Книга Клуб адского огня - Том Нокс

Два часа тянулись утомительно долго. Когда все вопросы были заданы, миссис Клонкерри проводила детективов к выходу. Проницательный взгляд ее голубых глаз был устремлен в Форрестера, не на него, а именно в него. Ее лицо с орлиным носом имело немалое сходство с фотографией Джейми Клонкерри, которую Форрестер изъял из документов Империал-колледжа. Красивое лицо с высокими скулами. Мать в молодости, несомненно, тоже была красавицей и сейчас оставалась стройной, как фотомодель.

— Инспектор, — сказала она, остановившись в дверях, — я хотела бы верить, что Джейми не делал… не делал этих ужасных вещей. Но… но…

Она осеклась. Муж все так же бессловесно маячил у нее за спиной, его алые носки словно светились в темноватом холле.

Форрестер кивнул и пожал женщине руку. По крайней мере, они получили подтверждение своим подозрениям. Но к тому, чтобы найти Джейми Клонкерри, не приблизились ни на шаг.

Полицейские захлюпали по лужам к машине. Дождь наконец-то ослаб, пусть немного.

— Итак, мы знаем, что это он, — сказал Форрестер, забираясь на сиденье.

Бойжер включил двигатель.

— Похоже на то.

— Но где его искать, будь он неладен?

Выбрасывая из-под колес мокрый гравий, автомобиль выкатился на извилистую дорогу. Теперь им предстояло пробираться по узким деревенским улочкам до автострады. А там — до Лилля. Когда они ехали через Рибмон, Форрестер заметил маленькое, скромное французское кафе, приветливо манившее огнями сквозь промозглую серость.

— Как насчет перекусить?

— Я с удовольствием.

Они припарковались на Плас-де-ла Революсьон. Над тихой площадью господствовал огромный, гнусного вида мемориал погибшим на Первой мировой. Эта жалкая деревушка, размышлял Форрестер, наверное, оказалась в самой гуще сражений. Он представил себе, что тут творилось в разгар наступления на Сомме. Томми[19], шатающиеся по борделям. Раненые в санитарном транспорте, мчащемся к палаткам полевых госпиталей. Непрерывные разрывы снарядов на расстоянии всего нескольких миль.

— Странное место для жизни, — заметил Бойжер. — Вам не кажется? Вот вы поселились бы здесь? Если бы у вас было много денег.

— Я и сам подумал об этом. — Форрестер не мог оторвать взгляда от фигуры благородно агонизирующего французского солдата, увековеченного в мраморе. — По-моему, если кто-то решает переехать во Францию, то выбирает Прованс или что-нибудь в том же роде. Корсику.

— Канны. В общем, где есть солнце. А не этот… писсуар.

Они подошли к кафе. Уже взявшись за ручку двери, Бойжер вдруг сказал:

— Не верю я.

— Ты о чем?

— Не верю в мамашины слезы. Сомневаюсь, что они не при делах. Что-то есть во всем этом странное.

Других посетителей в кафе не было. Вытирая руки засаленным полотенцем, подошел официант.

— Жареный стейк? — спросил у спутника Форрестер. Французский он знал как раз настолько, чтобы сделать заказ. Бойжер кивнул. Форрестер улыбнулся официанту. — Deux steak frites, s'il vous plaît. Et un bière pour moi, et un…[20]

Бойжер вздохнул:

— Пепси.

Официант вежливо поблагодарил и исчез.

Сержант вытащил смартфон «Блэкберри» и углубился в Интернет. Форрестер видел, что его молодого напарника посетила какая-то светлая идея — тот смешно высунул кончик языка, словно школьник, решающий арифметическую задачу. Пока Бойжер лазил по Google, Форрестер молча потягивал пиво. Наконец финн откинулся на спинку кресла.

— Ну вот. Действительно, кое-что интересное.

— Что?

— Я прогнал через Google фамилию Клонкерри и название Рибмон-сюр-Анкр. А потом то же самое, но просто с Анкром.

— Ну и…

Бойжер подмигнул и расплылся в победоносной улыбке.

— Ну и вот, сэр. Лорд Клонкерри в Первую мировую войну был генералом. И в шестнадцатом году стоял где-то здесь, совсем рядом.

— Мы и так знаем, что у них в роду было много военных…

— Да, конечно. — Бойжер улыбался все шире. — Вы только послушайте.

Он прочел выписку, которую сделал прямо на бумажной скатерти:

— «Летом тысяча девятьсот шестнадцатого года лорд Клонкерри заслужил весьма дурную известность своими поразительно безрезультатными атаками на неприступные немецкие позиции. Таких потерь, как в его части, не было ни у одного другого британского генерала за всю войну. После чего Клонкерри прозвали Мясником из Альберта».

Это было и впрямь очень любопытно. Форрестер внимательно смотрел на помощника.

Бойжер поднял палец и процитировал дальше:

— «Кровавая бойня, которой подверглись войска под командованием Клонкерри, вновь и вновь посылавшего их под беспощадный пулеметный огонь хорошо подготовленной и прекрасно оснащенной Ганноверской дивизии, была такого размаха, что некоторые историки сравнивают его совершенно бесплодную тактику… с массовым человеческим жертвоприношением».

В кафе воцарилась мертвая тишина. Потом дверь открылась, и, стряхивая на ходу воду с зонта, вошел посетитель.

— Это не все, — продолжал Бойжер. — Там была еще одна ссылка. Весьма любопытная. В Википедии.

Официант поставил на стол две тарелки с жареным мясом. Форрестер не сводил глаз с Бойжера.

— Продолжай.

— Во время войны здесь рыли траншеи или ямы под братские могилы… Так или иначе, при этом обнаружили еще один участок человеческих жертвоприношений, относящийся к железному веку. Кельтские племена. Восемьдесят скелетов.

Бойжер вновь прочел по записи:

— «Все скелеты были обезглавлены, сложены штабелями вместе с оружием и перепутаны между собой. — Сержант взглянул на босса. — Тела лежали в самых неестественных позах. Это, по-видимому, место самого большого человеческого жертвоприношения на всей территории Франции».

— И где же оно?

— Здесь, сэр. В Рибмоне-сюр-Анкр.

30

Роб поднял голову. Рядом с ним крепко спала Кристина. Ночью она наполовину сбросила с себя простыни. Журналист посмотрел на покрывающий милое тело загар. Погладил шею, поцеловал голое плечо. Подруга пробормотала его имя, повернулась на другой бок и негромко засопела.

Время шло к полудню. В окно вливался яркий солнечный свет. Роб выбрался из постели и пошел в ванную. Смывая сон с лица, он думал о Кристине — о том, как все вышло. Никогда еще у Латрелла не случалось подобного романа. Сначала отношения были чисто дружескими, потом мужчина и женщина как-то само собой стали держаться за руки, целоваться. И оказались в одной постели, как будто ничего естественнее быть не могло. Простое и ожидаемое развитие событий. Роб не забыл, как переживал из-за нее, стараясь не показывать своих чувств. Теперь собственное поведение выглядело забавным.