Книга Жизнь и смерть Бобби Z - Дон Уинслоу

Кроме того, копов немного беспокоит неожиданное увеличение количества разъезжающих по округе машин, в которых сидят мексиканцы. Лагунские копы телефонируют своим собратьям в Ньюпорт-Бич – изнуренным типам, – которые спрашивают, какого хрена они распереживались, а также своим более легкомысленным коллегам в крошечный Дана-Пойнт, которые взволнованно отвечают, что отметили такое же явление.

В общем, бродяги заняты, торговцы тоже, копы очень заняты, и единственный человек, безумно озабоченный исчезновением Полного Улета, – это Монах, нашедший пропаже собственное объяснение, в общем-то, параноидальное.

Расхаживая по окрестностям, Монах думает, что за всем этим стоит Бобби. Это Бобби нанял Полного Улета и велел психу распространить весть о своем возвращении, чтобы напугать Монаха, и теперь, по велению Зета, Полный Улет где-то спрятан, и все это – заговор настолько дьявольский, что Монах не может даже молиться о том, чтобы его раскрыть, до тех пор пока Полный Улет не расколется сам.

Так что Монах из кожи вон лезет, чтобы отыскать Полного Улета и вытрясти из него правду, пока не поздно, но найти не может и начинает психовать. Похоже, Бобби вездесущ и все видит. Монах начинает припоминать, как в зоопарке от Бобби отскочил нож и как Бобби пролетел по воздуху, а потом исчез.

Монах расстроен, ему кажется, что он никогда не сможет пойти против Бобби Зета, и, бродя по окрестностям, Монах расстраивается все больше и больше. В конце концов он заходит в телефонную будку и бросает дайм в автомат.

Начинает бормотать в трубку какую-то бессвязную чушь насчет того, что Полный Улет прячется где-то вместе с Бобби Зетом.

А между тем Полный Улет действительно прячется.

Он сидит на корточках в прибрежной пещере, зажмурив глаза и прикрыв уши ладонями, потому что волны беспрерывно разговаривают с ним, а солнце отражается от неровной стены пещеры, сверкая текучими алмазами.

Волны рассказывают ему потрясающие вещи: Бобби Зет в опасности, в смертельной опасности, и Полный Улет должен его предупредить.

И вот он укрывается в пещере, прячась от врагов Зета, чтобы Полного Улета не захватили в плен, прежде чем он сможет отвести беду, и плачет. Плачет от разочарования и страха перед неведомым будущим.

Полный Улет рыдает, потому что он должен найти Бобби Зета, чтобы его спасти, но не знает, где тот находится.

60

Кит злится, потому что Тим собирается уходить.

– Я ненадолго, – говорит Тим мальчику, который изо всех сил старается не плакать. – С тобой будет Элизабет.

– Ты уходишь, – не унимается Кит.

– Я скоро приду, – обещает Тим. – Мне просто надо поговорить с одним человеком.

Кит трясет головой и закрывает глаза.

– Ладно тебе, – утешает его Тим. – Вы с Элизабет отлично проведете время.

Тут слезы все-таки брызгают, и Кит спрашивает:

– Почему мне нельзя с тобой?

Потому что это слишком опасно, думает Тим, но он не хочет пугать мальчишку. Уже стемнело. Они поужинали и, по традиции, уютненько посмотрели телевизор, поборолись на полу и пролистали одну-две книжки комиксов. Потом они уложили Кита спать. Тим надеялся незаметно выскользнуть из дома и вернуться еще до того, как мальчишка проснется, но этот невероятный ребенок, наделенный шестым чувством, проснулся не вовремя, что очень, черт дери, некстати. И Тиму не хочется еще и пугать мальчишку.

Так что Тим говорит:

– Это для взрослых.

– Я могу тебе помочь!

– Наверняка.

– Я же помог тебе в зоопарке! – хнычет Кит. – Кто добыл деньги?

– Ты, – признает Тим. – Ты – мой помощник.

– Тогда почему мне нельзя с тобой?! – плачет Кит, вскидывает руки, обнимает Тима за шею и крепко его держит.

Тим несколько секунд поглаживает мальчика по спине, шепчет ему на ухо: «Я скоро вернусь», с трудом отрывает от себя и передает его Элизабет. Кит прячет лицо у нее на шее и всхлипывает.

– Я очень скоро вернусь, – тихо говорит Тим.

Элизабет кивает и крепко держит мальчика.

Тим смотрит в ее зеленые глаза и видит в них какую-то грусть.

Ей обидно за Кита, думает он. Мне тоже, но мне надо провернуть это дельце.

На кухне он проверяет обойму в пистолете и сует его сзади за пояс. Потом садится в машину и, следуя указаниям Элизабет, едет к пещере, где, по ее словам, все они оттягивались в детстве.

Тим паркуется на тихой боковой улочке рядом с Тихоокеанским шоссе и спускается по старым цементным ступенькам, ведущим на пляж. Ступенек, ей-богу, не меньше миллиона, или ему так кажется, потому что он взвинчен до предела? Ступеньки внезапно обрываются – большой кусок бетона выломан, и Тиму приходится прыгнуть, чтобы оказаться на песке.

Пляж – узкая полоска у подножия крутого утеса из песчаника. Лунный свет едва позволяет разглядеть, куда поставить ногу, – луна мерцает на воде и на больших камнях, разбросанных сразу за линией прилива.

Пляж кажется безлюдным. Понятно, сейчас уже почти одиннадцать и официально он закрыт, но Тим ожидал увидеть здесь хотя бы несколько похотливых парочек или пьяниц. Однако на пляже тихо.

Тиму это не нравится. Он чувствует себя тут как-то слишком на виду – представляет собой легкую мишень для любого, кто засел на утесе с биноклем ночного видения. Тим спешит найти тропинку на краю склона, чтобы убраться с линии огня, если уж Монах решил подставить его под пулю.

Паршивая идея – встречаться в этой пещере, думает он. Элизабет винить ни к чему, ей это и в голову бы не пришло: подходы к месту встречи слишком опасны, слишком на виду… Короче говоря, паршивая идея.

Но сейчас уже слишком поздно.

Он пробирается по тропе, пока она не кончается на узком мысу. Пещера – прямо перед ним.

Она больше, чем он думал: в ней встали бы плечом к плечу десять человек, максимальная высота потолка – по меньшей мере десять футов, а формой она напоминает большую опрокинутую чашу. Он различает внутри слабое свечение фонаря и тень человека. Тим вынимает пистолет, держит его сбоку, пониже, и входит. Под его ботинками похрустывают камешки, усеявшие пол.

– Бобби? – Это голос Монаха.

Тим не отвечает. Не хочет, чтобы на его «да» откликнулись пулей в грудь.

– Бобби? – снова спрашивает Монах. – Это ты?

Тим ждет, пока его глаза привыкнут к сумеркам пещеры. Он хочет получше разглядеть Монаха. Насколько он может видеть, тот один. Стоит один в пещере, в руке у него фонарь, у ног – спортивная сумка.

– Привет, Монах.

– Ты – желанный гость, Бобби, – произносит Монах и идет вперед, растопырив руки для классических мужских объятий.

Тим поднимает пистолет.