Книга Нечаянный поцелуй - Сара Беннет

– Он умен, – продолжала Дженова, как будто не замечая его молчания. – Я говорю о Жан-Поле. Хорошо образован. Напрасно он связался с Болдессарами. Из него мог бы получиться великолепный кардинал, если бы не… – Перехватив взгляд Генриха, она состроила гримасу. – Я не доверяю ему. Он явно что-то скрывает. Изо всех сил старается притворяться равнодушным, когда на него косо смотрят из-за обезображенного лица, делает вид, будто это его не волнует.

– Ты очень точно его описываешь, милая.

– Почему он тебя интересует, Генри? Что он тебе сказал?

– Он просил меня… уговорить тебя выйти замуж за Алфрика. – Не стоит пугать ее сразу Болдессаром в роли жениха. – Я сказал, что это тебе решать.

Дженова нахмурилась:

– Я удивлена. Мне не могло прийти в голову, что такая вещь, как мой брак с Алфриком, его касается.

– У него все лицо обезображено? То есть…

– Ты спрашиваешь, как он выглядел до того, как с ним случилось несчастье? Думаю, у него были приятные черты. Светлые глаза, длинные ресницы. Один глаз остался невредимым, второй ослеп. Не знаю, сколько ему лет. Трудно определить.

Генрих кивнул. Она только что описала нескольких его дружков из Шато-де-Нюи. И все же он догадался, о ком идет речь. Этот имел все основания ненавидеть Генриха. Генрих его предал.

– Держись от священника подальше, – сказал он тихо, но настойчиво. – Не оставайся с ним наедине, Дженова, и не подпускай к нему Рафа. Он мне не нравится. Он опасен.

Дженова окинула его тревожным взглядом.

– Конечно, я буду осторожна, Генри. Но я знаю, что здесь, в Ганлингорне, я в полной безопасности. Надеюсь, ты ничего от меня не скрываешь, Генри? Ты же знаешь, что мне можно доверять, да?

Генрих улыбнулся, глядя ей в глаза, но на сердце у него было тяжело. Довериться ей? Господи, если бы только мог он поверить, что она в состоянии вернуть прошлое! Но он сомневался, что Дженова обладает такой властью.

Дженова хотела заставить его рассказать ей, что его угнетает. Что еще произошло, помимо встречи с Жан-Полем. Генрих вел себя странно, его мысли были где-то далеко, даже когда улыбался или болтал с ней, когда проверял на ней власть своих неотразимых чар. Но Дженова слишком хорошо его знала. Его что-то мучило, но он не хотел ей об этом рассказывать.

Почему он снова заговорил о дворе? И хотя это прозвучало в связи с его стремлением помочь Рафу, за что она должна быть ему благодарна, простое упоминание об этом омрачило радость Дженовы. Она не хотела, чтобы он уезжал. В ней теплилась надежда, что, возможно, он передумал.

Ей нужно установить между ними дистанцию. И сохранить свое сердце в неприкосновенности.

– Дженова?

Он смотрел на нее, и его взгляд притягивал словно магнит. Глаза выдали ее, потому что он поймал ее пальцы и сжал, словно хотел утешить. Молчание затянулось.

– Дженова?

Его тихий голос взволновал ее. У нее по телу побежали мурашки. Дженова ощутила его тепло, его запах. Ее захлестнуло острое желание, от которого участилось дыхание и забурлила кровь.

Она хотела ему отдаться.

– Генри, – прошептала она, заглядывая в его горящие страстью глаза.

– Я хочу тебя, – сказал он, почти касаясь губами ее кожи. – Сейчас.

Она рассмеялась:

– Сейчас? На глазах моей челяди?

Он оглянулся, как будто только сейчас понял, что они не одни.

– Иди в свои покои, – сказал он также тихо. – Придумай что-нибудь. Я последую за тобой.

– Генрих?

– Я хочу тебя.

Дженова тоже изнывала от желания.

– Хорошо, – прошептала она.

Дженова сделала вид, будто ищет свою брошь, после чего вслух заявила, что, видимо, оставила ее у себя в опочивальне. После чего, не оглядываясь, устремилась к лестнице. И тут спохватилась.

О Боже, Агета наверху!

Дженова повернулась, собираясь спуститься вниз и предупредить Генриха, чтобы не ходил за ней. Тут вокруг ее предплечья сомкнулась чья-то сильная рука и потянула на узкую темную лестничную площадку.

Избегая прикасаться к ней напряженным телом, Генрих, учащенно дыша, пожирал Дженову глазами. Дженова дотронулась до его лица.

– В моих покоях Агета, – предупредила она. – Мы не можем туда пойти.

– Может, здесь?

Когда он прижался к ней, она сквозь одежду ощутила его возбужденную плоть.

– Здесь? – У нее округлились глаза. Хотя его слова ее шокировали, она прильнула к нему бедрами, сгорая от желания. – Генри, но мы не можем…

– Здесь тихо, и мы одни. Будет… особенно захватывающе заниматься любовью, зная, что тебя могут в любой момент застать врасплох.

Захватывающе? Дженова так не думала. Ее тело трепетало, вынуждая согласиться, но она не забывала и об осторожности. Но Генрих уже сжимал ее в объятиях, осыпая поцелуями.

Он уничтожал ее губами, опустошал языком. Когда Генрих притиснул ее к стене, привалившись к ней, желание накрыло ее сокрушающей волной.

Она сознавала, что не станет сопротивляться. Боялась только, что их застанут врасплох. Но Генрих прав, это будет захватывающе. Дженова не знала, сколько времени у них впереди. День, неделя, месяц? Этот момент неистовой страсти с Генри, возможно, поможет ей прожить без него остаток жизни.

Она больше не властвовала над собой, когда путалась руками в его волосах, прильнув к нему губами. Ею двигало сладострастие, слившееся в пьянящую смесь томления и боли. Его тело целиком принадлежало ей. Ее жаждущие бедра поднялись навстречу его эрекции, помогая ему найти у нее между ног влажное горячее лоно. И она ощутила трепет приближения экстаза.

Но этого было недостаточно.

Она хотела большего. Она хотела стать частью его. Почувствовать его в себе.

Генрих приподнял ее, обхватив ладонями за ягодицы, и пристроил к себе поудобнее. Обвив его бедра одной ногой, Дженова прижалась к нему еще плотнее, стремясь всем своим существом к более полному слиянию. Ее грудь болела. Склонив к ней голову и обжигая даже сквозь платье своим горячим дыханием, он хотел припасть губами к ее изнывающей плоти, от которой его отделяла тонкая преграда ткани. Дженова потянула за завязки у горла и, расслабив шнуровку, стянула с плеч платье.

Ее набухшая грудь с налившимися сосками обнажилась. Издав продолжительный стон, Генрих впился в нее губами, ласкал их языком, мял, тискал. Испытываемые ощущения не поддавались пониманию и были слишком мощными, чтобы с ними бороться. Она считала себя сильной, но противостоять этим ощущениям было не в ее власти.

– Я хочу тебя! – прорычал Генрих, глядя ей прямо в глаза.

Ее пальцы нащупали завязки его штанов. И в следующий миг его жезл вырвался на свободу. Дженова провела по нему рукой, и он содрогнулся. Генрих задрал ей юбки. Затаив дыхание, Дженова запрокинула голову, когда он прикоснулся к ее налитой плоти своей и опалил горячими губами ее шею.