Книга Кровавый отпуск - Виктор Кнут

Нет. Этого она не хотела. В отличие от меня, она не была злопамятной и жестокой. И мечтала только о том, чтобы оказаться отсюда подальше. Но что-то предпринимать для этого не решалась. Даже на такую малость, как найти мне какое-нибудь подобие ключа от оков, я уговорить девочку не сумела.

— Марина, пожалуйста, — чуть не плача, умоляла она меня, — не надо этого делать. Хозяин очень рассердится, если узнает. Он тебя очень сильно накажет…

«Он меня просто убьет, — думала я. — Если успеет. Но скорее все же убью его я».

— …и меня вместе с тобой. Не надо, Марина, пожалуйста. Не снимай эти… наручники. А хозяин потом снимет их сам, если хорошо будешь себя вести. Ладно, Мариночка? Хорошо?

И я в конце концов ответила:

— Хорошо.

Вспомнив о том, что излишняя настойчивость обычно к добру не приводит, и все, чего я сумела добиться за несколько последних часов, можно легко разрушить одним неосторожным словом, одним неловким движением. А добилась я и так очень многого — заполучила союзницу, добилась полного ее расположения. Остается только склонить ее на более решительные действия. Но хорошего понемножку, и это придется оставить до лучших времен. И провести еще один день под плеткой мерзкого карлика. Ничего страшного, все равно он лупит не так чтобы сильно.

— Ну, на сегодня хватит, Олена, — сказала я. — Надо поспать. Да и свечка почти догорела. Утром карлик будет орать.

— Не карлик. Хозяин, — поправила меня девочка. — Не скажи так при нем. Он осерчает.

— Хорошо.

— И еще. Не рассказывай ему ничего про то, что мы с тобой так долго болтали. Соври, если спросит, что мы сразу же легли спать, а свечку погасить забыли.

— Я ему вообще ничего не собираюсь рассказывать, — улыбнулась я. — Спокойной ночи, Олена. Хороших снов тебе, девочка.

— А мне всегда снятся хорошие сны, — похвалилась она и задула свечку.

Я слышала, как в кромешной темноте «тридцать шестая» уверенно нашла дорогу в свою клетку и зашуршала там одеялом. Потом затихла, но через минуту послышался ее шепот.

— Марина… Марина…

— Что, Оленька?

— Ой, а я уже испугалась, вдруг ты пропала. Вдруг ты мне просто приснилась, а на самом деле тебя вовсе нет.

— Я здесь, Олена. И не волнуйся. Я никуда не денусь. Никуда не пропаду и теперь все время буду рядом с тобой.

Девочка ответила мне:

— Угу. — И затихла.

Но вскоре снова раздался ее негромкий шепот. На этот раз предназначенный не мне. Девочка просто сама себе констатировала факт:

— Как хорошо, что со мной теперь есть Марина. Как здорово, что хозяин привел ее… Как здорово…

«И ничего здорового, — подумала я. — Век бы мне не встречаться с такими „хозяевами“. Никогда не попадать бы к ним в гости. Хотя ведь должен же кто-то спасать несчастных маленьких Оленек. От сволочных лесных гномов. Кто же, если не я?

Эх, Марина, Марина! Вечно тебе больше всех надо!»

* * *

Первым, о чем спросил карлик, когда наутро принес нам хлеб с прогорклым салом и кофе, не намочила ли я постель. Потом он обнаружил почти сгоревшую свечку и подозрительно поинтересовался:

— Чем занималися, шо эвон свеча прогорела? Матильда?

Я сделала большие глаза и, подпустив в голос немного растерянности, пробормотала:

— Не знаю. Я вообще-то спала. Может… тридцать шестая… — Я чуть не ляпнула: «Оля», но в последний момент спохватилась. — Я действительно сразу заснула.

— Я тоже, — из клетки подала голосок девочка. — Потом проснулась, увидела, что свечка горит. Ну, встала и затушила. А… Матильда… в это время и правда спала.

Мне показалось, что Оля тоже чуть не сказала: «Марина».

— Ладнысь. — С утра пораньше карлик был настроен весьма благодушно и никаких претензий предъявлять нам не стал. — Баньку сегоднясь спроворю. Попаримся вечером. Ты тоже, Матильда, а то эвон какая вонючая. Противно.

Вот уж не думала, что карлик такой брезгливый чистюля. Хотя действительно несло от меня, наверное, весьма и весьма. Ведь не мылась уже несколько дней. Конечно, если не брать в расчет купания в реке и под дождиком.

Пока мы с «тридцать шестой» пили кофе — вернее, горьковатую на вкус бурду, которая в этом доме, должно быть, варилась из желудей, — «хозяин» бродил по комнате и бухтел о том, что у него невпроворот и дел, и забот, а мы, иждивенки, мечтаем только о том, как бы послаще пожрать и подольше поспать. Потом он забрал у нас кружки, кликнул девочку, и она, прихватив эмалированное ведро, поспешила следом за карликом из комнаты. Выносить парашу, готовить пожрать и заниматься уборкой в избе. Я осталась одна. Хорошо, хоть не в темноте. «Хозяин» заботливо оставил мне свет. Если бы он еще соизволил принести несколько книжек из тех, что я видела на веранде, то было бы совсем недурно. А так, приходилось скучать, тупо изучая щелочки в штукатурке и рахитичные подобия домашних цветов, расставленные вдоль стены.

Сколько времени я так провела в полнейшем одиночестве, не знаю даже примерно. Несколько безразмерных часов — это точно. И за эти часы все прелести заточения в одиночной камере успела вкусить сполна. И сделала вывод, что вторым Монте-Кристо я стать не смогла бы. Мне бы хватило нескольких месяцев, чтобы свихнуться от тупого бездействия и отсутствия человеческого общения. А как же смогла выдержать Оля? Почти два года провела в этой келье и, насколько я успела заметить, даже не повредилась умом. При всем при том, что она всего лишь маленькая слабая девочка, не проходившая никаких курсов по выживанию и самоконтролю.

Я попыталась заснуть — не получалось. Потом повспоминала стихи из школьной программы и в результате решила, что феноменальной памятью меня Господь обделил. Попробовала сама посочинять что-нибудь возвышенное и красивое, но талантом меня Бог обделил так же, как памятью. До Кампанеллы мне было далековато, и «Город Солнца» я никогда написать не смогла бы.[6]

Я вздохнула разочарованно и уткнулась взглядом в оштукатуренную стену, выискивая очертания знакомых предметов в темных разводах сырости и многочисленных трещинах. Нашла собачью морду, профиль кавказского аксакала в высокой папахе и чайник, попутно размышляя о том, как карлик собирается вести меня в баню. Опять свяжет веревками? Скорее всего. Странно, что у него нет наручников. Насколько мне раньше казалось, наручники — неотъемлемая часть экипировки всех «садо-мазо». Наряду с плетками и кожаными трусами. А тут… Нестыковочка. Надо будет спросить у «хозяина». А потом попытаться устроить побег прямо из бани. Вдруг мерзкий карлик наконец допустит ошибку? Не может же он все время быть начеку…

На этот раз, когда вернулась Оля, «хозяин» даже не стал проходить в комнату. Приоткрыл дверь, впустил свою пленницу, буркнул ей вслед: