Книга Старая сказка - Кейт Форсайт

Утром Маргерита вновь принялась за работу. Она обнаружила, что, держа кончик кочерги под определенным углом, можно отбивать бóльшие куски камня. К вечеру ей удалось пробить такую канавку, что она сумела приподнять каменную плиту люка на несколько дюймов, но та оказалась слишком тяжелой и, рухнув на прежнее место, едва не отдавила ей руку. Девочка вновь приподняла ее и закрепила в таком положении, просунув в щель железную кастрюлю с длинной ручкой.

В лицо ей ударило зловоние, да такое, что ее едва не стошнило, и она поспешно отодвинулась в сторону, с содроганием глядя на черную щель.

На мгновение она дрогнула и заколебалась. Поднять плиту выше она не осмеливалась. В памяти у нее ожили детские страхи и услышанные истории о вампирах и гоблинах; она подумала о крысах, пауках и змеях. Стемнело. Мысль о том, чтобы исследовать подземелья башни ночью, повергла Маргериту в трепет, хотя внизу наверняка будет царить кромешная тьма, даже если снаружи будет белый день. Но и заснуть с открытой черной щелью, глядящей на нее, девочка тоже бы не смогла. Спустя некоторое время, она выдернула кастрюлю, и плита легла на прежнее место.

На следующее утро она проснулась с первыми лучами рассвета. Спала она, впрочем, плохо. Всю ночь в голове у нее крутились планы, тревоги и страхи. Будет лучше, решила Маргерита, если она подготовится к тому, что найдет выход. Сейчас на ней была лишь пропитавшаяся потом и перепачканная ночная рубашка. Ноги ее были босы. А ведь ей понадобятся еда, огонь и другие предметы первой необходимости, если она намерена выжить в лесу. Поэтому она приготовила завтрак, потом опустошила мешок и уложила в него припасы. Сняв с кровати стеганое покрывало, она закуталась в него, как в накидку, а потом взяла дрожащей рукой свечу в подсвечнике.

Затем, действуя своим импровизированным рычагом, она приподняла плиту так высоко, как только смогла. В темноту уходила крутая винтовая лестница. Маргерита подперла люк железной кочергой, чтобы он не захлопнулся и не похоронил ее внизу, собрала все свое мужество и на цыпочках начала спускаться вниз по ступенькам. Волосы поползли вслед за нею, оставляя чистый след в пыли и паутине.

Пламя свечи у нее в руке затрепетало. Воздух был влажным и спертым. Она предпочла бы зажать нос, но, поскольку руки у нее были заняты, ей оставалось лишь не часто дышать через рот. В стенах по обе стороны то и дело попадались узкие бойницы. Она прижалась к одной из них ртом и полной грудью вдохнула свежий весенний воздух, а потом заглянула в нее, но увидела лишь клочок неба.

Шаг за шагом она осторожно спускалась вниз, пока не достигла подножия лестницы — гулкого темного помещения с тяжелыми балками перекрытия на потолке и плотно утрамбованной землей под ногами. Здесь, внизу, было совершенно темно, хоть глаз выколи, так что снаружи вполне могла царить темная ночь вместо белого дня.

Маргерита подняла свечу повыше, но тут же, дико вскрикнув, выронила ее. Со всех сторон ее обступила темнота. Она упала на колени, закрыв лицо руками. Неровное дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди.

Подвал был полон скелетов.

Глядя на луну

Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — апрель 1595 года

Маргерита замерла, боясь пошевелиться, стараясь расслышать хоть что-либо сквозь грохот своего сердца.

Тишина.

Спустя долгое время она нашарила в темноте свечу, вставила ее обратно в подсвечник и принялась рыться в мешке в поисках огнива. Она попыталась высечь искру, но слишком уж сильно дрожали у нее руки. Она вспомнила дыхательные упражнения, которым научила ее Елена, чтобы успокоить нервы перед тем, как запеть с figlie di coro. Сделав несколько глубоких вдохов, Маргерита почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы вновь попытаться зажечь свечу.

В ее неверном свете она увидела восемь скелетов, выложенных в круг на полу. Головами к стене, ногами друг к другу, они походили на отрезки радиуса, расходящиеся от центра окружности. Их костлявые руки были скрещены на пустых грудных клетках, а костлявые ноги были аккуратно вытянуты ровной линией. Под скелетами лежали полусгнившие останки богатого бархата и парчи, очень похожие на то стеганое одеяло, в которое закуталась сама Маргерита. Их пустые глазницы безмятежно смотрели в потолок.

В дальнем конце комнаты, за скелетами, виднелась тяжелая дубовая дверь. Маргерита с трудом перевела дух. Мысль о том, что придется пересечь комнату, ступая по костям, повергла ее в ужас. Тем не менее это был единственный способ выбраться отсюда. Затаив дыхание и двигаясь на цыпочках, словно боясь разбудить спящих стражников, она двинулась вперед. Взгляд ее перебегал со скелета на скелет. Один был совсем маленьким, примерно такого же роста, как и она сама. В пустой грудной клетке у него лежал спутанный клубок грязных волос, увидев который, Маргерита едва не вскрикнула от ужаса. Остальные были повыше ростом. Некоторых густо опутывала паутина и пыль, но на скелетах, оказавшихся к ней ближе всего, их было совсем немного, словно они пролежали здесь не так долго, как те, что виднелись у дальней стены.

Маргерита подобрала свою длинную косу, которая волочилась по земле, словно шлейф платья утонченной дамы, содрогаясь при мысли о том, что ей предстоит потревожить кости. Ей было тяжело и неудобно держать одновременно и свечу, и мешок, и тридцать ярдов волос, но, ступая медленно и осторожно, она все-таки проделала этот путь. С невероятным облегчением Маргерита добралась до дальней стены и вновь выпустила из рук свою косу.

Дверь была старинной, сработанной из толстых дубовых плах, обитой железными полосами. Маргерита потрогала ручку, но та не поддалась. Она наклонилась и заглянула в замочную скважину, но не увидела ничего, кроме темноты. Порывшись в своем мешке, она извлекла оттуда ложку и сунула ее черенок в отверстие. Сердце у нее упало, когда она почувствовала что-то твердое по другую сторону двери. Она покрутила черенком и услышала, как ложка заскрежетала о камень.

С другой стороны двери грудой были навалены камни. Даже если бы Маргерита каким-либо способом ухитрилась взломать дверь, выбраться отсюда она не сможет.

Она соскользнула спиной по стене и опустилась на грязный пол, уткнув голову в колени. Все ее усилия оказались бесполезными. Убежать из башни не получилось.

Ей было нелегко вновь пройти на цыпочках по костям, но иного выбора у Маргериты не было. Пронося груз волос над скелетами, она спросила себя, а кем они были? Такими же девушками, как и она сама, которых заперла здесь колдунья? Сколько они прожили в башне? Им она тоже царапала запястья шипами роз и купалась в их крови? Как они умерли? От несчастного случая, старости или болезни? Или они покончили с собой, выбросившись из окна башни? Или, быть может, умерли от голода? Или ведьма сама умертвила их?

Ответов на эти вопросы у нее не было.

Оказавшись наконец вновь в безопасности своей комнаты, Маргерита подошла к окну и выглянула наружу. Наступил полдень. Озеро сверкало расплавленным золотом, а вершины гор купались в фиолетовой дымке. Казалось, они уходят в бесконечность. Кипарисы обрамляли берег озера темной клочковатой бахромой, бросая на воду длинные тени. Маргерита подняла с пола косу, трижды обмотала ее конец вокруг крюка, а затем влезла на подоконник. Высунувшись наружу, так что коса туго натянулась, она повисла над бездной, словно фигура на носу корабля, и посмотрела вниз.