Книга Дама червей - Хизер Грэм

Что-то в ее бесцветном голосе, в полном равнодушии к нему лично и к той кошмарной ситуации, которая заставила его целый день как угорелого носиться по судну, взорвало Кила. Хрипло выругавшись, он вскочил со стула, вырвал у нее пульт дистанционного управления и швырнул в угол.

Наконец-то Рина повернула голову. В глазах у нее зажегся зеленый огонь:

— А вот этого не стоило делать, конгрессмен. Ведь это вы меня здесь заперли. И выбор, чем заняться, был невелик.

Не сводя с него глаз, Рина откинулась на подушку; взрыв ярости явно не произвел на нее ни малейшего впечатления. Она была холодна, как зимний ветер, разве что глаза горели. И всем своим видом, даже гривой волос, блестящей как дорогой мех, она злила Кила так, как еще никому на свете не удавалось его разозлить.

— Я велел тебе принять душ и поспать, — хрипло сказал он.

— Я уже собиралась принять душ, — все так же бесстрастно ответила Рина, заставляя его чувствовать себя нашкодившим подростком, — но именно в этот момент появились твои друзья в белых халатах. Только на этих были маски. Они представились дератизаторами. Вели себя исключительно вежливо. Такие люди всегда ведут себя очень вежливо.

— А ты предпочла бы иметь дело с грубиянами?

— Нет, я предпочла бы не чувствовать себя узницей в камере смертников.

— При чем тут камера смертников! — взорвался Кил. — Ситуация вовсе не так драматична…

— В таком случае что здесь происходит?

— Рина… — Кил со вздохом вновь опустился на стул и снял носки. — Постарайся выслушать меня внимательно. Я весь день только тем и занимался, что все это растолковывал людям, трудно в сто первый раз повторять одно и то же. Бубонную чуму разносят зараженные крысы. На крысах появляются блохи. Блохи кусают людей. Современная медицина выработала прекрасные средства борьбы с бубонной чумой. Это прежде всего сыворотка. Ту, что нам ввели, еще более усовершенствована после недавней вспышки эпидемии чумы в Аризоне. Это самое лучшее, что есть на нынешний день. Так что весьма маловероятно, что заболеет кто-нибудь еще. Но надо быть внимательными. Предельно внимательными. Именно поэтому и приходится осматривать все судно, залезать в каждый уголок — может, где действительно обнаружатся крысы или блохи. Именно поэтому пришлось ввести карантин. Нам нельзя подходить к берегу, если есть хоть малейший риск распространения эпидемии.

Рина молча смотрела на него.

— Ты что-нибудь ела? — замявшись, спросил Кил.

— О да. Эти миляги в белом принесли мне еду.

— Ну что ты ерепенишься? Упомянутые тобою «миляги» находятся здесь, чтобы помочь нам.

— Да знаю я. — Рина опустила глаза и тут же вновь посмотрела на Кила. — Как там Мэри?

— Неважно, — неохотно ответил он.

— Насколько неважно?

Кил слегка заколебался:

— Трудно пока сказать что-нибудь определенное, но ее лечат лучшими лекарствами, а они, говорят, чрезвычайно эффективны.

— Когда я могу ее увидеть? — требовательно спросила Рина.

— Да лучше не стоит…

— Я сама знаю, что стоит, а что не стоит. Мне надоело сидеть здесь взаперти.

— Придется потерпеть. В ближайшие двадцать четыре часа, пока не кончится срок действия укола, всем запрещено передвигаться по судну. Сыворотка, бывает, дает побочный эффект.

— А иногда вообще никакого не дает. Ведь и такая возможность есть.

— Есть, но ничтожная. Твоей жизни ничто не угрожает.

— Да это меня и не волнует, — негромко сказала Рина, наконец отводя от него взгляд.

Кил внезапно снова разъярился. Вскочив со стула, он бросился на кровать и изо всех сил прижал Рину к подушке.

— Ах вот как, тебе все равно, смерть тебя не пугает? Ничего умнее ты придумать не могла! Но этого не будет!

— Кил! Довольно, умоляю тебя… — Глядя в его полыхающие яростью и такие измученные глаза, ощущая прикосновение его рук, Рина словно вновь возвращалась к нему, становясь женщиной, которую он знал и любил. — Я… я не хочу умирать. Кил. Честное слово. Но я все время думаю о Мэри. О бубонной чуме мне мало что известно. Но в колледже я занималась европейской историей и помню, что обычно от чумы умирают на четвертый день. И если Мэри сейчас плохо…

— Рина! — Кил немного приподнялся и погладил ее по подбородку. — Ведь тогда не было таких лекарств, как сейчас. Мэри больна, это правда. Тяжело больна. Но у нее есть все шансы выкарабкаться. Честное слово, есть.

— Все шансы, — горько повторила Рина. — А если она умрет, на то, стало быть, воля Божья. Как и сама чума — Божья воля.

От этих слов Килу сделалось настолько не по себе, что он выпустил ее и повернулся на другой бок, якобы чтобы стянуть с себя пиджак.

— Мэри останется жить, — твердо сказал он и, вспомнив про подарок доктора Трентона, решил, что пора переменить тему. Пошарив в карманах, он швырнул тюбики на кровать.

— Что это?

— Антиблошиный шампунь.

— Кил…

— Я серьезно. Первой пойдешь в душ или после меня? А еще лучше — подумай об экологии. Не надо тратить лишнюю воду — прими душ с другом.

— Не понимаю, как можно ерничать в такой момент?

— А кто, интересно, играл в компьютерные игры?

Рина встала с кровати и томно потянулась.

— Ладно, иду в душ.

— Отлично. А я постерегу дверь, а то вдруг снова дератизаторы явятся.

— Спасибо.

Рина вошла в ванную и закрыла дверь. Не спеша стягивая с себя одежду, она попыталась разобрать надпись на тюбике, но ничего, кроме слов «Собственность правительства Соединенных Штатов», не поняла. Все остальное — какие-то химические формулы. От одного их вида кожа зачесалась, словно от блошиного укуса.

Да прекрати же! — прикрикнула она на себя, поворачивая кран. Ванная немедленно наполнилась паром.

Сжимая тюбик в ладони, Рина подставила голову под обжигающе горячую воду. До чего же воображение разыгралось! Прямо вся голова чешется.

Да нет же, нет на мне никаких блох, повторяла она, разрывая зубами фольгу и, морщась от отвращения, откинула голову и выдавила из тюбика какую-то белую пасту. Нельзя сказать, чтобы у нее был неприятный запах, да и лекарством особенно не отдавало, хотя Рина не поскупилась: на голове сразу поднялась пенная шапка.

И тут вдруг пальцы у нее так и застыли. Нет у нее никаких блох. И у Мэри тоже не было. Тут что-то другое, на яхте что-то не так. Рина просто кожей ощущала это. Что именно не так, непонятно, но что-то очень скверное. Вот если бы докопаться!

— Эй!

Дверь в ванную распахнулась.

— Кил, я же просила…

— Я уже минут десять стучу, даже беспокоиться начал.