Книга Слева от солнца - Олег Раин

— Вот бедная-то! — охнула бабушка Феня.

Поочередно взглянув на нее и на Генку, Юрашка схватил яркую телефонную трубку, нечаянно нажал какую-то кнопку. Телефон по-кошачьи замяукал.

— Можно звонить! Можно! — выкрикнул малыш. — Вы видели? Я сейчас киске позвонил, она ответила.

— Ну вот, а ты сомневался, — Генка сунул вторую трубку в карман, а бабушке пояснил: — Варе вторую трубку отдадим, будем с ней переговариваться.

— А еще мы букет ей подарим! — строго добавил Юрашка.

— И письмо! — спохватился Генка. — Давай быстрее сочинять письмо!

Юрашка подбежал к нему, взобрался на колени. Под выдранный из блокнота лист подложили книгу про пиратов.

— Что напишем? — спросил Генка.

— Я напишу: «Варя, я по тебе скучаю», — сказал Юрашка, и глаза у него снова наполнились слезами.

— А может, «Варя, мы тебя любим, приезжай скорей»?

Юрашка кивнул, и пара слезинок, точно соревнуясь друг с другом, покатились вниз по щекам. Гена вытер их пальцем, погладил малыша по голове. Невольно подумал, что его самого никто и никогда так не провожал. Во всяком случае, слез не лили и писем не писали.

— Начинай, я тебе помогу…

Прощание получилось скомканным. Время до электрички поджимало, а с письмом провозились дольше, чем думали. Да и Варя с застигнутой врасплох бабушкой не сумела собраться вовремя. Даже Валера со своими десантными замашками ничего не смог поделать. Видно было по его распаренному лицу, что уговоры со срочными сборами дались бывшему сержанту нелегко.

Так или иначе, но к грузовику подошли одновременно — Гена с Юрашкой и Валера со своими подопечными.

— Ген, нам твою сумку пришлось взять…

— Конечно! — подросток протянул Варе пакет и два сложенных квадратиками листа. — Это вам пирожки от бабушки Фени и письма в дорогу. От нас с Юрашкой.

— А еще букет, — Юрашка бросился к девочке с цветами. — Мы в огороде надергали. Тут и гороха немножко, и одна ягодка землянички, — вдруг, ты кушать захочешь…

— Милый ты мой! — Варя, присев, обняла малыша.

— Ва-аря, — тут же заскулил Юрашка. — Я не хочу, чтобы ты уезжала…

— Ну вот, началось, — засопел Валера. — Опять сопли-слезы. Только я, граждане, сразу предупреждаю: если электричка уйдет, до города у меня бензина не хватит.

Предупреждение возымело должное действие.

— Давай, Варенька! Поторопимся, — бабушка Вари дисциплинированно засуетилась.

Сумку с пакетами забросили в кузов, бабушке помогли подняться в кабину. Следом за ней на высокую подножку неуклюже взобралась Варя.

— Телефон! — вспомнил Генка. — Держи телефон! Будешь переговариваться с Юрашкой.

— Варь, у меня такой же! — громко подтвердил малыш. — И поскорее возвращайся!

— Обещаю! — Варя помахала им рукой.

— И ничего не бойся, — ободрил ее Генка. Язык стал совсем деревянным, нужные слова никак не находились. — Там в письме — номер моего мобильного. Если будет возможность, позвони, ладно?

Варя часто кивала.

— Вот увидишь, все будет хорошо! Вернешься и станешь совсем красивой.

Девочка сквозь слезы улыбнулась и неожиданно сказала:

— Ты тоже симпатичный!

Генка услышал. И покраснел.

— Все, симпатичный, бывай! — Валера хлопнул его по плечу и, обежав грузовик, ловко запрыгнул в кабину. Взревел двигатель, машина развернулась на узенькой улочке, с места взяла в разгон.

— Береги Юрашку! — прокричала девочка. — А дома у нас бери все, что понадобится. Мы запирать не стали…

Они еще могли видеть, как грузовик плавно огибает ямину на выезде, а дальше пошел спуск, и машина пропала из виду.

— Все будет хорошо! — повторил Генка. Не столько для себя, сколько для обнимающего его Юрашки. — Все будет просто отлично…

Этой ночью они спали в избе у Генкиных стариков, на старенькой кровати. Специально для Юрашки бабушка Феня достала из сеней еще одно одеяльце, а у деда Жоры отобрала самую мягкую подушку.

Должно быть, от расстройства, малыш заснул рано. Накрыв его одеялом, Гена на цыпочках прокрался к настенному зеркалу. Включил фонарь и попытался рассмотреть себя внимательнее.

Лицо, названое Варей симпатичным, ему не понравилось. Острые скулы, неряшливая шевелюра, великоватые уши и зубы — совсем даже не голливудские. А длинный нос, мечта стрекоз, запросто сгодился бы для циркового клоуна. Генка щелкнул по нему пальцем, и получилось довольно больно. Морщась, он тщетно попытался примять непослушный вихор на макушке, но успеха не добился. И что в нем нашли симпатичного?

Так и не разгадав Вариной последней фразы, Генка состроил себе свирепую рожу, показал язык и погасил фонарь. По счастью, жутковатых его гримас никто не увидел.

Часть 4

ПИРУЭТЫ

Трудное детство никогда не кончается.

Жильбер Сесборн

Машину Валера оставил у ворот, дальше по полигону отправились пешком. Впереди Гена — с небольшим рюкзаком за плечами и радиометрическим счетчиком в руках, за ним Валера — можно сказать, налегке. Во всяком случае, кроме прихваченной из грузовика лопаты у него ничего не было.

— Ну что? Понравились цветы?

— А что? Нормальные цветочки, красивые…

— Красивые? Да это ж чистые мутанты! Ты бы видел, как Шурка от них чихал. Один раз нюхнул — и чуть не разболелся.

— Сейчас все чихают.

— Может, и так, только это необычные цветы. И деревья тут неправильные… — обернувшись, Генка замер на месте. Даже поднял палец, прислушиваясь. — Слышишь?

— Что? — Валера остановился.

— Тишина. Совсем не такая, как у вас в деревне.

— А какая?

— Полная!

— Полными повара бывают, — хмыкнул Валера.

— Я о насекомых говорю, как ты не понимаешь! Они же повсюду, а здесь никого и ничего — ни птиц, ни бабочек, ни жуков. Даже кузнечики — и те не скачут.

— Но прибор-то твой ничего не показывает?

Генка снова взглянул на счетчик, нажал стартовую кнопку, задавая отсчет времени. Чуть погодя, аппаратик выдал на крохотном экране все те же цифры — девятнадцать микрорентген в час. Проще говоря — норма. Вполне безопасная и приемлемая.

— А если б и больше было, тоже не страшно, — пробормотал Валера. — Я где-то читал, есть места с повышенной радиацией. И ничего! И люди там живут, и домашний скот, и прочая живность. Даже долгожители свои имеются.