Книга Королевский гамбит - Джон Мэддокс Робертс

Она оборвала меня резким жестом.

— Не такая уж я глупая! Ты наверняка хочешь попросить меня показать тебе эти документы. Раз ты задумал подвигнуть меня на столь серьезное нарушение доверенной мне тайны — кстати, за это мне придется проводить длительный ритуал очищения, — ты должен доказать мне, что риск оправдан. Что опасность, грозящая государству, достаточно велика, чтобы мне решиться на этот шаг.

Очевидно, я сам напросился на откровенность, поэтому отступать было некуда.

— Я уверен, что Помпей с Крассом собираются направить Публия Клавдия в Азию, чтобы подкупить войска Лукулла. Это отвратительная затея, однако Лукулл может сам себя защитить, если проявит должную бдительность. Гораздо хуже другое. Мне кажется, они замыслили организовать пиратское нападение на корабли Лукулла, груженные трофеями и провиантом, а возможно, и на его сухопутный транспорт.

Мои слова произвели на тетушку столь ошарашивающее действие, что на миг я даже почувствовал себя виноватым. Воспитанная в древних традициях римской морали, она восприняла это известие как откровенное предательство со стороны полководцев, собиравшихся напасть на верных Риму воинов. Должно быть, Цецилия жила несколько устаревшими представлениями о доблести и чести, которые давным-давно канули в Лету. Ныне же второе, если не третье поколение воинов проявляло преданность отнюдь не Риму, а своим военачальникам. Причем таковая зачастую находилась в прямой зависимости от размера вознаграждения, которое им сулили такие командиры, как Помпей и Красс и многие другие. Их солдаты готовились атаковать отнюдь не верных Республике воинов — они шли на штурм собственности Лукулла.

— В это невозможно поверить, — произнесла Цецилия. — Вернее сказать, невозможно было бы поверить, если бы на месте Помпея был кто-нибудь другой.

Как бы там ни было, но именно Помпей сместил ее брата. А такое оскорбление для гордого полководца было хуже любого поражения. Цецилия, взглянув на меня, спросила:

— А ты, Деций? Как ты живешь среди этого зла? Почему рискуешь своей карьерой, своей жизнью ради военачальника, которого никогда в глаза не видел?

— Лукулл здесь ни при чем, — ответил я. — Он, судя по всему, выдающийся полководец. Но насколько мне известно, у него в легионах служат такие же бандиты, как и в армии Помпея. Причем большинство солдат далеко не римского происхождения. Но эти люди совершили в моем районе три убийства. К тому же мне очень жаль Павла. Он мне пришелся весьма по душе.

— И это все? — осведомилась она.

Я задумался. Неужели мной двигали только болезненное чувство справедливости и мимолетная приязнь к едва знакомому мне человеку?

— Нет, — ответил я. — Еще я не хочу допустить, чтобы распяли две сотни рабов Павла.

Кажется, такое объяснение вполне удовлетворило тетушку.

— Погоди, — велела она и, встав с места, вышла из комнаты.

Спустя несколько минут в гостиной появилась девушка-рабыня и зажгла светильники. Вскоре Цецилия вернулась с маленькой деревянной шкатулкой в руках, которую она поставила на стол предо мной.

— Я вернусь через час.

И она снова покинула комнату.

Трясущимися пальцами я принялся вскрывать восковую печать Сената с четырьмя выпуклыми буквами на ней: SPQR. Внутри шкатулки находилось три свитка из высококачественного папируса. На каждом из них были написаны имена консулов соответствующего года, а также ведущих расследование сенатора и писца. Имена писцов на каждом из свитков были разными, никто из них не служил в Сенате. Возможно, их наняли сенаторы, двое из которых являлись ярыми сторонниками Помпея. Прежде они служили у него в легионах и, как говорится, были людьми без роду без племени, а свои пурпурные нашивки заработали службой квесторами. Однако ни тот ни другой никогда бы не стал претором, не находись он под патронатом Помпея. Расследование началось еще четыре года назад и только на последнем этапе проходило под руководством Помпея и Красса. Я взял наиболее ранний свиток и снял с нее ленту.

Документ был составлен до примитивности просто и кратко. Расследование возглавлял сенатор Марк Марий, которого я знал лишь поверхностно. Он приходился дальним родственником великому Гаю Марию и, подобно ему, носил только два имени, поскольку род Мариев никогда не использовал фамилий. Как следовало из документа, составленного по донесению квестора сенатором Марком Марием, у Парамеда из Антиохии, иноземного жителя Рима, бывали в гостях некие заморские гости, весьма подозрительные личности, за которыми было установлено наблюдение. Как выяснилось, Парамед являлся посредником пиратов в сделках, а визитеры посещали его как якобы понтийского посла. Расследование Сената, представлявшее собой весьма жалкий поверхностный труд, определило, что Парамед из Антиохии, по всей очевидности, являлся секретным агентом короля Митридата Понтийского. Заключение было написано в такой форме, в какой обыкновенный человек говорит о погоде, взирая на небо после очередного посещения бань.

Второй свиток представлял собой гораздо больший интерес. Разобрать фамилию того, кто проводил расследование, было невозможно, потому что она была смазана: по-видимому, писец на этом месте сильно обмакнул перо в чернила. К счастью, довольно четко получилось личное имя Мамеркий. Оно указывало на сенатора Мамеркия Эмилия Капитона, потому что только в роду Эмилиев использовалось имя Мамеркий. Как следовало из отчета, этот сенатор был уполномочен городским претором Марком Лицинием Крассом наладить связь с Парамедом из Антиохии. Это уже совсем не походило на расследование. Красс хотел допросить подозреваемого лично, причем сделать это в своих апартаментах вблизи Мессины. От Капитона требовалось только доставить его к Крассу.

В те далекие времена высший магистрат, консулы и преторы, сосредоточили в своих руках всю верховную власть, основанную на военном могуществе, ибо некоторые из них могли вывести на бой свою армию. После того как Спартак разбил консульские легионы под предводительством Геллия и Клодиана, возглавить сенатскую армию было поручено Крассу, воевавшему под командованием Суллы. В его задачу входило задержать бунтовщика, пока из Испании не вернется Помпей со своим ветеранским легионом.

Капитон в своем отчете докладывал, что разыскал Парамеда и доставил его, как было приказано, в лагерь Красса. Не слишком многообещающее начало, а дальше было и того хуже. Спустя день Капитон вместе с Парамедом проскакали верхом вдоль побережья до небольшого рыбацкого поселка. Там азиатский грек взял лодку и на следующий день привез в ней юного посланника корсаров, которые в то время торговались со Спартаком за путь к свободе. Хотя не было упомянуто ни единого имени, описание пиратского посредника вполне подходило Тиграну Младшему.

Капитон доставил обоих мужчин к Крассу, но сам при их встрече не присутствовал. Через несколько часов он проводил молодого человека до рыбацкой деревушки, откуда тот отбыл на лодке в море. На этом отчет заканчивался.

Моему разочарованию не было предела. Из всего прочитанного я не вынес ничего нового. Ничего такого, что мне было бы не известно или о чем я бы так или иначе не догадывался. Должно быть, заговорщики намеренно изъяли из отчета сведения, содержащие имя Парамеда. Неужели ради этого стоило толкать мою тетушку на такой шаг? Я взял третий свиток.