Книга Супермаркет - Андрей Житков

Валерик сидел на унитазе и читал “Спид-инфо”. Зз стеной, примыкающей к кухне, раздались невнятные голоса. Валерик положил газету на пол и припал ухом к стене.

— Иван, не будь дураком, беременная я, не видишь, что ли! — вздохнула Анька.

— Знаю. Ну и что! — упрямо сказал Иван. — Меня это нисколько не колышет. Ребенка на мое имя запишем, и все дела. Никто никогда не догадается.

— Ой, блин, ну ты просто атасный мужик! — Анька села на табурет, взяла из вазы засохшее овсяное печенье, откусила. — И давно ты это знаешь?

— Давненько. Ты не думай, козла того я наказал. Долго помнить будет.

— Какого козла? — побледнела Анька.

— Какого надо. Мы с Майклом его тачку малость подкоптили. Шашлыков хотели поесть.

— Ой, Иван, какой же ты все-таки мудак! Ну как за такого уголовника можно замуж выходить, а?

— Я за тебя кому хочешь шею сверну, — Иван тоже взял из вазы печенье, сунул его в рот, захрустел. — Анюта, ну, пожалуйста, выходи, я тебя очень люблю!

Анька рассмеялась. — И в любви ты тоже по-мудацки признаешься, — потом вдруг посерьезнела. — Иван, не надо было этого делать. Я тебя не просила.

— Сделано уже. Назад не воротишь, — нахмурился Иван. — Он, значит, будет наших девчонок трахать, а мы ему улыбаться — нате вам, здрасьте!

— Иван, заткнись! — рассердилась на него Анька. — Иди вообще отсюда, я спать хочу!

— Ладно, — согласился Иван. — Только ты мне скажи.

— Ну, ладно, знаешь, что порядочные девушки должны в таких случаях говорить?

— Что? — глупо спросил Иван.

— Я подумаю.

— Ну и че?

— Ну, вот я и подумаю, — снова рассмеялась Анька. — Дурацкий ты какой-то, ей богу! Иди!

Иван взял еще одно печенье и вышел из кухни.

Анька закрыла за ним дверь, улеглась в кровать. Сердце в груди тревожно трепетало. Щеки горели. Вот смеху-то! — мужик ей сегодня предложение сделал.

Сергей вышел из дверей СЭС, пересек тротуар и поднял руку, ловя машину. Ему нужно было срочно в больницу. В СЭС подтвердили его худшие опасения. В верхнем колпачке “Паркера” оказался крохотный контейнер с кадмием. В ручке был хитроумный, не видимый на первый взгляд механизм, который открывал контейнер только тогда, когда владелец “Паркера” начинал писать, надавливая на перо. Барышни В СЭС слегка охренели, когда открылась тайна ручки. Тут же стали звонить в милицию, чтобы сообщить о случившемся. Уголовное преступление было на лицо. Теперь оставалось выяснить только одно — кто подарил Владимиру Генриховичу эту ручку. Впрочем, Сергей догадывался — кто. Ну, а если найдутся свидетели и удастся доказать, что Евгений Викторович в день рождения преподнес своему директору смертельно опасный подарок, тогда ему долго горевать возле тюремной параши. Попытка убийства — это вам не шуточки! А, может, уже и не попытка…! Сергей нахмурился.

Он подошел к дверям реанимационного отделения, потоптался немного, высматривая в коридоре врачей и медсестер.

— Извините… — Моисеев попытался остановить молоденькую сестричку со спрятанными под колпак волосами. — Врач у вас тут такой кряжистый. Седой…

— Всеволод Станиславович? — озорно глянула на него медсестра. — Сейчас позову.

Врач вышел минут через двадцать.

— А, это вы, — узнал он Сергея. — Жена приезжала, мы пустили ее на пять минут. В обморок грохнулась.

— Он не пришел в себя? Мне бы спросить буквально пару слов.

— В коме. Мы заменили кровь… Да вряд ли, молодой человек. Вы настройтесь на худшее.

— Источник отравления мы нашли — ручка “Паркер”, — сообщил врачу Сергей. — Вопрос, кто ему ее дал?

— Хорошенькое дело! — усмехнулся врач. — Значит, хорошо спланированное преступление? И как изящно! — он покачал головой. — На конкурентов по бизнесу не похоже. Шерше ля фам, как говорят французы.

“Старик, живущий иллюзиями, — подумал Сергей. — Сейчас жизнь человеческую меряют не любовью, а деньгами. А, может, он и прав? Евгений Викторович не такой дурак, чтобы самому дарить ручку. Вполне вероятно, для этой цели он нашел прекрасную дарительницу”.

Идя по больничному коридору, Сергей проигрывал в голове различные варианты. Однажды он видел в машине Владимира Генриховича рыжую девицу. Девица хохотала, а директор смотрел на нее влюбленным взглядом.

Сергей достал из кармана записную книжку, стал ее листать с конца. Напротив некоторых телефонов значились только инициалы. Напротив других — подробно фамилия, имя, отчество, домашний адрес и чем занимается. Опт, бакалея, джинсы, парфюмерия, золото, меха. Листая книжку, Сергей дошел до буквы “А”. На второй страничке губной помадой был записан телефон безо всяких инициалов. Сергей хмыкнул и поискал глазами автомат.

Анька с матерью ушли на рынок. Валерику было поручено начистить картошки и пропылесосить паласы в комнатах. Нина Владимировна сказала так: “Раз ты у нас здесь вроде варяжского гостя, изволь помогать. С паршивой овцы хоть шерсти клок.” На эти слова Валерик обиделся, но виду не подал.

Он пылесосил палас в Анькиной комнате, когда в дверь позвонили. Валерик выключил пылесос и пошел открывать.

На лестничной клетке стоял чернявый старший лейтенант с широким лицом.

— Участковый Гайниев, — представился “старлей”, отдавая честь. — Вы здесь проживаете?

— Да нет, — замялся Валерик. — Я тут в гостях, понимаете ли.

— Документики ваши можно посмотреть?

Валерик пригласил старшего лейтенанта войти, пошел в комнату за паспортом. Участковый внимательно изучил паспорт, вернул его владельцу.

— А хозяева где? — поинтересовался он, оглядываясь. — Мать с дочкой, кажется, да?

— На рынок ушли, — сообщил Валерик.

— Вы давно здесь гостите?

— Четвертый день. А что, возбраняется?

— Да нет, что вы! Документы в порядке, гостите сколько угодно. Просто сейчас мы выясняем обстоятельства одного преступления. Вчера была сожжена машина начальника охраны нашего супермаркета. Здесь, на соседней улице. Начальник утверждает, что сделать это мог кто-то из местных “мойщиков”. Так называют тех, кто ворует в магазинах, — пояснил участковый. — Может, слыхали что-нибудь интересненькое? Анька-то девица оторвяжная, во дворе с парнями все время тусуется. Случайно ничего по этому поводу не говорила?

— Да нет, вроде, — пожал плечами Валерик, чувствуя, что начинает волноваться. — Она у нас теперь дома сидит, за ум взялась. К школе готовится.

— Значит, ничего?

— Ничего, — покачал головой Валерик.

— Ну, ладно, тогда извините, — участковый козырнул на прощание.