглевший Казидис, довольно сверкая обсидиановыми зенками. – И не надейся, радость моя. Будет нужно – опять украду!

– Наивный, – фыркнула я. – Думаешь, меня это удержит? У тебя неделя сроку для возврата долга, а ты бездарно тратишь время в моем кабинете. Или эти цветы в знак похорон твоей компании?

– Нет! – сжал он зубы и поиграл желваками на щеках. – Я просто хотел подарить тебе цветы, а ты!..

– А я не оценила? – Я все же вырвалась и сейчас мелким шагом, семеня пробиралась по минному полю к противоположной двери, за которой скрывалась гардеробная.

Прыжок гуманоидного хищника.

– Никос, не сходи с ума!

– Я сошел с ума еще год назад! – набычился он. Добил: – Теперь это состояние перманентное и привычное!

– Слушай, давай ты пойдешь к себе в компанию, а я еще поработаю, – выдвинула предложение, добираясь все-таки до вожделенных шмоток.

– Еще кого-нибудь разоришь? – тихо спросил Ник. – Или это только мне такое счастье привалило?

– Ты – эксклюзивный экземпляр, – сделала я ему крайне сомнительный комплимент. – Ради тебя я готова даже на такие жертвы, как получить еще больше денег!

– Все же ты стерва! – вспылил Никос и сразу стал похож на себя прежнего.

– Добро пожаловать домой! – оскалилась я, сдувая прядь со лба. – Сам уйдешь или снова охрану позвать? Учти! У меня там только мужики, на цветочки не поведутся!

– Я еще вернусь! – пообещал Казидис, выскакивая из кабинета по коробкам и корзинам.

– Не сомневаюсь! – пробурчала себе под нос жертва сексуального произвола.

После его ухода подошла к окну. Открыла фрамугу и начала гадать на корзинах: «Любит – не любит», по одному выкидывая букеты в окно.

Глава 25

Если враг оказался вдруг и не враг и не друг, а глюк?

Примерно девять месяцев назад

Тихо журчал кондиционер. Веяло легким ароматом кипариса и можжевельника. Йоргос с Никосом надирались в прихожей малой виллы в старогреческом стиле – с бордово-сине-золотой обивкой чехлов мебели и ламбрекенами, со стенами из облагороженного бело-серого камня и дощатым потолком. Шершавый пол, мощенный большими керамическими плитами под камень светло-бежевого цвета, дарил ощущение объема и света, прохлады. По такому приятно в жару ходить босиком.

Два дивана в углу друг против друга. На них удобно расположились наши альфа-самцы. Между ними – прозрачный столик с подносом. Выпивки хватает – закуски… закуску, гм, опустили. Видимо, убрали за ненадобностью.

Красивый беломраморный камин (с моей точки зрения – непонятно зачем, сибирских морозов тут отродясь не бывало) с мелкими чугунными скульптурами и парой фарфоровых блюд на полочке навевал умиротворение. По периметру неправильной пятиугольной комнаты – каменный же приступок, на котором наставлены редкие безделушки и одна красивая ваза с декоративными веточками.