Книга Бал-маскарад - Сэйси Екомидзо

— Я играла в патинко.[9]

Коскэ Киндаити невольно прыснул от смеха. Он вспомнил, что в лобби-баре «Хосино-онсэн» стояли автоматы для игры в патинко. С нежностью взглянув на Мися, он спросил:

— Ты впервые играла в патинко?

— Да. Дядя Маки сказал: «Попробуй поиграй», — и дал мне шарики. Сам дядя очень хорошо умеет играть. Он может выиграть сколько угодно шариков.

— А как получалось у Мися-тян?

— Ничего не получалось. Я только проигрывала.

— Мисяко! — с упреком в голосе сказала Ясуко.

Мися сразу сделала плаксивое лицо, а затем с вызовом посмотрела на Ясуко.

— Бабушка, простите меня. Но мне уже шестнадцать, и я хочу попробовать делать то, что делают обычные люди.

— Обычные люди в патинко не играют.

— Извините за откровенность, но, когда я учился в школе, я иногда пропускал уроки, играя в патинко, — сказал Тэцуо.

— В патинко и я играю, — пришел на помощь Кадзухико.

— Но ведь вы мужчины.

— Баба-тяма, я тоже играю в патинко. Тэцуо меня приучил. Когда он договаривался со мной о свидании, то местом встречи всегда назначал зал для игры в патинко. Если попробовать поиграть, можно этим увлечься. — Сказав это игривым тоном, Хироко, похоже, об этом пожалела и добавила упавшим голосом: — Жаль, что Мися-тян не ходит в школу.

Киндаити сразу среагировал на это замечание:

— Мися-тян не учится в школе?

Он ожидал, что Ясуко ответит, но та сидела с суровым лицом, крепко сжав губы. Тиёко ничего не оставалось, как самой ответить на этот вопрос:

— У ребенка слабое здоровье, в детстве она болела астмой. Во втором классе у нее было много пропусков, поэтому она была вынуждена остаться на второй год. Бабушка, пожалев, забрала ее из школы и стала заниматься с ней дома. Бабушке приходится тратить на это много усилий.

Киндаити провел рукой по своим взъерошенным волосам и попросил помощника инспектора продолжать.

— Мися-тян, после игры в патинко ты встретилась с дядей Цумура?

— Пришел дядя Цумура, увидел меня и очень удивился. Но потом обрадовался, похлопал меня по плечу, сказал, что я хорошо сделала, что пришла. Дядя Цумура всегда хорошо относился ко мне, и дядя Маки тоже.

— А как к тебе относился дядя Акуцу? — спросил Киндаити.

— Дяде Акуцу Мися обязана жизнью.

— В каком смысле?

В разговор вмешалась Тиёко:

— Это было, когда мы с Акуцу еще были вместе. Мися надо было сделать переливание крови, и у нее с Акуцу оказалась одна группа. Он отдал ей свою кровь для переливания.

— Трогательная история. Хибия-сан, продолжайте.

— Мися-тян, расскажи, где ты встретилась с дядей Цумура?

— В кафе.

— И о чем вы с ним говорили?

— О музыке, о картинах, он спрашивал, как я живу, так как мы давно не виделись. Вот и все.

— Говорят, что в это время дядя Цумура был без пиджака. А где был его пиджак, ты не помнишь?

— Пиджак? А, да. Его пиджак висел на спинке стула. Несколько раз он доставал из кармана сигареты.

— Говорят, что в кармане пиджака у него были ключи. Мися-тян что-нибудь знает об этом?

— Нет, не знаю.

— Может, дядя выронил ключи, и их кто-то подобрал, или кто-то украл их из кармана. Мися-тян об этом ничего не знает?

— Нет.

— Тогда еще один вопрос. Дядя Маки и дядя Цумура не договаривались где-нибудь встретиться вечером?

— Нет, не знаю. Думаю, что нет.

— Мися-тян все время была вместе с ними?

Мися скромно склонила голову.

— Я один раз выходила в туалет, и потом… — Она посмотрела на Ясуко. — Потом немного еще поиграла в патинко, потому что у меня остались шарики, которые дал мне дядя Маки.

Хибия многозначительно посмотрел на Киндаити, как бы давая понять, что Маки и Цумура могли о чем-нибудь сговориться в это время.

— Еще один, последний вопрос. Звонил ли кто-нибудь дяде Цумура?

— Да, когда я уже вернулась.

— Кто сначала взял трубку?

— Молодой человек, о котором здесь уже говорили.

— И кто звонил? Мужчина или женщина?

— Он сказал, что звонит женщина.

Помощник инспектора Хибия оторвал взгляд от Мися и внимательно осмотрел присутствующих. Хотя его взгляд и не задержался на лице Тиёко, всем было ясно, что он с трудом удерживается, чтобы не посмотреть на нее. Тэцуо Сакураи явно почувствовал себя как-то неуютно, и на некоторое время воцарилось всеобщее молчание.

— И как повел себя дядя Цумура? Он сразу подошел к телефону?

Мися немного подумала и сказала:

— Нет, дядя Цумура сначала колебался. Тогда молодой человек предложил сказать, что он его не нашел, и тут дядя сразу встал. После этого мы с дядей Маки ушли из кафе.

— Интересно, почему дядя Цумура колебался, прежде чем взять трубку? Может быть, эту женщину знал также и дядя Маки?

Мися с удивлением посмотрела на помощника инспектора, а потом мельком взглянула на Тиёко и тут же опустила глаза.

— Этого я не знаю. Молодой человек, который снял трубку, не называл ее имени.

В ее голосе послышались истеричные нотки. Тиёко сидела с непроницаемым лицом, никто не смотрел в ее сторону, за исключением Ясуко и детектива Кондо.

— И тогда Мися-тян вернулась домой?

— Нет, дядя Маки довез меня до кафе «Дзиро» на Старой дороге.

— А почему до кафе «Дзиро»?

— Я оставила там свой велосипед.

— Значит, ты рассталась с дядей Маки перед кафе «Дзиро»?

— Да.

— А когда Мися-тян вернулась на велосипеде домой?

— Около шести. Вечером наша служанка Рики-тян должна была идти на танцы О-Бон, поэтому я спешила домой.

— Значит, та женщина звонила дяде Цумура что-то около половины шестого?

Мися испуганным взглядом вновь посмотрела на Тиёко.

— Я не знаю, — выкрикнула она, а затем добавила тихим голосом: — Вероятно, так оно и было.