Книга Точка покоя - Валерий Афанасьев

— Вы двигались в попутном с нами направлении, — сказал Толик. — Как вы смотрите на то, чтобы продолжить путешествие в нашем фургоне?

— Это мне подходит, — отозвался представитель братства.

Толик запрыгнул в фургон и развалился на соломе, глядя в потолок. Слушающий устроился в другом углу просторной повозки. Нимет залез на козлы и сосредоточился на управлении лошадьми.

— Вы еще не передумали? — спросил попутчик.

— С чего бы?

— Ну что ж, тогда слушайте.

14

Толик молчал, и представитель братства продолжил:

— Слушайте обвинение и будьте судьей.

— И кого же вы обвиняете?

— Себя.

— Вот как? Забавно. Но не буду вас перебивать, говорите по порядку.

— Мне было четырнадцать, когда я постучался в ворота ордена братства слушающих. Я был молод и полон желания помочь людям, разделить их беды, выслушать их чаяния, — начал рассказ их спутник.

— Намерения самые благородные, — сказал Толик.

— Да, это так, — согласился слушающий. — Так я тогда считал, так продолжаю думать и до сих пор. Меня приняли. В братстве редко отказывают в приеме, если человек искренен в своих намерениях. Впрочем, другие люди туда и не приходят. Несколько лет обучения промелькнули как один день, замечательное было время. Время больших планов и грандиозных надежд. Впрочем, некоторым из них дано было осуществиться. Через несколько лет я вышел в мир полноправным братом слушающим. С ранней весны и до поздней осени я хожу по городам и селам и выслушиваю людей. С той поры минуло три десятка лет, и ни одного года я не пропустил.

— Это заслуживает самых лучших отзывов, — сказал Толик. — Редко найдешь такое постоянство.

Слушающий натянуто улыбнулся:

— Заслуживало, вы хотели сказать?

— Почему же заслуживало?

— Потому что с некоторых пор моя работа не вызывает у меня удовольствия. Огонь, что горел когда-то, едва тлеет, мне приходится прилагать усилия для того, чтобы выслушивать людей.

— Это можно понять, должно быть, вы выслушали сотни историй.

— Сотни? Тысячи! Может быть, десятки тысяч! И большинство из них похожи друг на друга как братья-близнецы.

— Что, неужели так похожи? — удивился Толик.

— Бывают, конечно, исключения, но их немного. Большинство историй вполне стандартны: несчастная любовь, денежные затруднения, отсутствие признания и тому подобное. Десятка два вариантов, которые разнятся лишь незначительными деталями. И знаете, что я вам скажу, большинство затруднений люди себе придумывают сами.

Слушающий выдохнул, как будто сбросил с себя давно носимый груз и с ожиданием посмотрел на Толика.

— Но остается же еще небольшое количество нестандартных историй.

— Остается, — согласился слушающий. — Но что мне делать с остальными?

— А я откуда знаю? — Толик пожал плечами. — Слушать. Или не слушать.

— Как это не слушать? — удивился представитель братства.

— Очень просто. Надеюсь, ваш орден предполагает выход из него.

— Что вы, об этом я не могу даже и подумать! — замахал руками слушающий.

— Неужели это запрещено? — удивился Толик.

— Запрета как такового нет. Просто это… Оставить дело всей своей жизни? Это как…

— Как предательство, вы хотите сказать?

— Да, что-то в этом роде, — выдохнул слушающий.

— Я вижу, долг в вас силен. Но все же что заставляет вас оставаться в братстве? Только долг? Или желание помогать людям не исчезло до конца? Мне кажется, вы запутались, брат слушающий.

— Если бы я был уверен, что помогаю им, — с болью в голосе произнес представитель братства.

— Что же вас смущает?

— Как я уже сказал, все одно и то же. У меня создается впечатление, что все идет по кругу, а усилия мои уходят, как вода в песок.

— А те немногие, проблемы которых нетипичны?

— А остальные? Они приходят ко мне с одними и теми же проблемами.

— Но не одни и те же люди. Люди-то меняются. Кто знает, может, те, кому вы помогли, не наступят больше на те же самые грабли.

— Вы так думаете? — с надеждой спросил слушающий. — Действительно, люди другие.

Он рассуждал, погрузившись в размышления, ведя невидимый внутренний диалог. Раздумья эти ясно отражались на лице слушающего. Толик не мешал этому внутреннему разговору.

— Действительно, люди другие, — повторил он. На этот раз фраза звучала как вывод, как окончательное утверждение.

— И каков же ваш приговор? — спросил Толик.

— Мой? — удивился слушающий.

— Да, именно ваш. В вопросах совести вы сами для себя последняя инстанция.

— Приговор откладывается, — улыбнулся представитель братства. — Вы вернули мне смысл жизни. Вернули веру в то, что я приношу пользу.

— Думаю, вы ее и не теряли, лишь немного запутались.

— Все равно спасибо.

— Рад был вас выслушать. У меня к вам есть один вопрос, — сказал Толик.

— Да, конечно.

— Почему вы не поговорили с кем-нибудь из братства?

По лицу слушающего пробежало сомнение, но он все же ответил:

— Мне было неудобно. Это вроде как… — Он замялся, подыскивая сравнение. — Как больной лекарь.

— Лекари тоже болеют, — улыбнулся Толик. — Иногда им приходится обращаться к другому лекарю, ничего не поделаешь.

— По крайней мере, сейчас я чувствую себя в форме.

Слушающий потянулся, весело посмотрел на солнце и спросил:

— Не хотите ли поговорить?

Толик рассмеялся в ответ. Ему было приятно, что он смог помочь этому доброму человеку.

— Спасибо, любезный брат, но мои проблемы не из тех, что перекладывают на чужие плечи.

Слушающий покинул фургон в первом же селе. Его ждало немало работы.

Наступил вечер, Толик и Нимет определились на постой в гостевом доме одного из поселков. Лишь на следующий день они достигли ворот обители наставника Трая.

Первым, кого встретили прибывшие, был ученик сэнссая Илик. Он сидел у ворот с завязанными глазами, обратившись лицом в сторону дороги.

Нимет придержал коней. Илик поднялся и поздоровался:

— Здравствуйте, господин Анатолий, наставник Трай ждет вас.

Все это он проделал, не снимая повязки с глаз.

— А ты что здесь делаешь? — удивился Толик.

— Тренируюсь. Сэнссай Ликр часто отсылает своих учеников к воротам.