Книга Кружным путем - Джеймс Сигел

Сначала он решил, что Майлз его не услышал, потому что прислушивался к чему-то еще. Адвокат встал, подошел к окну и выглянул из-за шторы, не забывая при этом держать его на мушке.

– Вы видели кого-нибудь на улице?

– Что значит «кого-нибудь»?

– То самое и значит… Видели кого-нибудь без кипы? Хотя не важно… не имеет значения.

Майлз вернулся на место и сел за стол.

– Так за что? – повторил свой вопрос Пол.

– За что? Вы спрашиваете, как ребенок, который задает свои четыре вопроса за пасхальным столом.[43]Сами-то как считаете?

– За деньги.

– За деньги… Это часть проблемы. Вы когда-нибудь на что-нибудь ставили?

– Не понял.

– Когда-нибудь играли? Подозреваю, что нет. Глупо было спрашивать. Игра – это, видимо, против кодекса актуария. Помните несгибаемых «Буффало Биллз»[44]1990 года?

Пол чувствовал, с каким трудом шевелились его мозги под прицелом пистолета.

– Мой первый грандиозный прокол. Ставки делаешь, если хватает духу. Если просто знаешь. И никаких надоедливых очков. Но чтобы выиграть однажды, приходится ставить три раза. Тогда я был уверен. Я знал. Моя религия предписывает одно ритуальное омовение в году. Это оно как раз и было.

– И вы проиграли.

– Н-да… Так вы уверены, что никого не видели, Пол? Может быть, кто-нибудь проезжал мимо дома?

– Нет.

– Это хорошо.

– Значит, вы утверждаете, что ставите по тридцаточке. Просто ради интереса?

– Признаюсь, слукавил. Ставить по тридцать тысяч гораздо интереснее. Хотите расскажу, как я начал? Как-то днем сидел у телефона и ждал. Знаете чего?

– Нет.

– Вот и я не знал. Так… чего-нибудь. Раздался звонок. Мне сказали: мистер Гольдштейн, сегодня ваш день. Это была рекламная служба Дельфийского оракула поколения И-эс-пи-эн.[45]Человеку звонят по выборке, и в первый раз абсолютно бесплатно, чтобы он убедился, какие они замечательные предсказатели. Что ж, тогда они попали. Я выиграл. И во второй раз тоже. В этом-то и вся беда! Начинаешь ощущать себя всемогущим. Забываешь, что это не твоя прерогатива, а Того, Кто на небесах. Пришлось наладить подпольную экономику – я тратил больше, чем имел.

На улице завели машину. Майлз резко повернул голову в сторону окна. Сжимавшие пистолет пальцы сразу побелели.

– Это всего лишь автомобиль, – успокоил его Пол.

– «Всего лишь автомобиль», – эхом отозвался адвокат. – Но на субботнюю службу все ходят пешком. – Одним глазом он смотрел на Пола, а другой не сводил с окна, пока шум мотора не замер в конце улицы.

– Вы кого-нибудь ждете?

– Да. Кое-кого жду, правда, не знаю когда. Должно быть, скоро.

Майлз закрыл глаза и вытер лоб.

– Мой букмекер не слишком охотно шел навстречу, если не получал денег. Как вы считаете, каковы были мои шансы на то, что он скажет: «Нет проблем, парень», и простит мне долг? Ну-ка прикиньте цифры.

– Я не знаю. – Пол продолжал отвечать, словно они сидели в машине в Нью-Джерси и трепались по пустякам. Словно ему в голову не целились из миниатюрного пистолета русских кагэбэшников. И все ждал, когда ему в голову придет что-нибудь гениальное.

– Не знаете? Ай-ай-ай… Вы же с ним знакомы. Это Моше, российский бизнесмен. Кстати, с колумбийцами он ведет не так уж много дел. Они ему ни к чему. Моше и так неплохо живет, принимая от меня ставки.

Пол вспомнил подслушанный в туалете разговор: про Венцеля, долг и ВНП Словакии. И как рассмеялись за дверью кабинки те двое.

– Кстати, знаете, как русские называют колумбийцев?

Пол мотнул головой.

– Любителями. – Майлз улыбнулся и снова вытер лоб. – Помните, на складе Моше назвал меня любимым еврейским адвокатом?

– Да.

– Это потому, что другие адвокаты-евреи берут у него деньги. А я составляю исключение. Можно сказать, я – его любимая дойная коровка. Беда в том, что у меня не было той суммы, которую я задолжал. Так каковы были мои шансы выкрутиться?

Пол подсчитывал совсем иные шансы: каково расстояние до двери и сколько времени потребуется на то, чтобы преодолеть коридор, если все-таки удастся выскочить из кабинета.

– Но вы же до сих пор в порядке.

– Да, я до сих пор в порядке. Человека посещают то горести, то удачи. Мне требовалось и то и другое. Я воздел руки и ждал манны небесной. И она была мне дана.

– Как это?

– А вот так. Именно это я пытаюсь вам втолковать. – Ствол пистолета продолжал ходить ходуном. И каждый раз, когда он уклонялся от цели, адвокат застенчиво улыбался и пытался снова навести его на Пола.

– Вы не хотите меня убивать, – сказал Пол.

– Не хочу? Очень странно. В самом деле странно. Я снова угодил головой в петлю. Но я боюсь не вас. Вы – всего лишь досадное недоразумение. Но те негодяи с «узи» и керосином… Вот что меня тревожит. Они обыскали мою машину и знают, где меня найти. Чуют кровь. Начинают связывать одно с другим. И они все ближе.

– Что связывать?

– Быть может, по сравнению с русскими они в самом деле любители. Но не настолько. Назовем их следующим по уровню подразделением. Так что я спекся.

Майлз в самом деле выглядел так, будто его поджарили. Лицо его было покрыто испариной, и Пол невольно подумал: а его палец на спусковом крючке – такой же липкий? Не соскользнет?

– Не понимаю, – проговорил он.

– Еще бы.

– Те бандиты на болоте… Вы говорили, что это люди Мануэля Риохаса. Что они имеют против вас?

– Как вы считаете, есть шансы, что малютка Пол когда-нибудь это вычислит? Скажем так: ни одно хорошее дело не остается безнаказанным.

– Хорошее?..

– О'кей, пусть будет плохое.

– Не понимаю…

– «Тот, кто спасает одного ребенка, спасает собственную задницу».

Майлз изъяснялся какими-то обрывками. Пол не успевал за его мыслью и отчаянно пытался соединить и склеить эти путаные реплики воедино.