Книга Последний сезон - Элизабет Бикон

— Придется. Даже не знаю, в каком мешке вытаскивать вас отсюда, чтобы никто не понял, что вы находились здесь глухой ночью. — И он нацелился насмешливо шлепнуть ее по ягодицам.

Кейт провокационно повела округлостями, неохотно подняв невесомую сорочку, надела ее, подрагивая от трепетания шелковой паутинки на изгибах тела и чувствительной груди, и скрыла свою почтительно освоенную ниву от голодного взгляда завоевателя.

— Слишком поздно, Эдмунд, — не устыдилась она. — Я вчера не кралась сюда, как тать в ночи. Я вошла через парадное, затем имела содержательную беседу с вашим дворецким относительно декора помещений и будущего обустройства домовладения, он невозмутимо провел меня в верхние покои и сообщил, что все слуги привыкли рано ложиться и поздно вставать.

— Вот старый проныра, — сказал Эдмунд, не зная, возблагодарить или выбранить достойнейшего Лоусона за лукавство и явное укрывательство скандального поведения со стороны незамужней леди и его заведомо не поставленного в известность хозяина, к глубочайшему восторгу последнего. — Пора отправить его на пенсию.

— Такой слуга отправится сам куда и когда ему будет угодно. Этот великий мошенник напоминает мне своими выдержанными манерами наш питомник, который после подсечки невозмутимо пускает ростки по весне, и мне чрезвычайно нравится это постоянство.

— Надеюсь, все не настолько драматично, — пошутил он, и ее сердце вдохновенно подпрыгнуло — наконец-то Эдмунд смог запросто держаться с ней. — Ну что ж, — продолжал он, — нам остается разве что воспользоваться его помощью, когда придется готовить себе обеды и подметать полы. Как только остальные слуги пронюхают, в каком скандальном семействе им отныне придется жить, они немедленно разбегутся в более приличные дома, — бодро заключил он.

— Эдмунд, я никогда уже не смогу вернуться к той холодной вежливости в общении с вами, даже ради нашего личного покоя и ваших святых домочадцев, так что не просите меня о том, пожалуйста.

— Разумеется, не буду. Разве я могу требовать, чтобы моя Кейт изменила самой себе? Однако я не позволю вам снова посещать меня, любовь моя. Ведь мне не безразлична ваша репутация, даже если вам все равно. Однажды я едва не подвел леди, которая могла запятнать свое имя и лишиться перспективы счастливого замужества, потому что пошли некие слухи, и с тех пор я поклялся себе, что впредь никогда не поступлю так неосторожно. Особенно с той, которая мне дороже всех женщин, вместе взятых.

— Это, верно, та самая изворотливая леди Тединтон? — спросила Кейт достаточно сухо, понимая, что не может удержаться и не задать вопрос, ответ на который, возможно, предпочла бы не знать.

— Да, и вам единственной я рискую признаться в том. Каким-то образом возник слух, что я связался с леди с франкоязычным именем, и Селена Тединтон решила, что весьма упрочит свое положение в свете, если назовет меня своим любовником, как она и намекнула обществу. В действительности я на дух ее не переношу, но не мог дезавуировать те заявления, поскольку не желал компрометировать Терезу, истинную леди, которая некогда была моей любовницей, но теперь счастлива в браке с другим мужчиной.

— Вы любили ее? — вынуждена была спросить Кейт, хотя и не желала принять утвердительный ответ.

— Никогда. Мне было больно, когда я понял, что потерял вас, но еще горше, что не сумел первым делом уверить вас в своей неспособности любить другую, ни тогда, ни теперь. Но Тереза была вдовой и лучше меня понимала, что значит потерять человека. Мы просто помогли друг другу пережить вакуум, вот и все. Я нисколько не горжусь тем, что использовал другую женщину, чтобы заглушить свою тоску по вам, Кейт. Однако в то время я не мог к вам подступиться, вы не воспринимали меня как мужчину во всех отношениях.

— Я тогда не доверяла своим пробуждающимся чувствам, Эдмунд, те эмоции меня испугали, и я убедила себя в том, что любить мне заказано и я никогда не поддамся страстям, ведь они довели мою сестру до несчастья. Полагаю, мне нужны были эти три года, чтобы просто повзрослеть и понять, жизнь — своего рода розыгрыш за карточным столом, и если мне не страшно будет рисковать ради вас, значит, вы и есть моя награда.

— Тогда, надеюсь, любовь моя, вы охотно простите мне affaire[31], которая закончилась два года тому назад?

— Только если вы торжественно обещаете мне никогда не смотреть с той целью на другую женщину, пока мы вместе живем на нашей славной земле и любим друг друга, — отвечала она, неумолимо отстаивая свое право доверять ему теперь. Однако понимала — в этом деле за ним нужен глаз да глаз.

— Я пообещаю никогда не преступать очерченных вами границ, разве что смотреть, поскольку я — мужчина, милая Кейт, и мне свойственно ошибаться и глупить. Но зачем рисковать и желать большего, если довольно нескольких мгновений, чтобы принести восторженную дань прелестному личику или фигуре просто как некоему чуду природы? Ведь у меня будет страстная красавица, которую я полюбил с первого взгляда и еженощно мечтал залучить в свою постель до скончания дней.

— Не могу понять мужчин, — притворно поскромничала Кейт и посмотрела на него из-под ресниц так призывно, что не было никаких сомнений: она снова приглашает его в постель подкрепить свои слова делом.

— Оставьте свои ведьминские штучки. Иначе мы рискуем при свете дня попасться на глаза какой-нибудь глупой пташке, летящей спозаранку домой, и она всем раззвонит, что я эскортировал вас в постельку, где вам и надлежало невинно почивать все это время.

— Похоже, мне не следовало приходить, — обиделась она и снова засомневалась в себе и в нем.

Подумала, что, верно, шокировала его своим визитом и вульгарным предложением, он просто не смог отказать наглым притязаниям, тактично опасаясь уязвить ее гордость и ранить сердце. Видимо, он научился читать невысказанные вслух чувства и страхи, поэтому, несмотря на суровое решение отправить ее домой, пока солнышко не припекло уши, порывисто заключил в объятия и поцеловал, почтительно и целомудренно, словно они стояли при полном параде, а в соседней комнате нетерпеливо сновала родня.

— Никогда не смейте говорить так, любимая, ведь я еще не успел поведать вам, как счастлив тем, что вы пришли ко мне, вопреки всем условностям, воспитанию и вашему опасливому сердцу, которое вы блюли, как скряга стережет свой золотник. До венчания мы сумеем снова побыть вместе, не рискуя вашей репутацией. Я люблю вас, Кейт, телом, разумом и душой. И не смейте когда-либо засомневаться в этом, помните впредь, — торжественно заявил он и, подняв голову, серьезно посмотрел на нее, у нее на глазах выступили слезы.

— И я люблю вас, Эдмунд. Большая моя часть полюбила вас с первого взгляда, но только этим вечером удалось убедить в том мою каждую сомневающуюся клеточку.

— Это самое главное. — И он по-мальчишески улыбнулся. Дорогой ее сердцу Эдмунд Ворт. Прокрадываясь с ним вниз по лестнице, она несла в себе ту улыбку и озорно улыбалась в ответ.

Он провел ее через сад в переулок, и всю дорогу ей хотелось глупо хихикать, пока они спешили и спотыкались, опьяненные бессонной ночью любви. Вряд ли Кейт когда-либо сумеет вспомнить, каким путем добирались до резиденции Пемберли, но, когда он провел ее через дверь садовой террасы, она зябко повела плечами. Даже подумать страшно, что придется сейчас расстаться с ним!