Книга Спящий сфинкс - Джон Диксон Карр

Наконец взгляд бывшего приятеля прояснился.

– Дон! Старина! – воскликнул он дружески, слабо улыбнувшись.

Протянув Холдену руку, он неуверенно двинулся навстречу, но вдруг зашатался и рухнул лицом вниз.

Только теперь майор заметил на затылке Торли запекшуюся кровь и ржавые пятна на магическом кристалле.

– Торли! – окликнул он.

Мощная фигура на полу не шевелилась.

– Торли!

Холден бросился к лежащему Маршу и попытался приподнять его. Обхватив обмякшее тело под мышками, Дон, напрягая все силы, доволок его до софы.

– Торли! Ты слышишь меня?

Кое-как взгромоздив бесчувственного приятеля на подушки, Дон продолжал поддерживать его за плечи. Торли попытался заговорить. Губы раненого беспомощно задергались как у человека, страдающего заиканием, но он не смог произнести ни слова. Две крупных слезы покатились по бледным щекам.

Теплые чувства, которые Дональд когда-то испытывал к былому товарищу, вновь нахлынули на Холдена, и воспоминания о мягком характере приятеля, его бескорыстии и доброте замелькали перед глазами, словно картинки калейдоскопа. Если даже Торли сознательно пытался оговорить Силию… Все равно нельзя ненавидеть человека, который тяжело ранен и нуждается в помощи.

Марш был действительно серьезно ранен. Насколько серьезно, Дон не мог сказать с уверенностью, но еле уловимое биение пульса Торли ему совсем не нравилось. Тяжелый хрустальный шар, по весу не уступающий хорошей дубине, мог оказаться опасным и даже смертельным оружием.

Внезапно Холдена осенило: «Телефон!»

Доктор Фелл говорил об имеющемся здесь телефоне. Уложив приятеля на бок, Дональд обследовал комнату. Помещение и впрямь выглядело настоящим обиталищем пророчицы. Все здесь было черного цвета – и ковер, и портьеры на дверях, и занавеси на окнах, – за исключением лишь высокого кресла эпохи короля Якова, обитого красной камкой, стоявшего посреди комнаты рядом с резным деревянным столом. Видимо, оно служило сиденьем предсказательницы, а напротив стояло еще одно, предназначенное для посетителей.

На столе царил страшный беспорядок, судя по всему образовавшийся во время борьбы Марша с неизвестным врагом. У одной из стен Дональд заметил резной шкафчик с ключом в замке. Но телефона нигде не было видно.

В камине, шипя и испуская маслянистый дым, догорали куски полированного дерева и ткани. Схватив каминные щипцы и помогая себе руками, Дон выгреб содержимое на мраморную плиту перед очагом.

Да, все-таки он опоздал. Опоздал! Потому что неизвестный проломивший шаром голову приятеля, успел улизнуть.

На софе застонал Торли. Телефон! Надо искать телефон!

Обойдя комнату, майор наткнулся на еще одну дверь, ведущую в первое из двух смежных помещений, окна которого выходили на Нью-Бонд-стрит. Шторы здесь не были задернуты. Это была комната ожидания, очень похожая на приемную врача но нашпигованная всевозможной мистической атрибутикой. Здесь, на маленьком столике у стены, Холден обнаружил цель своих поисков.

Единственное, чем он мог сейчас помочь другу, – это набрать три девятки и вызвать «скорую». Но это означало поставить в известность полицию, что решительно противоречило планам доктора Фелла. Что же предпринять? Стоп! Есть идея!

Правую руку, которой Дон выгребал горящие куски дерева из камина, щипало и жгло, когда он крутил диск. Казалось, его не соединят никогда. И вот наконец…

– Военное министерство? – Голос разведчика прозвучал неестественно громко в тишине наполненной магическими предметами приемной. – Добавочный восемь четыре один, пожалуйста!

И снова пауза; слышна только вибрация стекол от проносящегося внизу транспорта.

– Добавочный восемь четыре один? – уточнил Холден. – Я хочу поговорить с полковником Уоррендером.

– Извините, сэр, но полковник вышел.

– Черта с два! – Дон представил, как секретарша на другом конце провода отпрянула от трубки. – Черта с два он вышел! Я же слышу, как он гремит стаканами у себя на столе! Передайте, что с ним хочет поговорить майор Холден по делу чрезвычайной важности… Алло! Фрэнк?..

– Да? – произнес знакомый ироничный голос.

В соседней комнате Торли Марш истерически рассмеялся. Жиденький, слабый и какой-то механический смех приятеля ударил по нервам. Веселье Марша казалось нездоровым, лихорадочным, а то и предсмертным.

– Фрэнк, у меня нет времени на объяснения. Не мог бы ты втайне организовать неотложную помощь из какой-нибудь частной клиники для серьезно раненного человека? Возможен пролом черепа. Сумеешь?

– Дон, это абсолютно невоз… – начал возражать полковник и вдруг спросил: – Слушай, Дон, а это, случайно, не связано с девушкой, похитившей твое сердце?

– В каком-то смысле связано.

– Вот те на! Ну и как, удалось тебе заглянуть ей под юбку?

– Фрэнк, мне сейчас не до шуток! – взорвался Холден.

Голос Уоррендера посерьезнел.

– Надеюсь, никаких грязных дел? – встревожился он. – Дай слово, что ты не влип в неприятности!

– Даю слово, – твердо ответил Дональд.

– Хорошо, – вздохнул Уоррендер. – Тогда диктуй адрес.

Холден назвал улицу и номер дома.

– Твоя неотложка будет там через десять минут, ни о чем не спрашивай. Расскажешь мне обо всем позже.

Полковник повесил трубку.

Холден опустился на стул. Рука горела огнем. Разведчик вдруг ощутил горький привкус поражения – ему не удалось появиться вовремя и перехватить убийцу. Кто же убийца? Не все ли равно? Дону поручили обыскать квартиру, и он, гори оно все синим пламенем, обыщет ее!

Холден вернулся в занавешенную мрачными черными портьерами комнату, где тусклый свет настольной лампы только подчеркивал густоту теней. Он ничем не мог помочь сейчас Торли, который пребывал в бессознательном состоянии, тяжело и хрипло дыша. Дональд принялся исследовать стол.

Разведчик с отвращением обнаружил, что съехавшая набок черная скатерть являлась на самом деле старинным погребальным покровом. Эта деталь наводила на мысли уже не о надувательстве, а скорее о ненормальности. Помятый вид ткани свидетельствовал о происходившей здесь борьбе. В нескольких местах виднелись пятна подсохшей крови.

На столе помимо подставки для шара Холден заметил только два предмета – голову ибиса из зеленого жадеита, лежавшую на самом краю, и плоскую бронзовую тарелку с выгравированным на ней символом и какой-то подписью. Рисунок показался Дону смутно знакомым. Стоп! Ну конечно! Такое же изображение красовалось на золотом перстне, которым доктор Фелл запечатывал дверь склепа. Майор склонился пониже, чтобы различить выгравированные строки.

«Это спящий сфинкс. Он грезит о Парабрахме – уделе, уготованном смертным. Человеческая его часть символизирует высшие начала, звериная – низшие. Он также олицетворяет собою две стороны человеческого естества: внешнюю, Представленную на обозрение всему миру, и внутреннюю, о которой догадываются лишь немногие».