Книга Поездка в Трансильванию - Чингиз Абдуллаев

– Сейчас я все проясню, – пообещал Дронго. – Итак, начнем с самого начала. В Мойнешти, где мы остановились в небольшом местном отеле, была убита Эужения Лунгул. Выбор жертвы был абсолютно не случайным. Известная правозащитница, активист движения защиты цыган, международно признанный авторитет. Поверить, что грабитель случайно выбрал именно ее комнату, достаточно сложно. Но предположим, даже случайно, хотя в этом случае он человек достаточно терпеливый, если прождал у окна почти до утра, пока жертва якобы не открыла ему окно, позволив влезть в свою комнату.

Господин Сиди Какуб вошел в комнату очень рано, примерно через час или полтора после убийства. Убийца не мог знать, что до половины четвертого утра в номере Эужении находился ее друг, дипломат Брынкуш, которого несправедливо обвинили в этом убийстве. Примерно в шесть часов утра убийца постучал в дверь спавшей Эужении. Она встала, открыла дверь, впустила убийцу в свой номер и села на кровать, чтобы выслушать, что именно он ей скажет. Эксперты доказали, что смерть несчастной женщины наступила от двух выстрелов, произведенных с небольшого расстояния, когда жертва сидела на кровати.

Затем убийца нарочно вытряхнул ее вещи, чтобы создать иллюзию грабежа, забрал сумку с деньгами и вместе с пистолетом, с которого даже не снял глушитель, вышел в коридор. Теперь главная задача – спрятать сумку с деньгами и оружие. Спрятать их в одном месте глупо. Поэтому убийца решил спрятать оружие внизу, а сумку забросить на чердак. При этом сумка оказалась на стропилах чердака и, когда полицейские обыскивали дом, случайно упала вниз, что никак не входило в планы убийцы. Но случайность иногда губит и многие самые подготовленные преступления.

– Но кто этот убийца? – спросил Панчулеску. – Назовите его имя.

– Конечно. Я расскажу вам исходные данные, просто перечислю факты, и вы сами безошибочно назовете имя убийцы. Нужно просто собрать эти факты воедино, и тогда все становится ясно. Первое. Эужения была застрелена, когда сидела на своей кровати в одной ночной рубашке. Конечно, она была человеком независимым и свободным, но не настолько, чтобы принимать постороннего мужчину в таком виде в шесть утра. Да и вообще впускать его в свой номер.

– Но Брынкуша она впускала, – напомнил Барбуцэ.

– Брынкуш был ее другом, – возразил Дронго, – а убийца пришел в шесть утра и постучал в дверь, уверенный, что ему откроют. Ведь он пришел сказать насчет будущей пресс-конференции или нечто в этом роде. Кто мог войти в шесть утра к молодой женщине, которая принимала гостя почти раздетой?

– Ее интимный друг, – растерянно проговорил следователь.

– Или женщина, которой убитая не стеснялась. Затем дальше. Пистолет с глушителем и сумочка. Понятно, что первая улика, от которой нужно избавиться, это пистолет. Убийца прячет его на кухне за печкой и затем идет через весь холл, где сидит дежурный Паллади, не спавший всю ночь, поднимается наверх и прячет там сумочку. Кто это мог быть? Мужчина? Никогда. Он сразу вызовет подозрение, если пройдет мимо Паллади с дамской сумочкой в руках. Только женщина могла пройти с ней, не вызывая подозрений, и быть уверенной, что ее не остановят.

– Черт побери, – громко пробормотал Тромбетти. – Но с нами были только две женщины.

– Одна из которых вошла к Эужении и выстрелила в нее дважды, – закончил Дронго. – Есть последний момент, на который я хотел бы обратить ваше внимание. Госпожа Катиба Лахбаби не владеет румынским языком, и она не пронесла бы спокойно сумочку мимо портье. Ведь он мог что-то спросить или уточнить, она не смогла бы ответить. Тогда из двух женщин у нас остается только одна.

Все посмотрели на забинтованную Лесию. Она горько усмехнулась и уверенно произнесла:

– У вас дикие фантазии, господин эксперт. Дикие и бездоказательные.

– Пойдем дальше, – предложил Дронго. – Убийство Эужении вызвало самый настоящий скандал. Но пресс-конференцию, которую в таких условиях невозможно было проводить, тем не менее провели. И господин Теодореску справился с этим прекрасно. Он давал слово только тем, кто критиковал правящую партию, задавая часто провокационные вопросы вашим гостям. На это обратили внимание многие из присутствующих. Но господину Теодореску этого показалось мало, и он послал ко мне журналиста оппозиционной газеты Мирона Рессу, который на следующий день опубликовал свой тенденциозно скомпонованный материал. Скандал разросся до размеров государственного. И в этот момент убивают американского профессора, прибывшего в Румынию в качестве международного эксперта. Обратите внимание, что поначалу Теодореску еще сомневался, стоит ли нам ехать в Попешти. Но узнав про то, что материал появился в газетах, он решил нанести последний, самый главный удар по позициям своего шефа – министра иностранных дел и правящей партии, чтобы наверняка не пустить Румынию в Шенгенскую зону, устроить грандиозный скандал и помочь оппозиционной партии победить на выборах.

В Попешти есть старый монастырь, который находится на реконструкции. Именно его выбрали Теодореску и его подруга для нанесения главного удара. Все было рассчитано до мелочей. Теодореску случайно проговорился, что уже был в этом монастыре. Когда господин Иеремия Мусчеляну провел группу гостей внутрь, Лесия Штефанеску немного отстала, очевидно позвав за собой профессора Уислера. Ничего не подозревающий профессор пошел за ней…

– Извините, господин эксперт, – вмешался прокурор, – но, боюсь, вы не сможете обвинить в убийстве профессора нашего дипломата. Эксперты доказали, что женщина не могла задушить Уислера. Тем более такая хрупкая, как госпожа Штефанеску.

– Верно, – согласился Дронго, – она его и не убивала. Она выждала момент и ударила его по голове, оглушив так, что он потерял сознание. Затем взяла другой камень и ударила по голове себя. Удар получился скользящим – трудно ударить себя достаточно сильно. Но обратите внимание, что Уислера ударили очень сильно. Ему едва не проломили череп. Я разговаривал с врачами, и они подтвердили этот факт. А вот хрупкую женщину ударили очень осторожно, практически только разорвав ей кожу и не повредив кости. Более того, когда ее вынесли наружу, она долго не приходила в себя, но при этом все время пыталась что-то сказать, привлекая к себе внимание остальных членов группы.

Как раз в это время господин Теодореску, пользуясь всеобщим замешательством и тем, что на него никто не обращает внимания, вошел в монастырь и довершил свое дело, задушив профессора Уислера. Затем выбежал и бросился к своей сообщнице, сказав ей, что «все в порядке». Я тогда еще удивился этой фразе. Она лежит с проломленной головой, а он говорит ей, что «все в порядке».

– Что вы такое говорите? – испугался Панчулеску, опасливо посмотрев на молчащего дипломата, сидевшего рядом с ним. – А вы почему молчите, господин Теодореску?

– Когда приехал прокурор, – продолжал Дронго, – Теодореску сознательно пытался говорить на румынском, чтобы мы ничего не поняли, но господин Мунтяну попросил его перейти на английский. И я обратил внимание, что Теодореску в рассказе упустил одну деталь. Он сказал, что вынесли Лесию и сразу начали искать профессора. Таким образом, у него абсолютное алиби – ведь он не входил со всеми в монастырь, а стоял около меня. Но это неправда. Она слишком долго разыгрывала комедию, давая ему несколько драгоценных минут.