Книга Стрелок - Михаил Михеев

– Ну, один-то немец все-таки здесь был, – резонно заметил абсолютно не опьяневший, в отличие от напарника, Александр.

– Да какой он немец? Эстонец он, сволота чухонская…

Большая часть речи напарника была абсолютно непечатной, но и без этого Александр полностью разделял его мнение по данному вопросу. Он, конечно, и раньше слышал о заигрывании немцев с разномастными националистами, но одно дело слышать, а другое – столкнуться с ними так вот, вживую. И ведь, что погано, возможно, их и не так много было, кто теперь сосчитает, но о народе большинство обывателей судит именно по таким вот ублюдкам. И, честно говоря, Александр не был исключением.

А еще Павел узнал, каким образом карательный отряд оказался здесь так быстро. Оказывается, у немцев, которых диверсанты из параллельного мира ударно истребили, существовала самая обычная телефонная связь. Когда никто не ответил на вызов, фрицы с редкостной оперативностью послали в деревню грузовик с солдатами в сопровождении бронетранспортера – борьба с партизанами велась здесь на полном серьезе. А после того как группа быстрого реагирования обнаружила, что случилось с гарнизоном, немцы тут же вызвали по телефону зондеркоманду, благо она квартировала неподалеку. Ну, западенцам к грязным делам не привыкать, сели на подводы и прикатили. Что характерно, немцы моментально уехали, не хотели мараться, да и нервы, наверное, берегли.

Когда мотоцикл, треща и плюясь синим дымом (ох, не тот немецкий автопром, что после войны, не тот), пронесся по улице, деревня напоминала развороченный муравейник. Народ бегал туда-сюда, как в задницу ужаленный, спешно грузя нехитрый скарб на телеги, хозяйственно прихватизировав и те, на которых прикатила зондеркоманда. Многие вооружились винтовками, с которыми раньше бегали полицаи. Какой-то дед, зычным и ничуть не старческим голосом руководивший погрузкой, щеголял с автоматом и изъятым у офицера «вальтером», подвешенным на немецкий манер – на пузе. В общем, селяне намерены были использовать предоставленный им шанс остаться в живых, хотя на проезжавших мимо диверсантов все равно смотрели косо. Все правильно, не появись они, никто не устроил бы геноцид в отдельно взятой деревне. Жили бы люди относительно спокойно… какое-то время. Какое? Да хрен его знает, так далеко вперед народ смотреть в общем-то не приучен, а возмутители спокойствия, виновники, в их глазах, всего этого бардака – вот они. Благо недовольство не перешло в фазу открытой враждебности, и то, как подозревал Александр, потому, что в памяти местных еще свежа была картина, походя сотворенных ими кучи трупов и моря крови. Ну и ладно, главное, уехать получилось мирно. Что же до благодарности за спасение, так, во-первых, ее все равно не дождешься, а во-вторых, она диверсантам на фиг не нужна.

Дальнейший путь был прост, они катили по дороге, ни с кем не пересекаясь. С топливом проблем не было, у запасливых полицаев нашлось еще три канистры, более чем достаточно. Так они, доливая периодически бензобак, ехали до тех пор, пока не добрались до тракта. Места были знакомые до одури, через пару километров напарникам попались искореженные останки бронетехники, которую они сами же и пожгли в первый свой визит сюда. Никто не стал эвакуировать обугленные стальные остовы, их просто спихнули с дороги, и теперь груды металла ржавели в кювете, служа наглядной иллюстрацией к тезису об изменчивости жизни.

Единственный раз им навстречу попалась колонна военной техники, шурующая куда-то по своим делам. Они заметили ее издали и заблаговременно свернули в лес. Оттуда уже можно было спокойно наблюдать, как мимо проползают танки и бронетранспортеры. Точнее, не проползают, а… провозятся.

Кадры хроники, на которых бронированная техника вермахта бодро пылит по дороге, многочисленны и вырабатывают у людей определенный стереотип. Ну как же, надежные и быстроходные машины с огромным моторесурсом, способные пройти любую страну из конца в конец. Ага, щ-щас! Из всех броневых коробок, двигающихся по дороге, своим ходом шли только два бронетранспортера. Все остальные машины перевозились здоровенными тягачами. Хороший и в будущем общепринятый способ сберечь и моторесурс, и топливо, да и мобильности добавить. В общем, история войны белыми пятнами пестрела со страшной силой, к этому выводу напарники пришли не сговариваясь.

Вот знакомая отворотка и аппаратура в конце перехода. Которая не заработала, сколько Павел ни колдовал над ней, матерно высказываясь по поводу приборов, начальства, мироздания и прочих вечных ценностей. Александр, которого поездка изрядно вымотала, в душе с ним соглашался, хотя с комментариями не лез, сидел, привалившись спиной к коляске мотоцикла, и бездумно смотрел в быстро темнеющее небо. Потом к нему подошел Павел, бухнулся рядом на пятую точку и зло сказал:

– Ну, все, приплыли.

– Поясни свою мысль. – Как ни странно, Александр был спокоен, как удав. То ли давала о себе знать усталость, то ли просто подспудно подготовился к проблемам.

– А что тут пояснять? Не открывается, зараза.

– Ну и не кипишуй. Помнится, нас предупреждали о такой возможности.

– Я в курсе. И получше тебя, кстати.

– Не нервничай. Все устали. И я устал. Сделай пару глубоких вдохов, подумай о чем-нибудь приятном. Вон, о студенточках своих, к примеру. И о кровати, на которую ты их заваливать будешь.

– Угу, кровати нет еще. И Ленка меня убьет…

– Купишь еще одну хату для встреч на стороне.

Судя по взгляду, напарнику очень хотелось дать советчику хорошего пенделя. Тем не менее с мысли его Александр сбил, и, перестав злиться, Павел начал думать рационально. В самом деле, что страшного? Ну опоздали, и что теперь, не жить? Здесь надо проторчать месяц, максимум полтора. Может быть, даже и меньше, как повезет. Причем вовсе не обязательно сидеть возле точки установки аппаратуры и ждать у моря погоды. Есть датчики, контролирующие состояние окна, как только оно будет готово открыться, пойдет сигнал. Передатчик, конечно, не откровение научно-технического прогресса, но на полсотни километров действует, так что можно залечь со всем комфортом. Только замаскировать груз, чтобы не таскаться с ящиком на горбу, и делу конец.

Самым слабым местом в этих раскладах стали ограниченные продовольственные запасы. Сухпаев хватит еще дня на три-четыре, а дальше придется лапу сосать. Оба к сторонникам лечебного голодания не относились, напротив, любили плотно и вкусно покушать, подкрепить, так сказать, силы молодых и растущих организмов. Была, правда, мысль добывать пропитание охотой, но ее тут же отбросили – наверняка война и сопутствующий ей шум, толпы народу, бегающие туда-сюда, и лязгающие гусеницы техники на дороге распугали всю более-менее крупную живность на много километров, а мелочь, вроде зайцев, ловить они не умели. Ну, не были они профессиональными охотниками, да и вообще, ни тот ни другой ни разу не отметились на охоте, если, конечно, не считать охоту на людей у Александра и охоту за чужими сокровищами для них обоих. Однако это совсем не то, так что подобный дилетантский ход мыслей был простителен.

Неумение неумением, а желудок надо чем-то набивать, поэтому напарники, в темпе вальса посовещавшись, единогласно решили запастись провизией в той деревне, которую они посетили первой. А что? Деревня если и не богатая, то уж, во всяком случае, благополучная, лояльный вроде бы фриц – почему бы не попробовать? Павел, правда, с недоумением отнесся к предложению Александра подыскать чего-нибудь на обмен. Создавалось такое впечатление, будто парень все еще пребывал в плену иллюзий относительно того, что жители деревень прямо-таки писаются от радости, снабжая партизан всем необходимым. На самом деле… А хрен его знает, как оно на самом деле, однако бывший киллер как-то сомневался, что им будут слишком уж рады. Именно это и попытался максимально доходчиво объяснить напарнику. Тот, недовольно морщась, выслушал и, подумав, согласился с доводами более опытного товарища. Самая большая проблема в этом случае – найти, на что же выменять продовольствие, у них ничего с собой не было. Мотоцикл… Штука это, конечно, ценная, но в качестве обменного фонда бесполезная, слишком уж приметны такие агрегаты, у немцев сразу возникнут вопросы. Не возьмут мотоцикл деревенские, даже если очень захотят, просто из чувства самосохранения. Что еще? Впрочем, тут Павел вспомнил, что у них есть деньги – и марки, и рубли, и все это здесь в ходу. Совершенно забывший об этом Александр только и смог, что звучно хлопнуть себя по лбу и выдать несколько эпитетов в свой адрес под взглядом ехидно ухмыляющегося напарника.