Книга Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

Снаружи здания, где жил Том Хейген, Альберт Нери поставил частную охрану из полицейских не при исполнении или на пенсии. И все же улица была забита любопытными и прессой. Были отсняты бессчетные катушки пленки, растраченной по большей части на черные машины с затемненными стеклами, которые выныривали из подземного гаража и уносились прочь. Даже ранним утром, когда Нери выходил на пробежку, находился какой-нибудь клоун с пальцем, указующим на верхний этаж.

Дело тянулось месяцами — чеканя деньги, штампуя новых знаменитостей, продавая газеты и журналы, повышая рейтинги телеканалов и вызывая дебаты в парикмахерских и салонах красоты от океана до океана. Ходили слухи, будто Артур Миллер задумал снять про это фильм с Мэрилин Монро в главной роли. При этом не произошло ни единого ареста.

* * *

Когда Тома Хейгена привели на первый допрос, он, естественно, отказался говорить до появления адвоката. Защищать его наняли Сида Клейна, прославившегося после антикоммунистических расследований, когда он был советником Конгресса. Хейген годами восхищался талантом Сида и платил ему жалованье, чтобы в любой момент воспользоваться его услугами. Не было человека более рьяного и одновременно хладнокровного в мрачном свете громкого дела. Клейн привык отстаивать права людей, которых обвиняли в связи с пресловутой мафией. Семьи Барзини и Татталья последовали Примеру Хейгена и регулярно отстегивали Клейну деньги.

У полиции вроде не имелось доказательств. Они пытались зацепиться за револьвер двадцать второго калибра, найденный на месте преступления. Из него накануне стреляли трижды, кто-то вытер отпечатки пальцев.

— У нас есть подтверждение тому, что оружие принадлежит бывшему заключенному по имени Ричард Энтони Нобилио, — заявил один из детективов. Риччи отсидел в Льюисбургской тюрьме за нарушение федерального закона о наркотиках.

— Убийство произошло при помощи этого револьвера? — спросил Клейн.

— На данный момент мы не уверены.

Значит, нет, — тотчас поняли Хейген и Клейн.

— Вы знакомы с господином Нобилио, верно?

Том с Сидом пошептались, и Клейн разрешил своему клиенту ответить.

— Да. Я оказываю юридические услуги господину Нобилио, который, кстати, выплатил свой долг обществу и ныне играет в церкви на органе. Мы также коллеги по нескольким денежным вложениям. Что касается револьвера, думаю, я могу сэкономить ваше время. Госпожа Бьюканан хотела приобрести оружие в целях самообороны: она часто путешествовала, так как была курьером в бизнесе, где работаю и я. Сам я ничего не смыслю в револьверах, поэтому, когда она обратилась ко мне за помощью, я направил ее к Ричарду Нобилио. Он у нас фанат огнестрельного оружия. Ричард должен был заехать за ней во второй половине дня и дать дельный совет. Не уверен, нашли ли вы тот самый револьвер, что он для нее купил, но Нобилио собирался Подобрать что-нибудь маленькое и удобное для дамы. Двадцать второй калибр подошел бы, верно?

— Человек, серьезно озабоченный безопасностью женщины, не стал бы снабжать ее двадцать вторым калибром.

Верно, подумал Хейген. Это уж точно. Он собрался отвечать, но Клейн прервал его.

— Задавайте вопросы, детектив, — сказал он, — не бросайтесь утверждениями.

— Ладно, вопрос, — ехидно улыбнулся детектив. — У господина Нобилио могли быть причины навредить госпоже Бьюканан?

— Нет, — ответил Хейген.

Сид Клейн рассмеялся.

— Не хочу давать советы, как выполнять свою работу, за которую очень вам благодарен. Серьезно. У меня отец был полицейским, вероятно, вам это известно. В те дни в полиции служило мало евреев, как сами понимаете. Впрочем, неважно. Если револьвер действительно принадлежит господину Нобилио, о чем это говорит? Вы бы стали оставлять оружие на месте преступления, когда оно зарегистрировано на ваше же имя? Найденный револьвер снимает с Нобилио все подозрения, не так ли? А вместе с ним и с господина Хейгена. Могу с полной уверенностью сказать, что вы имеете дело или с подставой, или с фальсификацией улики, или с тем и другим.

— Фальсификацией улики? — повторил один из детективов. — Господи Иисусе! В самом начале игры вы пускаете в ход свои дешевые адвокатские штучки.

— Дешевые? — Клейн приподнял бровь, как по привычке. — Сомневаюсь, что, получив мой счет, господин Хейген с вами согласится. И мне, естественно, не надо говорить вам, что законы нашей страны — это не есть адвокатские штучки.

Клейн ловко воспользовался антисемитизмом детектива. Несмотря на ситуацию, Хейгену было приятно наблюдать за работой Сида Клейна.

Детектив открыл было рот, но Клейн прервал:

— Револьвер принадлежал жертве, верно? Как бы она смогла стереть отпечатки пальцев? Стал бы утруждать себя убийца?

— Не знаю, — произнес детектив, явно пытаясь прикинуться дурачком. — Вы мне скажите.

Клейн развел руками:

— Я не могу! Просто есть любопытные моменты. Пища для размышления, образно говоря.

После допроса Хейгена отпустили, попросив временно не выезжать за пределы Нью-Йорка. Клейн закрыл глаза и покачал головой, мысленно готовясь к тому, что ждет впереди.

Снаружи колыхалось море журналистов.

— Господин Хейген! — выкрикнул один. — Зачем невинному человеку нанимать Сада Клейна?

Хейген собрался отвечать, но Клейн, подобно вратарю в решающем матче, загородил клиента и взял вопрос на себя.

— Как ни печально, в нашем жестоком и падшем мире только маленькие дети бывают невинны. Не существует такого понятия, как невинный взрослый. Это оксюморон. Однако невиновные люди в преступлениях постоянно обращаются ко мне, и я рад сообщить, что среди них и конгрессмен Хейген.

Меньше полугода Том был единственным конгрессменом от штата Невада: его назначили отслужить срок за погибшего от рака политика, чье ранчо обдувал ветер с полигона для испытаний ядерных бомб. Сид Клейн специально упомянул этот титул. Каждый его вздох был просчитан. Долгие паузы, жесты — все напоминало аниматронику в диснейлендовском Зале президентов.

— Конгрессмен Хейген приехал сюда, чтобы помочь следствию, — продолжил Клейн. — Мы надеемся, виновники этого мерзкого деяния предстанут перед судом в ближайшем будущем. Как вам известно, госпожа Бьюканан была ценным сотрудником компании, в совет директоров которой входит конгрессмен Хейген. Ее будет не хватать. Мы передаем свои соболезнования и скорбим вместе с семьей погибшей. — Клейн глубоко поклонился.

Альберт Нери не попадал в окружение такого количества полицейских с тех пор, как сам служил в полиции. Он выпятил грудь, будто нападающий в американском футболе, и расчистил Хейгену путь до машины, которая тотчас сорвалась с места.

Хейген не испытывал угрызений совести.

В чем он виноват? К убийству он не имеет никакого отношения. И что теперь поделаешь? Ничего. Ничего, кроме минимизации урона, чем занимался половину сознательной жизни (вторая половина уходила на ведение переговоров). Хейгену было безумно жаль Джуди. Однако это его личное дело.