Книга Инкубатор для шпионов - Фридрих Незнанский

У Турецкого от досады сжались кулаки: опоздал, все-таки опоздал…

Рот Мелешко был открыт, в остекленевших глазах отражался свет лампы. Выражение лица было такое, словно Александр Филиппович в свои последние мгновения увидел что-то очень нехорошее. Он был явно и непоправимо мертв, но Турецкий все же попытался найти пульс. Пульс не прощупывался. Признаков насилия на первый взгляд не наблюдалось.

Турецкий заметил на столе открытую пластиковую баночку — витамины «компливит». Чтобы не наследить, он взял ее носовым платком и осмотрел. Баночка была пустая. Или в ней было что-то другое? На этикете ясно указано — поливитамины: железо, кобальт, кальций и прочие жизненно необходимые организму элементы.

Турецкий посмотрел на бездыханное тело Мелешко, которому витамины не слишком помогли, и со вздохом достал телефон. Он хорошо понимал, насколько щекотливо это дело, так что все формальности были педантично соблюдены.

Через сорок минут в квартире Мостовского появились сотрудники президентской службы охраны и ФСБ. Но прикасаться им к телу Турецкий не позволил — в квартире уже действовали эксперты-криминалисты из ЦСЭ.

Первым делом было установлено, что смерть наступила примерно за двенадцать-тринадцать часов до появления в квартире Турецкого. Потом был произведен тщательнейший обыск. После того как эскперты-криминалисты основательно поработали в квартире и не нашли ровным счетом ничего — ни малейших следов пребывания другого человека, кроме Мелешко, да еще старые следы конечностей, вероятно Мостовского, Турецкий настоял, чтобы тело Мелешко отвезли в ЦСЭ к Студню.

Через четыре часа из Красной Пахры был доставлен в Москву Федор Афанасьевич Мостовский.

Глава десятая

Стенограмма допроса Мостовского Ф. А., 1949 года рождения, пенсионера, помощником генерального прокурора РФ Турецким А. Б.

Вопрос. Вы знакомы с человеком по фамилии Мелешко?

Ответ. Да, мы с Сашей старые друзья.

Вопрос. Как давно?

Ответ. С армейских времен. Больше двадцати лет. Точнее, двадцать три года. Он служил срочную службу в воинской части, в которой я был прапорщиком. Там мы и подружились.

Вопрос. И с тех пор регулярно поддерживали отношения?

Ответ. Более или менее.

Вопрос. Что это значит?

Ответ. Последние лет пять — время пика его карьеры — Саша был очень занят. Мы не виделись года четыре. Потом Витя Егоров, еще один наш армейский дружок, разбился на машине, и Саша приехал на похороны. Потом мы еще на поминках общались. С тех пор снова поддерживаем отношения.

Вопрос. Расскажите о Егорове.

Ответ. Он был автогонщик, во всяких ралли участвовал. В аварии попадал не раз и не два. Трудно было представить, что такой человек за рулем погибнуть может.

Вопрос. Он был близок с Мелешко?

Ответ. Пожалуй.

Вопрос. Мелешко ездил к нему на дачу, когда Егоров был жив?

Ответ. Да, случалось.

Вопрос. Кроме автогонок Егоров чем-нибудь еще занимался?

Ответ. Это мне неизвестно. Кажется, нет, машины у него все время съедали.

Вопрос. Как часто Мелешко пользовался вашей московской квартирой?

Ответ. Примерно раз-два в году.

Вопрос. Он ставил вас в известность или у него были свои ключи?

Ответ. Ключи у него были, но он всегда звонил.

Вопрос. Как было в этот раз?

Ответ. Все как обычно. Саша позвонил мне пару недель назад, предупредил, что, не исключено, ему надо будет поработать в одиночестве. Я предложил ему поселиться на даче. Но он сказал, что хочет быть в Москве.

Вопрос. У вас было ощущение, что ему грозит опасность?

Ответ. Не уверен. Скорее, у меня было чувство, что Александр Филиппович сильно напуган.

Вопрос. Кем или чем?

Ответ. Это мне неизвестно.

Вопрос. Пока он жил в вашей квартире, вы перезванивались или поддерживали какой-нибудь другой способ связи?

Ответ. Нет, он просил ему не звонить, пока он сам этого не сделает.

Вопрос. Есть ли у вас какие-то предположения о том, кто мог желать неприятностей вашему другу?

Ответ. Понятия не имею. У него такая серьезная работа. Возможно, у него есть недоброжелатели — где-нибудь в Государственной думе, например. Но я этих людей никогда не видел, а Саша сам ничего такого не рассказывал. Да и не те, наверно, у них методы.

Вопрос. Значит, вы никого не подозреваете в причастности к его гибели?

Ответ. Сашка погиб?!

Турецкий провел еще одну малоприятную беседу с Ольгой Мелешко. Она подтвердила, что ее брат в частной жизни старался соблюдать инкогнито. С тех пор как примерно два с половиной года назад его лицо стало известно телевизионщикам, он чувствовал себя не очень комфортно. Так что это было вполне объяснимо — почему и как он оказался на Октябрьском Поле. Другой вопрос — от кого он прятался? — оставался открытым.

Судя по вещам, которые были у Мелешко с собой — предметы гигиены, небольшая смена одежды, газеты, — он находился там не менее десяти дней. Правда, соседи по лестничной клетке его присутствия не заметили. Впрочем, они слышали, что рано утром и поздно вечером двери открываются и закрываются. Но был ли это сам Мелешко, приходили ли к нему гости — также прояснить не удалось.

Алиби Мостовского было проверено и перепроверено — он не выезжал из Красной Пахры уже неделю. Мостовского отвезли назад и взяли под негласное наблюдение, но интуиция подсказывала Турецкому, что он тут ни при чем. Его изумление, когда он узнал о гибели Мелешко, было неподдельным.

Впрочем, говорить об алиби, наверно, вообще было преждевременно, потому что пока у Турецкого не было никаких доказательств того, что Мелешко умер не своей смертью. Турецкий в этом не сомневался, но Студень ответа не давал.

Вечером, уже дома, Александр Борисович, обнаружил, что с ним случилась большая неприятность. Поэтому все разговоры домашних он не воспринимал.

Жена позвала из комнаты, где смотрела телевизор:

— Саша, ты слышал, военного какого-то подстрелили…

— Ира, мне не до того сейчас, — отмахнулся Турецкий.

Вид у него был хмурый, выражение лица даже немного скорбное. Жена, кажется, обиделась, но ничего не сказала.

— Па, что случилось? — поинтересовалась Нинка.

Турецкий молча обувался в передней.

Вслед за дочерью туда вышла и жена.